— Ладно, предоставлю эту работу тебе. И… удачи, Джейсон, — голос старика приятно хрипел. Джейсон встал и поклонился Джозефу, поспешив уйти. Джозеф отпил уже остывший чай и улыбчиво смотрел в яркий проблеск из широких окон.
***
Караульные ходили не только по пустым улицам города, но и на крышах домов. Через каждые полсотни метров стояли по пять стражей, имеющих в руках магнострел (оружие представляло собой обычное на вид ружье, которое стреляло заряженным магическим снарядом). Ночи в Магнолии стали тише и спокойней, отчего стражники уже ослабили свое внимание и лениво расхаживали по городу. Пятерка стрелков сидела на крыше, держа в образовавшимся из людей круге, фонарь. Кто-то чистил магнострел, кто-то пил из металлической фляги, а кто-то уже дремал в обнимку с оружием. Несмотря на постоянные летние дни, ночи были холодны и кромешны. Выдохнув в руки горячий пар из рта, солдат поднял голову и стал разглядывать сонным взглядом звезды.
— Понять не могу — Магнолия столица Мартнии. Как кто-то может бесчинствовать, если тут же находится и один из залов для собраний Владык, и эта магическая академия, в которой находятся маги? — пробухтел он, хмуря брови и недовольно сопя носом. Солдат, лет тридцати, сидевший слева от него, загадочно улыбнулся и смотрел на фонарь.
— А разве в этой магической академии не обучается представитель драконов? — спросил он, косясь на товарища. Тот лишь брезгливо хмыкнул, наградив собеседника злым взглядом своих мелких и уставших глаз, и снова уставился на небо.
— Черт его знает… — уставши произнес еще один солдат. Сняв коричневую перчатку из грубой кожи, он стал медленно и аккуратно вертеть свой ус. — Эрагон никому не дает информацию ни о учениках, ни о том, что твориться внутри академии. Такая секретность имеет двоякий эффект: если бы внутри академии произошел какой-нибудь инцидент, в котором вина легла бы на одного из учеников, то конфликт быстро бы замяли, без лишней возни, что выгодно тем, кто отправил своих отпрысков. Не каждый захочет терять репутацию из-за шалостей детей; с другой же стороны — черта с два я отдал бы своего сына в руки этим магам, будь они хоть первоклассными. По слухам, в недавнем испытании, что проводила академия, погибли ученики.
Все товарищи внимательно слушали усатого солдата, даже недовольный ворчун с насупившимся лицом слушал его. Когда же он рассказал все, что вызнал из слухов о гибели учеников, все, кроме него, возмущенно и тревожно подняли гул. Возмущались потому, что Эрагон творит неслыханное преступление, забирая чужие жизни; тревога была в безнаказанности академии, ведь никто не взглянул на эту проблему. Когда же шум улегся, все разбрелись по разным участкам большой крыши. Усатый солдат, держа магнострел на плече, достал из подсумок сверток и, закусив его своими желтыми зубами, зажег конец свертка спичкой. Сверток задымился, а его конец стал гореть, превращаясь в пепел. Солдат, выдыхая серый дым из рта, смотрел на еле видимый морской горизонт. Под лунным светом волны блекло светились, пока вальяжно бились о пристань. Легкий ветер схватил дым и унес его ввысь, чуть не затушив самокрутку. Несмотря на военное положение, город был в безопасности. Пускай многие жаловались на повышенные цены, возмущались по поводу соблюдения режима, при котором в одиннадцать все жители без исключения должны быть в своих домах. Но не смотря на эти проблемы, никто из граждан не просыпался под взрывы и бои, никто не видел жестокие смерти, что так часты на фронте. Увеличение налогов и рыночных цен, добавление рабочих часов и ограничения граждан — это лишь малая цена, да и ей эти жители не довольны. Даже понимая, что такой режим лишь временный, и скоро война прекратиться, люди все равно буйствуют, как животное стадо.
«Избыток провианта и благ слишком разбаловал народ… — думал солдат, стряхивая пепел, — Мартиния позабыла, как действительно тяжело приходилось народу во времена войны» — ловким движением пальцев он выкинул самокрутку, выдыхая последний дым. Желая сменить позицию, он лениво поплелся в сторону башни, коей была академия Эрагон. Ее вид ночью был столь же жуток, сколько красив днем. Темная, стометровая башня, пожирающая жалкие домишки своей тенью, внушала некий ужас и страх. Не хотелось даже знать, что твориться внутри этого мрачного здания. Резко остановившись, солдат покосился вниз. Его настороженный взгляд и подрагивающие усы развеяли сонность и лень. Покрепче сжав магнострел, он зарядил его и, приложив руку к курку, стал медленно рыскать глазами по пустой стене дома.
