Это было слишком много и недостаточно одновременно.
От переизбытка всего, что я сейчас чувствовала, на глазах выступили слезы. Что это были за странные, чуждые чувства, овладевшие мной?
— Лилия, — прошептал он, его рука, успокаивавшая меня, погладила меня по макушке, и я опустила взгляд, чтобы увидеть его глаза, полные беспокойства. — Я причиняю тебе боль?
— Нет. Я не... Я чувствую... так много. — У меня вырвался слезливый смешок, когда я попыталась справиться со своими эмоциями. — Прости, я просто не знаю, что со всем этим делать.
— Секс всегда должен заставлять тебя что-то чувствовать. Просто отпусти это.
Слеза скатилась по моему виску, и я кивнула.
Он вытер пальцами влагу и возобновил свои толчки, удерживая мою голову на месте.
— Смотри на меня, Лилия.
Еще больше слез полилось по моим вискам, когда я увидела, как он смотрит на меня — наши взгляды сфокусировались, наши тела тесно сплелись. Могло ли это быть более совершенным? Могла ли я познать другую душу так близко, как в этот момент, когда мы оба так тесно прижались друг к другу? Меня охватил восторг и стыд от осознания того, что мы переступили запретную границу и назад дороги нет.
Звук голосов и приближающихся шагов заставил его остановиться. Дверная ручка дребезжала, и я зажала рот рукой, не смея даже вздохнуть.
Он поднял меня на руки и отнес в темный угол комнаты, прижав спиной к стене.
— Ты же говорила, что сюда никто не поднимается, — прошептал он.
— Я никогда никого здесь не видела, — прошептала я в ответ.
Назойливые голоса становились все громче, давая понять, что они уже по ту сторону стены.
Деврик скользнул рукой по моему рту, удерживая меня на деревянной поверхности, пока он упирался в мой мокрый вход.
— Здесь есть целая коллекция по истории Дракадии, — сказал один из голосов. — Я могу часами читать эти книги.
— Ну ты и зануда. — Другой голос захихикал. — А что ты вообще ищешь?
Пока эти двое болтали, я чувствовала, как член Деврика впивается в меня, пульсируя от нетерпения. Он прижался лбом к моему плечу, дрожа, теплое дыхание рассеивалось по моей коже.
Медленно я опустилась ниже. Ниже. Пока его член снова не вошел в меня, и когда я выгнулась, его хватка на моем рту стала еще крепче.
— Ш-ш-ш, — прошептал он, делая небольшие толчки, его глаза горели жгучей ненасытностью, которую невозможно было подавить. Лихорадочное желание закипело в моих венах, когда я впилась ногтями в его мускулистые плечи.
Пока два незнакомца по другую сторону стены говорили об истории, расписании своих занятий и других безобидных разговорах, он трахал меня.
Я повернулась ровно настолько, чтобы увидеть нас двоих в зеркале.
Ямочка на его заднице появлялась каждый раз, когда он двигался вперед. Напряжение в его мышцах и шее, сила в бедрах при каждом контролируемом толчке и извилистом движении бедер.
Необузданная красота нашего безрассудного траха отразилась во мне, как мрачный образ, который я хотела запечатлеть в своем сознании.
Мое дыхание превратилось в резкое стаккато, когда мои мышцы напряглись, принимая то, как увеличивается его член внутри меня.
Его зубы были стиснуты, челюсть напряжена. Пот блестел на его теле, в то время как его мышцы напрягались вокруг меня. Разрушая меня изнутри.
Когда шаги, наконец, удалились, он издал дрожащий вздох и сильнее вошел в меня. Быстрее. Удары о стену свидетельствовали о пылкости его тела.
Напряжение пульсировало внутри меня. Меня скручивало и выгибало, как будто я находился на грани чего-то чудесного. Глубокая, судорожная боль расцвела в моих напряженных мышцах, и я выгнулась дугой, отдаваясь этому восторженному разрушению.
Он стонал и пыхтел, прижимая меня крепче, прижимаясь ко мне, как дикий зверь. Все быстрее и быстрее.
— Блять. Блять! — Сжав челюсти, он закрыл глаза и выпустил вздрагивающий вздох облегчения. Длинные вены на его шее пульсировали при каждом неуверенном толчке бедер. Его тело тряслось так сильно, что я подумала, он меня уронит. Выражение боли и экстаза было на его лице, когда он смотрел на меня, наполняя меня своей разрядкой.
