— Так вот почему я здесь, да? Вот почему ты привел меня сюда. Какой-то гребаный план мести?
— Ты слишком умный.
— Я никогда не хотел причинить вред какому-либо ребенку. Если бы я знал, что они собираются его пытать...
— Что бы ты сделал? — Я наклонил голову, наблюдая, как этот человек выплескивает ложь так легко, как будто это правда. — Спас бы его? Вызвал полицию? Сделал то, что сделал бы любой порядочный человек? — Я невесело усмехнулся. — Нет. Я так не думаю, мистер Барлетта. Ты — кусок дерьма. Пища для червей.
— И чего ты хочешь? Ты должен чего-то хотеть.
— Так получилось, что да. И сейчас самое время попросить об этом, пока твой мозг не начал разрушаться.
— Что? — Он упал со стула на колени и схватился за решетку своей камеры. — Что угодно! Я сделаю все, что угодно!
Не обращая внимания на его мольбу, я с отвращением наблюдал за тем, как он проливает свои никчемные слезы.
— Причина, по которой я привел тебя сюда, проста. Мне нужно имя. Имя, которое можешь дать мне только ты.
— Чье? Чье!
— Похоже, я слишком поздно добрался до Виктора Росси, одного из двух помощников, перевозивших моего брата. К сожалению, он скончался от сердечного приступа. Второй довольно быстро скончался от червей. Но не раньше, чем он назвал твое имя. Итак, тебе, мистер Барлетта, предстоит назвать мне имя человека, которому ты передал моего брата.
— Что ты говоришь? О том, что было почти двадцать лет назад? — Он отпустил прутья клетки, ссутулившись в знак поражения. — Как, черт возьми, я должен это помнить?
— Я не знаю. — Из внутреннего кармана пальто я достал шприц с колпачком и протянул ему. — Это противоядие, которое не даст тебе умереть. Я советую тебе вспомнить. А если ты мне соврешь? Можешь поцеловать его на прощание.
— А-а-а, Иисус. Иисус, Мария и Иосиф, что за хрень? — Он провел рукой по лицу. — Виктор Росси... да... я знаю это имя. Так вот... этот парень... он был... — Нахмурившись, он, казалось, напряженно думал над именем, отчаянно пытаясь вспомнить. — Из Нью-Йорка... Это был... Анджело. Анджело! Это был Анджело! Анджело ДеЛука!
— Ты уверен в этом?
— Да. Этот парень был мудаком. Я вижу его лицо ясно, как божий день. — Его глаза загорелись тошнотворной надеждой, которую мне очень хотелось погасить. — У него был кривой нос, как будто его слишком часто били. И у него был жуткий шрам у глаза.
Удивительно, что может вспомнить человек при определенных обстоятельствах.
Я мысленно записал это имя — мой следующий подопытный.
— Итак, ты будешь сидеть тихо, пока я проведу небольшое исследование по мистеру ДеЛуке.
— А как насчет этих червей, чувак? Я не могу вынести их движения внутри меня. Меня это чертовски бесит!
Я пожал плечами, улыбнувшись.
— Надеюсь, я найду его довольно легко. Но прежде чем я начну эту «гусиную охоту», ты абсолютно уверен, что это тот самый парень?
— Да. Клянусь... собственной могилой. Это он. Пожалуйста. Вытащи из меня эти чертовы штуки!
Я поднялся со стула и поправил брюки, не обращая внимания на его отчаяние. Я не собирался ему помогать. В шприце, который я поднял, был только стерильный физраствор.
— Я дам тебе знать, как проходят исследования.
— Пожалуйста, поторопись. Я больше не могу терпеть это дерьмо. — Потирая череп, он раскачивался взад-вперед на полу. — Я не могу. У меня голова раскалывается.
— Да. Это действительно разрушает твою голову. Такова ее природа. Мы скоро поговорим, мистер Барлетта. Приятного тебе вечера.
— Приятного .... Приятного блять вечера? В тюрьме? Где моя вода? Мне нужна моя вода!
