Осмелев, она пронеслась вперед, позволив следующей волне захлестнуть ее по щиколотки. Еще немного, и следующая волна опустилась на ее икры. Я с трепетом наблюдал, как она позволяет морю соблазнять ее, щекотать, превращая в хихикающую девчонку, танцующую, прыгающую и кувыркающуюся в волнах. Именно там мои неудачи и ее заботы были сметены, очищены соленым воздухом и звуками спокойствия, отражавшимися от окружающих скал.
Именно здесь я начал задумываться, не было ли то, что я чувствовал к Лилии, чем-то большим, чем я хотел бы признать.
Однако я не смел предаваться этим мыслям, потому что знал: судьба и мир не дают такой свободы. Он заманивает нас по зову сирены и тянет за собой в неизбежные глубины боли.
Лилия была помехой. Слабостью. Единственная трещина в моей броне, которая грозила разрушить мою защиту. Я не мог себе этого позволить. Не тогда, когда Вороны так внимательно следили за мной, ожидая новостей о моем последнем варианте.
И все же, сияние, которое она испускала, чертовски притягивало. Тепло, которое напоминало мне о том, какой холодной иногда может быть смерть.
Она прыгала и спотыкалась в волнах, пытаясь поднять ногу из воды. После безуспешных попыток она ковыляла обратно по песку с высунутыми вверх пальцами, за ногой тянулся красный след.
— Кажется, я порезалась о ракушку, — сказала она, морщась. — Черт побери. — Когда она наконец опустилась на землю рядом со своими сброшенными носками и туфлями, я взял ее за ногу и осмотрел небольшой порез чуть ниже пальца.
— У меня есть, чем его очистить. Подожди немного. — Я поднялся по лестнице к своей машине и достал из бардачка небольшой аварийный набор, который хранился там.
Острая боль пронзила мой череп с двух сторон.
Черт!
Вцепившись руками в обе стороны головы, я зажмурил глаза от сильного звона, пронзившего барабанные перепонки, как раскаленные лезвия, и упал на асфальт. Агония разлилась по всему телу, по шее, по рукам, где наэлектризовала кости. Когда обжигающий жар ударил в позвоночник, я выгнулся дугой и застонал, чувствуя, как приступ переползает в ноги, словно все мое тело кристаллизуется внутри. Я ничего не мог сделать. Каждый мускул застыл в панике. В кармане пальто на заднем сиденье пряталась последняя доза токсина, но черт меня дернул до нее добраться. Колющая боль пронзила грудь, и я перевернулся на спину, глядя на кружащих над головой птиц — воронов.
Предзнаменование смерти.
Вот оно.
Непробиваемый. Непробиваемый!
Невидимый кулак сжал мои легкие, вытесняя воздух с мучительным вздохом.
Черт побери, как только я начинаю что-то чувствовать в этом ничтожном существовании, судьба отрывает меня от него, как ревнивый любовник.
Я закрыл глаза и позволил тьме поглотить меня.
ГЛАВА 57
ЛИЛИЯ
Еще раз оглянувшись на лестницу, я нахмурилась. Это не должно было занять столько времени. Этот мужчина был слишком помешан на чистоте, чтобы рыться в машине в течение десяти минут. А может быть, это только казалось, что десять. В любом случае, сидеть без дела я больше не собиралась.
Запихнув окровавленную ногу в белый носок, я завязала ботинки и, ковыляя, поднялась по лестнице. В любом случае, по большей части это просто причиняло боль. Не то чтобы мне требовалась операция.
Когда я достигла вершины лестницы, то чуть не упала, увидев Деврика рядом с его машиной.
Его тело дергалось и билось в конвульсиях, и, не обращая внимания на ногу, я бросилась к нему. Острая боль пронзила мои колени, когда я скользнула к нему.
— Деврик! Деврик! — Как и в прошлый раз, я перевернула его на бок и огляделась в поисках чего-нибудь, что можно было бы подложить ему под голову.
Вскочив на ноги, я заметила его куртку, лежащую на заднем сиденье, и схватила ее. Попытавшись скомкать его, я почувствовала внутри какой-то твердый предмет и порылась в кармане.
Шприц, наполненный фиолетовым веществом.
Тяжело дыша, я смотрела на шприц и смотрела на него, потерявшего сознание и застывшего в судорогах.
