— Мы с Райаном и Ребеккой старались минимизировать потери и быстро пробиться к врагу, — вставил Джейсон, тоже выпив чаю.
— Однако ни того, ни другого у вас не вышло?
— Не сказал бы, дядюшка, — Грейс крепко сжимал наполовину полную кружку. — Потерь действительно было меньше, но вот их ценность была куда выше, чем ценность обычного ученика.
— Эх… тебя послушаешь, так голова болит.
— У меня, порой, тоже…
— Я одного не пойму, — старик сделался хмурым и возмущенным. Положив кружку, он покрепче сжал трость. — Почему ты всегда слушаешь этого рогатого выскочку?!
— Райан не выскочка, дядюшка, — возмутился дракон, выпучив глаза, — он старался сделать все так, чтобы никто не умер. Все же эта война, и смертей не избежать…
— Да… только вот не была б это война, тогда бы его осудили хорошенько. Подумай сам, сынок — вся эта война с эльфами оправдывает себя? Думаешь, раз на кровавых полях, морях и лесах, усыпанных трупами, лежит клеймо войны, то их жертвы оправданы?
Джейсон смиренно смолчал, уткнувшись глазами в кружку.
— А вот Мир так считает. Не беря эти политические термины, по сути, что ты убивал демонов, что мартинцы убивают эльфов — одно и то же ведь. Жизни покидают мир, а тела остаются гнить на поле боя.
— Но если Мартиния не будет сражаться, то Иггдрасиль подавит её.
— А как ты думаешь, почему Иггдрасиль решила воевать? — Джейсон снова смолчал.
— Я четко помню тот день, когда голова Чезара а’Дхаль, царя эльфийского, бешено волоклась по земле, а темные эльфы лишь смеялись и плевали в оторванный кусок плоти. Но вся соль находится далеко за цареубийством. Светлые эльфы, опасаясь магии темных эльфов, стали их порабощать; они колонизировали расу темных эльфов, делая их просто животными. Не стану скрывать банальное различие их цветов кожи. Нацизм — вот, что стало началом нынешней войны. Светлые убивали темных, а те через годы собрались и дали отпор. И там тоже были смерти, а оправданы они или нет? Темные боролись за свободу и должное обращение, и теперь держат белых на поводке. Теперь же они будут воевать за независимость. Их не переубедить… лишь смерть дарует им покой и мир. Так что все, кто убивал, будет виновен и грешен — война это; или пьяная драка — разницы нет.
Джейсон сидел мрачнее тучи. Брови его собрали, казалось, все морщины к переносице, а влажные глаза отражали пламя костра в камине. Юноша поднес дрожащей рукой чашку и сделал финальный глоток. Скрестив пальцы своих ладоней, он продолжил смотреть в пустоту.
— Пойми, сынок. Демоны, ангелы… да даже зверолюды и обычные люди, как я, лишь укрывают свои кровавые руки. Твой приятель сильно верует в то, что война скидывает с него груз ответственности за погибших и убитых. Он и твоя подружка — убийцы, боявшиеся принимать свой грех. Ты же принял весь груз своих деяний. Они лишь трусы, что используют тебя — дракон ведь заменит целю роту.
— Как-то душно… что-то мне не хорошо, дядюшка, — Джейсон стал тяжело дышать, а тело потеть. Джоэл дернул бровями и зазвонил в колокольчик. В зал вошла служанка и выпроводила юношу за порог. Джоэл глубоко вздохнул, усаживаясь глубже в кресло.
— Дорогуша, — обратился он к горничной, — будь добра, вымой кружку Джейсона, да и самовар промой. Только аккуратней…
Костер потух. Холод и мрак закрыли лицо старика. Пробившийся тонкий лучик света отражался в граненном сапфире, что был на верхушке трости. Он вдруг засветился синим, как светятся магические кристаллы…
— Твое время пришло, малыш Джей…
***
«Помню, как, будучи маленькой девчушкой, я присутствовала на одной из казней солдата, который провинился и нарушил эдемский закон. Помню, как голова его, отсеченная от тела, еще двигала глазами и губами. Помню, как свет показал ужас, застывший на лице головы, утопающей в алой крови…
Помню, как старшие ангелы-медики учили меня проводить операции: сначала пациентами были всякие зверушки, типа собаки или лошади; а потом пошли и жизни ангелов. Помню, как руки дрожали в момент разрезания еще живого тела, как кровь прилипала к рукам, меж пальцев, иногда даже к лицу и неприятно пахла. Помню, как пациенты роняли слезы от боли во время операций. Помню, как самолично убила жизнь — руки не смогли доделать операцию.