Я провела рукой по его влажным волосам, наблюдая, как эйфория овладевает им, как он сосредоточенно и интенсивно достигает своей кульминации. Это было самое прекрасное, что я когда-либо видела.
Что-то сдвинулось, наэлектризовав пространство между нами. Тени юной и наивной девушки ускользали от каждого резкого вздоха, вырывавшегося из меня. Теперь я была другой. Я превратилась в нечто неузнаваемое — в нечто гораздо более уязвимое. Открытое. Я задавалась вопросом, видит ли он это в моих глазах, жалкую влюбленность, которая должна была там светиться. Все еще одурманенная тем, что мы сделали, я отвернулась, но почувствовала, как он снова прижал меня к себе и прижался губами к моему лицу. Мое тело соскользнуло вниз по стене, когда он опустил меня на пол.
— Ты великолепна, — прошептал он мне в губы и снял использованный презерватив.
Я зачарованно наблюдала, как он завязывает его конец, широко раскрыв глаза от количества жидкости, скопившейся внутри.
— Господи. Кажется, этой спермы хватит, чтобы оплодотворить целую деревню.
С ухмылкой он бросил презерватив в маленькое мусорное ведро.
— Будем надеяться, что этот мусор выкинут до прихода обслуживающего персонала.
Я улыбнулась.
— Горничные прибывают около десяти. Может, нам стоит прикрыть мусор. Избавить персонал от визуальных эффектов.
— Обязательно. Когда закончу с тобой.
Потянувшись за моей рукой, он опустил нас обоих на пол, притянул меня к себе и, прижав меня между ног, спиной к своей груди, обхватил руками.
— Скажи мне, что с тобой все в порядке. Скажи, что я не сделал тебе больно.
— Ты не сделал мне больно.
— Тебе совсем не больно?
Между бедрами пульсировала боль, острая и жгучая, как будто он меня разорвал.
— Я этого не говорила. Я просто сказала, что ты не причинил мне вреда.
С облегчением вздохнув, он зарылся лицом в мою шею.
— Я больше не буду трахать тебя сегодня. Но я буду трахать тебя, снова.
Возможно, это было безрассудно с его стороны, когда он скользнул рукой вниз между моих бедер и погладил мою киску. Не прощупывая и не лаская, а просто удерживая ее, упираясь тыльной стороной ладони в лобковую кость. Это было дико собственнически, но в то же время как-то сексуально. Это было что-то вроде бальзама на боль от его вторжения. Он дышал мне в затылок и целовал раковину уха.
— Я никогда раньше не испытывал такого сильного чувства. Каждый момент с тобой — это что-то новое для меня.
— Для меня это тоже что-то новое.
Мы вместе дышали в темном углу, в нашем маленьком тихом оазисе, и я упивалась последствиями того, что мы сделали.
— Что ты хотела мне показать?
Это показалось мне слишком мрачным для такого настроения, но я все равно потянулась к сумке и достала из нее телефон. Быстро пролистав фотографии, я остановилась на той, на которой был запечатлен череп с черными каменными зубами.
— Расскажи-ка мне об этом.
Он подвинулся ко мне, забирая телефон из моих рук, и поднес его к лицу.
— Если я не ошибаюсь в истории Дракадии, это похоже на череп ребенка Ку'уночке.
— Туземцы, населявшие остров много веков назад?
— Да. Видишь эти черные камни? — Он протянул руку через меня, указывая на них на экране. — Они затачивали их для зубов. Ранняя стоматологическая помощь.
— Они были каннибалами?
— Некоторые считали, что да. Говорили, что у них серебряные светящиеся глаза и чудовищные клыки.
— Ноктисома?
— Думаю, да.
Кусочки складывались в картину, которая заставила меня усомниться в связи между камнем и Ноктисомой.
— А ты не думаешь, что камни служили для другой цели?
— Например?
— Брайсон рассказал мне, что они выделили из черных камней новое химическое вещество, называемое кастеином. Они нашли его в желудках чаек и ворон. Ранее доцент говорил нам, что некоторые птицы, как правило, не заражаются Ноктисомой.