— Вы не скажете им, что я вам рассказала?
— Конечно, нет. Я даю вам слово.
— Мелисандра. Она — лидер группы.
Ее лицо побледнело.
— Вы уверены в этом?
— Уверена. Они встречаются в каком-то маленьком подземелье в ее комнате в общежитии.
На мгновение она задумалась, почесала лицо, но затем быстро отвлеклась.
— Очень хорошо. Раз уж вы мне так помогли, я окажу вам такую же любезность. Ваш отец...
У меня на бедре зажужжал телефон, но я не потрудилась посмотреть на него.
Гилкрист посмотрела вниз и обратно на меня.
— Вам необходимо ответить?
— Нет. Кто мой отец? — Звонок затих, но тут же зазвучал снова. Я внутренне зарычала на это назойливое вторжение, не желая даже взглянуть на того, кто это мог быть. — Просто скажите мне.
— Доктор Липпинкотт.
В тот момент, когда она произнесла это имя, мир резко остановился. Я покачала головой, пытаясь переварить услышанное. Пыталась представить себе что в этом может быть доля правды, но не смогла. Это было абсурдно.
— Вы лжете.
— Зачем мне врать? Он трахнул твою мать, она забеременела, и Брамвелл выгнал его из проекта. Испугавшись, что жена оставит его без средств к существованию, он убедил твою мать сделать аборт. Вскоре после этого она исчезла.
Я не могла отрицать, что ее версия имела смысл, но существовало миллион вариантов. И уж точно менее травматичных вариантов.
— Вот почему вы пригласили меня сюда. Почему вы постоянно говорили мне встретиться с ним. Это не имеет никакого отношения к моей работе. К моей учебе.
Она ухмыльнулась и покачала головой.
— Вы умны, надо отдать вам должное. Хотя я была заинтригована вашими знаниями о Ноктисоме, я нашла их недостаточными. Думаю ли я, что все, что вы сделали в своей жизни, оправдывает получение полной стипендии в этом учебном заведении? Нет. Таких как вас пруд приди, Лилия.
— Как вы вообще узнали, кто я?
— Все, что мне нужно было сделать, это найти ваше имя в Гугл. Как я уже сказала, вы — ее копия. Не было ничего сложного в том, чтобы собрать все воедино.
Все еще не оправившись от шока, я покачала головой.
— Вы ужасный человек.
Вскинув брови, она вздохнула.
— Я не была. Правда. Пока не появились вы и все не испортили. — Она снова протянула чип. — Прежде чем уехать, зайдите ко мне. Я отдам вам это, когда вы будете уходить. — Ухмыльнувшись, она вышла из моей комнаты, закрыв за собой дверь.
Независимо от того, была ли полученная от нее информация об отце правдой или нет, я не собиралась ни признавать, ни подтверждать ее. Моя мать всегда описывала его как коварного человека, и, судя по тому, что я узнала от Спенсера, это была, возможно, единственная правда, которую она мне сообщила.
Нет. Я не собиралась уходить. Я не собиралась сдаваться без боя.
Или держаться подальше от профессора Брамвелла, если уж на то пошло.
Не сейчас.
ГЛАВА 56
ДЕВРИК
Я провел большим пальцем по указательному и вздрогнул от отсутствия ощущений. Черт. Я принял дозу токсина всего два дня назад, и, судя по последней дозе, его должно было хватить на неделю, а то и больше. Достаточно долго, чтобы я смог синтезировать его еще.
В стеклянном куполе мотылек, которого Лилия назвала Патроклом, едва порхал по полу клетки, не только больше не способный летать, но и находящийся в состоянии полного паралича. Токсин слишком быстро метаболизировался. Его действие ослабевало по мере того, как организм учился реагировать на него. Мне следовало бы подобрать другого подопытного, но я был слишком самоуверен.
Слишком, блять, самоуверен.
К тому же у меня не было времени выслеживать Анджело ДеЛуку, заражать его и собирать больше токсина, как это было с Барлеттой. Оставался только один образец и то, что я взял у Анджелы Кеплинг несколько недель назад, но и это могло оказаться непригодным.