Помню, как рвота и жар бешено танцевали в моем организме. Тогда часто всплывали фрагменты мертвых тел…
Помню, как самолично отдала приказ на убийство…, помню, как сильно страшно мне было в момент решения. Помню тот змеиный горящий взгляд Владыки… Помню, как горячие слезы катились по щекам. Помню, что у того убитого была семья… помню…»
Стук в двери отвлек Эденс от игры на рояле. Ангел опомнилась от глубоких мыслей и громким голосом разрешила войти. Помещение заполнилось скрипом двери, а потом железным лязгом доспехов, что сияли на вошедшей. Она была высокой, красивой, но крепкой девушкой. Тело ее было облачено в легкие доспехи, на которые спадали ее синие волосы. Лицо, бледное и имеющее блеклый шрам на щеке, озарилось тонкой доброй улыбкой. Девушка поклонилась и с этой улыбкой села рядом с Ребеккой. Глаза синеволосой внимательно смотрели на удивленное лицо блондинки. Та ничего не ответила и с тоскливым выражением лица начала играть заново.
Игра Ребекки всегда была превосходна. Ноты идеально звучали и разносили свою симфонию по всей комнате. Пальцы ангела аккуратно и ловко перебирали клавиши, иногда останавливаясь, чтобы необходимую в игре паузу можно было прослушать. Когда динамическая кульминация начала подходить к своему завершению (в самый ее разгар Ребекка перебирала клавиши очень быстро), брови девушки насупились, а губы сжались. Музыка стала затихать, а фигура пианистки прижиматься к роялю. Последняя нота была исполнена — пальцы вальяжно съехали с клавиш. Фиолетовые глаза были тусклы и смотрели в пустоту.
— Ваш навык владения роялем дошел до превосходства, — спокойно сказала синеволосая после долгого молчания.
— Это естественно, — сдавленно добавила Ребекка.
— Однако, эта игра была несовершенна.
Эденс снова опомнилась от мыслей и удивленно посмотрела на подругу. Та лишь пустила смешок и едва коснулась одной из клавиш — еле слышимый тонкий звук пронесся над ушами.
— В чем суть музыки, госпожа?
— К чему этот вопрос?
— Ответьте, — голос синеволосой был напорист, а лицо продолжало быть добрым и излучать тепло. Глаза ее снова уставились на ангела. Та опустила голову. Ее пальцы стали легко ходить по бемоли, словно ножки.
— Суть музыки в.… в…
— Так вы не знаете?
— А разве в музыке есть суть? Единственное, что я усвоила из уроков игры — чувство такта и нотную грамоту.
— Ха-ха, — тихо посмеялась синеволосая.
— Что смешного?! — щеки Эденс надулись и покраснели.
— Вы — еще малое дитё, госпожа Ребекка. Суть музыки в чувствах, которые музыкант передает этими нотами. В музыке мы видим отдушину. Подумать только — набор звуков проектирует наши переживания, ожидания, радость; горечь и утрату, страх и ужас. Без чувств музыка не будет музыкой, а лишь сплошным набором звуков. И сейчас у вас сплошной набор звуков.
— С чего ты взяла, Стелла?
— Да это же не только в игре, но и на вашем лице видно. Не помню и в помине такую кислую и хмурую гримасу!
— Вот оно как… — ангел коснулась щеки, пытаясь что-то нащупать, — видимо, прошедшее сильно отпечаталось на мне….
— Я тоже скучаю по Кастиилу… — голос Стеллы неожиданно задрожал.
— Ты довольна спокойна сейчас.
Стелла иронично усмехнулась, отведя стыдливый взгляд.
— В ночь, когда я вернулась с фронта, мне доложили, что он погиб… Я не поверила, пока сама не увидела тело… В тот момент сердце так сжалось, как никогда. Ужас, неведомый мне даже на поле битвы, поразил все тело. И когда я оказалась в своих покоях, то излила все слезы, что были. Душа скреблась, а голова болела. Я была похожа на жалкое ничтожество.
Через несколько дней ко мне пришло письмо от соратника. Он — единственный близкий и доверенный мартинец, которого я знаю… но не об этом. Он расписал свои переживания за меня на целый лист, а на другом обороте приносил соболезнования. И пускай мы не виделись лично, мне стало спокойней; я пришла в себя. Кастиил погиб смертью воина. Он, пускай и не был лучшим бойцом, но всегда был добр и заботлив. Я навестила Гавриила перед визитом к вам — он уже лучше себя чувствует, и я вызнала, что он постоянно ездит в какой-то приют, что в Магнолии. Говорит, что там теперь работает зверолюдка, которая помогла Кастиилу. Может, и вам стоит съездить и проветриться? Скоро ведь последнее испытание. Вскоре вы тоже ступите в военный конфликт и будете наравне со мной сражаться и помогать Мартинии.