Я могла бы вызвать скорую помощь, но они могли не успеть приехать.
— Черт! — Я взяла его за дрожащую руку, изучая карту выступающих вен. — Чертовы наркоманы занимаются этим дерьмом, Лилия. Просто дай ему дозу!
Используя рукав его куртки, я обмотала ткань вокруг его руки, как жалкий жгут. На пассажирском сиденье был разбросан аварийный набор, и я порылась в нем в поисках спиртовых тампонов. Дрожащими руками я отгоняла мысль о том, что опоздала. Что он слишком долго находился в состоянии припадка. Что его сердце, возможно, уже давно остановилось.
Паника охватила меня, когда я вскрыла упаковку со тампонами и протерла им вену на его предплечье. Тяжело дыша через нос, я открутила колпачок шприца и подвела иглу к его пульсирующему сосуду, кончик иглы дрожал от моей невозможности успокоиться. Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Пожалуйста.
Сквозь туман слез я надавила на иглу, молясь, что попала в точку, и ввела жидкость в его руку, как это было в тот вечер в его кабинете. Секунды шли, а его тело все еще сотрясала дрожь.
— Ну же, Деврик, пожалуйста. Пожалуйста! — Я провела рукой по его влажным волосам и подавила рыдание. — Ты не можешь уйти. Я не позволю тебе. Ты слышишь меня? Я не позволю тебе умереть. Ты для меня самое главное, и я клянусь, если ты не выкарабкаешься, я буду преследовать тебя в загробном мире. — Еще несколько секунд. — Проснись, Деврик! — Я нащупала телефон, спрятанный в сумке, которую оставила в машине, но к тому времени, как я вернулась к нему, он уже перестал дрожать.
Холодная пустота расширилась в моей груди, когда я посмотрела на него, неподвижно лежащего на земле. Нет.
— Деврик, очнись. Пожалуйста.
Он не шевелился. Его грудь не двигалась. Глаза не дрогнули. Была только тошнотворная тишина, от которой у меня заныли ребра.
Ужас зашевелился в моем теле. Он пробрался в мою грудь и обхватил холодными пальцами сердце, сдавливая его до тех пор, пока я не смогла вздохнуть. Я покачала головой и снова упала рядом с ним.
— Нет. Нет! — Я ударила его в грудь.
Его губы разошлись для громкого вздоха. Еще один вдох. И еще один. Глаза все еще закрыты, он повернул голову в сторону, и, издав испуганный хрип облегчения, я сосредоточилась на его груди, фиксируя каждый вдох и выдох, которые говорили о том, что он дышит. И тут я заметила пот, выступивший на его лице и шее.
Внутренней стороной запястья я пощупала его лоб и щеку.
— О, Боже, ты весь горишь.
Мне нужно было отнести его куда-нибудь, где можно было бы дать ему воды и что-нибудь, чтобы сбить температуру. Мое общежитие, конечно, не подходило, а в его служебной квартире на территории кампуса я никогда не была. Может быть, в больницу, но что, если они сделают анализ крови и найдут токсин? Могли ли у него быть неприятности из-за этого?
Он тихо застонал, но когда я приподняла его веко, его глаза оставались неподвижными, зрачки сузились. Без сознания.
Я просунула руки ему под мышки и приподняла верхнюю половину тела. Парень был таким громоздким и тяжелым, что мне с трудом удалось справиться с ним, но после нескольких глубоких вдохов я напрягла мышцы и повернула его настолько, что смогла затащить его на заднее сиденье его машины. Неуклюже взгромоздив его на сиденье, я, задыхаясь от усилий, перекинула его ноги через сиденье, чтобы закрыть дверь.
Прошло несколько лет с тех пор, как я водила машину, и, когда я скользнула на водительское сиденье, беспокойство охватило меня. Я завела двигатель и поехала обратно в сторону Эмбервика, который мы проехали по дороге. На заднем сиденье Деврик стонал и хрипел, а когда я взглянула на него в зеркало заднего вида, то заметила блеск пота на его теле. Через несколько минут я наконец-то добралась до центра города и припарковалась перед аптекой, в которую заходила несколько недель назад. Оставив его в машине с открытыми окнами, я выскочила из нее и бросилась в магазин, где меня с улыбкой встретила пожилая женщина, которая помогала мне раньше.