Мама
По моим щекам покатились слезы, которые я быстро смахнула, хмуро глядя на письмо. Я подозревала, что она имела в виду Липпинкотта, хотя она и не сказала об этом. Должно быть, она встречалась с ним по поводу дома — ведь все это произошло как раз перед тем, как она заболела. Мог ли он заразить ее?
Звук сильного удара где-то в квартире прервал мои размышления. Приподнявшись, я оглянулась на дверь и, сунув записку и картину обратно в чемодан, на цыпочках подошла к ней, прижав ухо к деревянной панели.
Вернулся ли Коннор?
Хлопнув дверью, я вышла в коридор, чтобы получше прислушаться.
— Коннор? Это ты?
Нет ответа.
Еще один сильный стук, и я вздрогнула.
Навострив уши, я прошла полпути по темному коридору и обследовала кухню и маленькую гостиную напротив нее.
Никого не было видно.
Холодные волны страха пробежали по моей шее, и я бросилась в свою комнату за телефоном, чтобы позвонить Коннору. Я схватила телефон, все еще заряжающийся на прикроватной тумбочке — всего десять процентов заряда — и бросилась обратно к двери. Когда я распахнула ее, Анджело стоял в темном коридоре, его фигура была освещена небольшим количеством света из кухни.
Воздух застыл в моей груди, а желудок сжался.
Его волосы стояли дыбом в беспорядке, а борода и усы, покрывавшие его лицо, говорили о том, что он давненько не брился. Покрасневшие глаза говорили о недосыпании или наркотиках, и он казался худее, чем когда я видела его в последний раз.
С бешено бьющимся сердцем я развернулась к входной двери и бросилась по коридору в противоположном направлении. Врезавшись в дверь всем телом, я стала возиться с замком.
Жгучая боль пронзила мой череп, когда Анджело дернул меня за волосы.
— Куда ты собралась, сука! — Сильный удар выбил телефон из рук, и он отскочил в сторону.
Я открыла рот, чтобы закричать, и тут грязная рука зажала мне лицо, впиваясь пальцами в щеки. Заглушив крик, я вцепилась когтями в его руки и укусила за большой палец. Сильно.
— А-а-а, ебаная сука! — Он отпустил меня, и я вывернулась из его объятий, оказавшись с ним лицом к лицу.
Он загородил дверной проем, слизывая кровь с большого пальца.
Мой телефон лежал справа от него.
Адреналин бурлил во мне горячими импульсами, в то время как мой разум лихорадочно вырабатывал план.
Нож. Ранее я спрятала карманный нож под подушку. А пожарная лестница находилась прямо за моим окном. Я бросилась обратно в спальню, тяжелые шаги Анджело преследовали меня. Как только я вошла в свою комнату, я крутанулась на месте и захлопнула дверь, сильно прижавшись к дереву, и потянулась к замку.
Он врезался в нее с другой стороны, отбросив меня на шаг назад, и из меня вырвался крик.
Я надавила на дверь, напрягая мышцы, чтобы закрыть ее. Ну же!
Даже в ослабленном состоянии он был больше. Сильнее.
Отказавшись от борьбы, я отпустила ручку и бросилась к кровати за ножом. Дверь распахнулась, и в нее с проклятиями влетел Анжело.
Дрожащей рукой я держала нож между нами.
— Оставь меня в покое, мать твою, — сказала я дрожащим голосом.
— Кошечка Лили... ты всегда была маленьким бойцом, не так ли? — Облизнув губы, он подошел ближе и вытащил из-за спины, предположительно из-за пояса, пистолет. — Приносить нож на перестрелку... ну, это просто глупо.
— Что ты здесь делаешь, Анджело? Ты собираешься причинить мне боль?
— Да. Да, я собираюсь сделать тебе больно. Я собираюсь трахнуть тебя. Сильно. И я возьму этот нож и перережу тебе горло, потому что... ну, знаешь, поэтическая справедливость, и все такое. А потом я разрежу тебя на куски, чтобы потом вынести твою задницу отсюда, и чтобы никто не догадался.
— Как ты собираешься сделать все это, если Коннор здесь?
— Коннора здесь нет. Он каждую ночь трахает эту сучку Каллахан. Она залетела, ты знала? Поздравляю. Ты будешь... кем-то. — Он фыркнул от смеха и почесал затылок с отросшими волосами. — Похоже, это Би будет старшей сестренкой. Но это неважно. Ты ведь никогда не принимала в этом участия, верно?
— Почему? Что я такого сделала, что ты так враждебно ко мне относишься, Анджело?