— Я точно только что ощутил сильную магию… — прошептал он, хмурясь оттого, что не мог найти источник. В его безуспешных поисках луна хорошо отражала капли пота, выступившие на лбу. Потерев затылок, солдат с непонимающим выражением повернулся в обратную сторону и отошел от края крыши. Снова начав теребить ус, он с задумчивыми глазами смотрел вниз и пытался разобраться в ситуации.
Если бы не ранее настороживший его поток магии, то он не заметил бы человеческую тень, что нависла над ним. Резко обернувшись, он, с выпученными глазами увидел, как белоснежный шар затмил черный силуэт. Он, подобно птице завис в воздухе, расправив плащ. Закрыв рот, солдат заморгал и уже было спохватился за магнострел, но силуэт моментально пропал. Солдат успел лишь моргнуть перед тем, как почувствовал, что земля уходит из-под ног; в глазах все поплыло; спина соприкоснулась с чем-то твердым, а когда глаза мутно видели, что находилось перед ними, сильная боль раздалась от груди по всему телу. Солдат скривил лицо и свалился на холодное каменное покрытие. Тихие, почти не слышимые шаги, приглушенно доносились до ушей упавшего. Последнее, что увидел он перед тем, как закрыть глаза, черные сапоги. Силуэт присел на корточки и приложил два пальца к шее солдата. Почувствовав слабые толчки, он выпустил большой клуб пара из своего рта и, поднявшись, залез на стену, в которой осталась трещина после полета усатого.
«Сегодня караульных в три раза больше, чем обычно. Странно… за все время, что я наблюдал за стражниками, еще не видел столь большое количество солдат. До башни рукой подать. Только вот на каждой третей крыше стоят по пять человек. Но это самый краткий путь, который есть. Если доберусь до башни, то смогу спокойно пройти в нее по темной стороне — так меня не заметят. Остальное за малым…» — темная фигура скользнула в темноту и скрылась в ней.
Прикрывая рот рукой, караульный потер глаза и развернулся, дабы сменить позицию, но тут же был отправлен в сон, которого желал его мозг. Скрыв тело, незнакомец, словно змея, перебирался меж крышами, попутно вырубая попавшихся стрелков. Благодаря своей скорости он незаметно пробирался к башне, к тому же полусонные солдаты вряд ли заподозрят то, что кто-то может гулять по крышам. Итак, оказавшись возле темных стен башни, незнакомец поднял голову, чувствуя, как голова немного закружилась, и, скрывшись в тени здания, покрепче схватился за выступы и застыл. Из его рта повали горячий и шипящий пар, который развеялся под ветряным напором, что создал незнакомец. В полете он видел, как некогда высокая и могучая башня делалась короткой башенкой, словно дело рук мага. Когда скорость полета начала снижаться, парень вонзил пальцы в каменную стену. Его глаза светились зеленым цветом и были узки по кошачьи. Он быстро, как по земле, стал карабкаться по выступам. Оказавшись на самой вышке, он выдохнул с облегчением и поднял взгляд на город, который расстилался перед ним. Тусклые уличные фонари делали Магнолию загадочной и прекрасной. Опустившийся на землю туман скрыл всех солдат, а ветер нещадно теребил черный капюшон. Глаза незнакомца стали еще ярче гореть жизнью.
— Красиво… — через маску сказал он, стоя завороженно.
— Согласен… только вот он был бы прекрасней, если бы пылал… — ехидный смех и широкая страшная улыбка обрушила всю таинственную атмосферу.
— Лучше бы молчал, — недовольно прошипел незнакомец. Огненный силуэт лишь хмыкнул и растворился. Взглянув вниз, парень увидел бездну, отталкивающую и жаждущую поглотить его. Повертев головой, он глубоко вдохнул и прыгнул в эту бездну.
Полет его был долгим и темным. Капюшон слетел с головы, отдавая на растерзание ветру красные волосы; черные линзы странных очков запотели и парню пришлось протирать их; а из-за маски дышать было трудно. Пускай этот громоздкий наряд и мешал движениям, но прекрасно позволял тихо и незаметно проходить мимо охраны. Парень уже находился близко к концу бездны. Распустив свой плащ, он постепенно начал снижать скорость и вскоре плавно и аккуратно приземлился на плиточный пол. Резко задрав голову в сторону входа в башню, он стал быстро и резво бродить по каменному центру, словно пес, вытягивая шею и дергать нос, как бы пытаясь учуять что-то.