— Вы о чем?
— Ах… я пообещала держать это в тайне…
— Кому?
— Своему близкому другу… ныне спящим вечным сном…. Он взял с меня слово молчать о всей истории, что таиться от народа…
— Зачем?
— Что бы сердце Джейсона не озлобилось еще сильней. Верно говорят: «Правда горька».
— Но, если Джейсон не узнает о правде, то могу ли я узнать?
— Простите, госпожа. Я никак не могу… — старческие руки нервно сдавили складки платья.
— Ничего… — Ребекка улыбнулась, нежно касаясь ладоней Гортензии. — Нам с Гавриилом уже пора. Проводите нас?
— Конечно! — улыбчиво ответила старушка и веселой походкой спустилась вместе с Ребеккой в зал.
***
Луна, выбившись из серых тучных масс, ярко светила, но даже так — ее свет едва проникал в скромную по размеру комнату старушки. Освещались лишь часть старой деревянной кровати, изношенный, скорее всего, семейный ковер, да ножки тумбы, на которой стояла рамка, видная из-за серебристых линий. Со скрипом двери с пола поднялась пыль, едва видимая на лунном свету. Старуха вальяжно и не спеша прошла к тумбе, попутно распутывая пучок каштановых волос, чьи корни были подобны снегу. Взяв в руки рамку хозяйка села на кровать (кровать тоже скрипнула). Глаза, уже красные от напряженных капилляров, дрожаще любовались на лица в фотографии. Любой, кто сейчас взял бы эту старую, наверное, времен Войны Трех бумажку с изорванными краями, не смог различить две фигуры, что были на фото. Но старушка прекрасно понимала, кто это. Нежно проводя пальцем, полными в непонятных старческих пятнах, по фигуре, напоминавшей мужчину, она обреченно вздохнула. Сухие губы припали к фигуре. Руки затряслись… слезы хлынули из впалых больных глаз.
— Смауг… — сдавленно прошептала Гортензия.
Из открытого окна вдруг повалил холодный ветер. Поежившись, старушка поспешила закрыть его. Щелкая щеколдой, она остановила мокрые глаза на фиолетовом небе. Звезды горели веснушками. Тонкие губы растянулись в улыбке. Закрыв глаза, Гортензия подалась чуть вперед, словно желая выйти из окна.
«Незабываемое чувство полёта…» — думала она про себя. Она вспомнила, как эти звезды были намного ближе к ней. Как воздух безжалостно хлестал лицо еще молодой Гортензии. Вспомнились и виды на весь Хеммет с высоты орлиного полета. Вспомнились драконьи чешуйки… громкое, приглушенное сопение, смешавшееся с тихим рыком.
Глаза резко открылись. Улыбка упала. Грудь старушки поднялась, а голова горделиво задралась к верху.
— Можешь не скрываться в тени, юноша… — холодным тоном отозвалась Гортензия. На ее слова вышел демон. Лицо его было скрыто в маске — лишь серые глаза можно было увидеть в этом черном силуэте.
— Давно вы поняли? — полушепотом спросил демон, аккуратно приближаясь.
— Как только ты нагло ворвался в мою комнату, — голос старушки вдруг гневно повысился. — Не томи… Хэйт…
— Узнали в полной темноте?
— Я далеко не глупая старуха, знаешь ли…
— Потому-то я и здесь. Думаю, нет смысла объяснить то, что я сделаю…
— Нет, конечно, — Гортензия смиренно вздохнула. — Но у меня есть одна просьба — не тронь детей… Они ничего не знают о Войне Трёх. Никаких записок или заметок я не делала. Нет ни единой книги, хотя намекающей на истинный исход всей истории по истреблению драконов. Всё только здесь (старушечий палец слабо постучал по виску).
— Хорошо… — ответил Хэйт приглушенно. Комнату на миг озарилась синим — лунный свет отражался в лезвии Мурасамы.
«Звезды-веснушки. Ветер в лицо… Мелкие пятна, что города. Драконья чешуя… Скоро мы встретимся, дорогой Смауг…» — слезы в последний раз прошлись по морщинистым обвисшим щекам…
Глава 14. Падение ангела…
Мирным дням пришел конец. Снежные бури стали терроризировать Магнолию систематически. Городские запасы уже заканчивались. Стража отказывалась патрулировать из-за низкой зарплаты. Многие стали погибать из-за голода. Улицы стали опаснее в три раза. Казалось бы — сильнее бури быть не может…
Райан семенил по комнате взад и вперед. Его хмурое лицо горело негативом: глаза бешено смотрели в пол, ноздри раздулись и воздух выходил из них тяжело; иногда демон глухо рычал и скрипел зубами. Так бы он и продолжил нарезать круги, если бы не вошедшая фигура. Блейд остановился, чуть покачнувшись по инерции, и резко повернул голову на гостя, смиряя хищно-голодным взглядом. Перед юношей предстал отец…
— Вижу, ты весь на иголках, — Марс усмехнулся, глядя на красное от гнева лицо Райана.