— Дело не в том, что ты мне сделала. Похоже, кое-кто в этом университете имеет на тебя зуб.
В голове промелькнули лица. Гилкрист. Липпинкотт. Даже Мел.
— Кто-то из моего университета подговорил тебя на это?
— Да. Но я не скажу, кто. Это секрет, — прошептал он, прижав палец к губам и ухмыляясь.
Когда он снова дернулся, я рывком выдернула нож.
Вздохнув, он прищурился глядя на меня.
— Мне надоело это дерьмо. У нас впереди долгая ночь, так что, может быть, начнем?
— Анджело, не надо. Я знаю людей. Людей, которые могут тебе заплатить.
— Ты не знаешь нужных людей. Видишь ли, Кошечка Лили, власть — это то, что нужно, а у тебя нет такого влияния в твоем углу. Убрать тебя — значит защитить меня. Это значит, что мне не придется гнить в гребаной комнате в ожидании смерти. — Значит, он заключил с кем-то сделку, чтобы убить меня. Вопрос в том, с кем? Он наклонился ко мне. — Раздевайся.
— Нет. — Моя рука все еще дрожала, когда я протягивала нож.
— Сними. Свою. Чертову. Одежду. Или я прострелю тебе коленные чашечки. — Он поднял пистолет, направив его ствол на мои ноги.
Удушающий страх заполнил мои легкие, когда я уставилась на него.
— Не делай этого, — прошептала я.
— Ты знаешь, как ощущается пуля? Она жжет. А когда она дробит кость? Ничто не сравнится с этой болью. Так что я досчитаю до десяти, а потом просто выстрелю из этого долбаного пистолета в это тело. Если мне придется трахать тебя до смерти, то так тому и быть. Это будет не самое худшее из того, что я сделал. — Глаза-бусинки устремились на меня, губы растянулись в оскале. — Раз. Два.
Все еще держа нож, я расстегнула свои брюки и одной рукой сбросила их на пол.
— Рубашку, — сказал он.
Я покачала головой.
— Три. Четыре. Пять.
Неровное дыхание вырывалось из меня, когда я зацепила подол своей рубашки и быстро стянула ее через голову, чтобы не запутаться в ней. Я скрестила руки на кружевном лифчике, который все еще носила.
Глаза загорелись тошнотворным очарованием, он облизнул губы, оглядывая меня с ног до головы.
— И трусики тоже.
Рыдания вырвались из моей груди, когда я стояла, как парализованная, пытаясь осознать, что происходит в этот момент.
Под действием адреналина я крутанулась на месте и бросилась через кровать к окну. Я только успела приоткрыть его, как его ладонь врезалась мне в горло, выбив из меня воздух и повалив на пол.
Крик вырвался из моей груди, прерванный его рукой, сильно прижатой к моему рту.
— Заткнись, мать твою! Заткнись!
Я замахнулась на него, и лезвие вонзилось ему в щеку. В шоке он потрогал рану, которую я нанесла, вытер кровь и, расширив глаза, уставился на нее, как бы не веря.
Подняв руку для нового удара, я замахнулась на этот раз целясь ему в горло.
Он поймал мою руку прежде, чем смертельный удар был нанесен.
Из него вырвалось рычание, и он придавил мою руку к полу, небольшие удары боли пронеслись по костяшкам пальцев, ослабляя хватку ножа. Он снова и снова бил по моей руке, разбивая кости. Вспышка в периферийном зрении была единственным предупреждением, прежде чем костяшки пальцев врезались в мою щеку, отдавая вибрации от удара в зубы. Он затуманил мое зрение и вызвал стреляющую боль в ухо. Та же рука, что ударила меня, зажала мне рот; его пальцы впились в место удара, делая ещё хуже.
Я закричала, глядя на его ладонь, слезы исказили ее форму.
— Я хотел, чтобы ты была более вменяемой для этого, но, похоже, это не имеет значения, не так ли? — Откуда-то снизу он достал маленький пакетик с таблетками.
Я молотила руками и ногами, крича до тех пор, пока мой голос не охрип, и он навалился на меня всем весом своего тела, прижимая к полу.
Его рука отстранилась от моего рта, и я зажмурилась. Пальцы впились в мою челюсть, надавливая на подбородок с такой силой, что мне показалось, будто он пытается сломать мне кости. Когда он положил мне в рот таблетки, из моего горла вырвался булькающий звук. Он заставил меня сомкнуть губы и обеими руками закрыл мне рот и нос. Воздух ослаб. Головокружение затуманило мой взгляд. Легкие бьются о мои ребра в поисках глотка воздуха.