Если я хотел спасти это исследование, не дать ему провалиться, мне нужно было найти другую жертву. Реальность тяготила меня, и в то же время единственной причиной столь быстрого прогресса было то, что я искал подопытных. Без них я бы так и пребывал в стадии застоя, выращивая токсин в мотыльках.
Услышав щелчок двери, я нахмурился и обернувшись, увидел, что в лабораторию вошла Лилия. Неожиданное вторжение, учитывая, что сейчас было начало дня и она обычно не заходила в лабораторию до вечера, но ее присутствие было, безусловно, желанным.
Каждый мускул моего тела побуждал меня подхватить ее на руки, но, стиснув руки от онемения, я так и не сдвинулся с места.
Выражение ее лица, когда она приблизилась, подсказало мне, что ее тоже что-то беспокоит.
— В чем дело? — спросил я, желая протянуть руку и погладить ее лицо, но отсутствие возможности почувствовать ее кожу только резануло бы меня по груди.
Она на мгновение отвела взгляд, нахмурившись.
— Ты можешь меня куда-нибудь отвезти?
— Куда?
— Подальше. Мне просто нужно уехать на пару часов.
— Я знаю одно место. — Я поднялся на ноги и покачал головой, засунув руки в карманы. На мгновение она выглядела растерянной. Вполне обоснованно. Я не поцеловал ее. Не обнял ее. Не предложил ей ни одной из тех ласк, которые дарил ей в течение последней недели.
С опущенным выражением лица она последовала за мной, и после того, как мы повесили наши лабораторные халаты на крючки в комнате для вскрытий, я провел ее через вход для доставки трупов к двери, ведущей в лес за университетом, где я припарковал свою машину на небольшой стоянке. Я открыл перед ней дверь и позволил ей сползти на сиденье.
— Господи, Мазерати? — спросила она, в ее голосе слышалось веселье по сравнению с мрачным тоном несколько минут назад. — И черная. Откуда мне было знать, что Доктор Смерть будет ездить на черной машине с черным кожаным салоном? — Она провела рукой по сиденью, устраиваясь поудобнее.
— Она мне подходит. — Гибли была более спортивной машиной, но практичной: у нее было заднее сиденье, куда я бросил свою спортивную куртку, и багажник, достаточно большой, чтобы запихнуть туда тело. Обойдя машину, я скользнул на водительское сиденье и завел двигатель.
Погруженная в свои мысли, она молчала, просто смотрела в окно, вызывая у меня беспокойство.
— Что тебя беспокоит? — спросил я, проезжая по небольшой грунтовой дороге, которая проходила по периметру школы и спускалась по склону горы.
— Сегодня я узнала, кто мой отец.
Когда она больше ничего не сказала, я наморщил лоб и наклонил голову, чтобы привлечь ее внимание.
— И?
— Я не уверена, что мне стоит говорить. На самом деле я не хочу выставлять это на всеобщее обозрение. Он не имеет значения. И никогда не имел.
— Тогда не произноси его имя. — Я переключил передачу на машине, позволяя ей набрать скорость, и мы понеслись вниз по склону горы со скоростью около семидесяти миль в час. Словно предчувствуя мои авантюрные намерения, она открыла люк и откинула голову назад, закрыв глаза от нескольких скудных лучей солнечного света, пробивающихся сквозь тучи.
Поскольку я сам погряз в болоте дерьма, я не стал добиваться от нее ответа. Вместо этого я позволил ей насладиться тишиной между нами, прохладным морским воздухом, раздувающим ее растрепанные волосы, и ноктюрном Шопена ми-бемоль мажор, звучащим из динамиков. Несмотря на умеренную прохладу, на меня повеяло странным теплом, и я пожалел, что не надел футболку вместо парадной рубашки. В мышцах пульсировала боль, впрочем, не такая уж необычная, учитывая, что доза препарата начала снижаться.
Когда мы подъехали к знакомой дороге, я притормозил, и Лилия выпрямилась на своем сиденье. Я осмелился свернуть на длинную, обсаженную деревьями аллею, хотя от этого по моим венам пробежал холодок ужаса, когда воспоминания всплыли из темных уголков моего сознания, как трупы, поднимающиеся из могилы.