— А как иначе?! — взорвался он наконец, — можешь мне объяснить: какого черта меня тут закрыли, а? Совсем за ребенка держите?
— Успокойся, — Марс устало вздохнул, понимая, что разговор пройдет не легко. Он прошелся рядом с лабораторным столом, проводя по нему кончиками грубых пальцев. Улыбка снова блеснула на его лице. Он вспомнил, как сын впервые провел химический эксперимент, после которого все колбы взорвались, а ближайшие вещи были сожжены или уничтожены до основания. Но больше всего запомнилось черномазое лицо шокированного ребенка, который стоял статуей и пытался понять, что произошло.
— Чего пришел? — ядовито спросил Райан, упершись в стену и отвернув голову от Владыки.
— Скоро твои экзамены… Первый курс почти окончен. Я видел твою успеваемость — весьма ожидаемо от тебя… я не сомневался в тебе.
Руки юноши, сложенные на груди, сжали складки рубашки, а брови нахмурились.
— И что? Сейчас экзамены — не первая проблема…
— В этом ты прав…
Карие глаза заинтересовано покосились на Владыку. Все же любопытство брало вверх над оскорбленным достоинством.
— Сегодня утром в одном приюте обнаружили труп старушки…
Райан весь встрепенулся. Лицо его преобразилось в пугливой гримасе.
— Разведчики сказали, что убийство было совершенно мгновенно. По форме — срез. Утверждают — орудие было когтями.
Райан отлип от стены, сделал пару шагов к отцу и встал напротив.
— К чему ты клонишь? — боязливым тоном спросил он.
— Скорее всего… убийца — это Джейсон Грейс…
Лицо Блейда-младшего на глазах побелело, затем покраснело. Он крепко сжал кулаки и сделал еще пару широких шагов.
— Да как вам такое в голову пришло? Рога мои ангелам, если это правда!!!
— Райан, тише.
— Не затыкай меня! И на каком же основании вы заключили это?!
— Джейсон часто посещал этот приют. Он всегда общался с этой старушкой, и в последний раз его видели за восемь часов до обнаружения трупа.
— Этого мало… Нужна экспертиза, анализ или что-то еще, — кричал парень отчаянно, — это не мог быть он…
— Прости, сынок… — впервые Райан слышал такой сокрушенный голос отца. Марс поник головой, а кулак его дрожал. Скрип зубов и пыхтения заполнили тишину между ними. Райан тревожно покосился назад, словно боялся, что отец наброситься на него.
— Что случилось?
— На последнем собрании… мы сошлись на аресте Джейсона Грейса.
— Что?!
— В ходе расследования по убийству Тюра ван Лорга, мы выяснили, что Джейсон является самым близким к подозрению.
— Да какого хера?! — вновь взорвался Райан. — Я был с ним в момент, когда Тюр был убит! Как вы можете говорить, что Джей мог его убить?
— Так нам сказали свидетели.
— И кто они?
— Не мог сказать — конфиденциальная информация… Совет потребовал от меня ареста Джейсона, ибо все показания говорят против него.
— Да как ты вообще мог согласиться с этими идиотами? Ты же всегда сохранял своё мнение и придерживался его все собрания. Да что с тобой не так?! Где ВЛАДЫКА? Где Марс ван Блейд?
— Я не мог иначе… Как Владыка я обязан позаботиться о безопасности своего народа. Если Джейсон и вправду не виновен, то со стороны Эдема и зверолюдов есть большая опасность. Они так и норовят пырнуть меня в спину. И сейчас… (мужчина злостно кусал сухие губы и скрипел суставами от напряженных мышц) я скован…
— Слабак! Чертов старик… Не таким я помню своего отца. Он никогда бы не пошел на уговор с ублюдками! Вельзевул тебя дери, стыдно даже смотреть теперь…
— А что ты предлагаешь? Что я должен был сделать? Разнести всё там? Устроить погром? Заорать: «Я буду делать так, как хочу! И шли вы все нахер!!!», так?