— А. Да, чуть не забыл. — Я пошел по коридору, где рядом со шлангом, который я спустил на нижние уровни, стоял пластиковый стаканчик. Я закрутил его и наполнил стакан наполовину — примерно в два раза больше, чем давал ему каждый раз.
Когда я вернулся с напитком, его глаза загорелись, и он протянул руки сквозь прутья камеры.
— Пожалуйста, — дрожащим голосом сказал он, осторожно принимая напиток, и сделал большой глоток.
Его брови нахмурились, и он открыл рот, словно намереваясь отхаркнуться. Длинный черный червь проскользнул мимо его губ в чашку, и он медленно опустил ее дрожащими руками с расширенными от паники глазами.
— О, черт, — прошептал он дрожащим голосом. — О, черт возьми.
Я протянул руку через решетку, призывая его передать ее мне.
Словно в трансе, он не отрывал взгляда от чашки, пока передавал ее мне.
— Это... — Он проглотил глоток и подавил очередной рвотный позыв. — Это то, что внутри меня?
Подняв скудную капельку воды, оставшуюся на виду, я изучил червя, свернувшегося на дне, и отметил зубы, пытавшиеся зацепиться за поверхность.
— Да. Похоже, они эволюционировали.
Он прикрыл рот рукой, тяжело дыша через нос.
— Я не хочу, чтобы меня вырвало. Я боюсь, что вылетит еще больше этих гадов!
— Да, лучше их сдерживать, иначе они попытаются сбежать. — Я опустил чашку и снова повернулся к Барлетте, который скорчился в углу своей камеры и дрожал.
— У тебя не все в порядке с головой, да? Не может быть, чтобы у тебя все было в порядке с головой.
Звук моего смешка эхом разнесся по коридору.
— Это говорит человек, который бил своего сына бутылкой?
— Я был пьян. Я бы никогда не стал намеренно причинять кому-то боль. Но это? Это ужасно!
Вздохнув, я уставился в чашку на полностью выросшего червяка. Тот, который последние несколько недель питался печенью мужчины.
— Наверное, ты прав. Наверное, это из-за всех этих ударов по черепу. — Я постучал пальцем по виску. — Посмотри, что бывает, когда бьешь своих детей.
— Ты меня не отпустишь.
Наклонив голову, не веря в невежество этого человека, я фыркнул от смеха.
— Это то, что ты думал? Что наше общение закончится тем, что я освобожу тебя? Боюсь, что нет.
Хныча, он раскачивался взад-вперед, проводя руками по голове.
— Я был в плохом положении, когда работал на тех придурков, которые забрали твоего брата. Теперь меня там нет.
— Это замечательно. Правда. Подозреваю, что в следующий раз, когда мы будем общаться, ты будешь немного занят.
Он замолчал и посмотрел на меня, отчаяние в его глазах было почти смехотворным.
— Чем?
— Попыткой не вырвать свои собственные кишки. — Я зашагал обратно по коридору и, услышав возмущенный возглас Барлетты, ухмыльнулся, оглянувшись через плечо. Что-то привлекло мое внимание.
В противоположном коридоре, мимо камеры Барлетты, мелькнула тень.
Нахмурившись, я повернулся, изучая фигуру, и пошел в обратном направлении, пока снова не оказался перед Барлеттой.
Фигура не двигалась. Он просто стоял и смотрел, скрытый в тени.
— Кто там? — позвал я.
— Там кто-то есть? Ты кого-то видишь? — Барлетта вцепился в прутья клетки и потянулся за моим пальто. — Вытащите меня отсюда, док! Я хочу выйти!
Нахмурившись, я посмотрел вниз и увидел, что его пальцы вцепились в мое пальто, и я разжал его хватку. Когда я снова поднял взгляд, фигура в тени уже исчезла. Чтобы убедиться в этом, я подошел ближе, все еще сжимая в руке чашку с червяком.
Передо мной не было ничего, кроме пустого коридора, наполненного звуками криков Барлетты.
ГЛАВА 32
ЛИЛИЯ
После двух часов сбора отрывков из различных статей и исследований, посвященных симбиозу как эволюционной перспективе, для предстоящего на экзамене эссе профессора Гилкрист, мне это надоело.
Чертовски надоело.
Кто бы мог подумать, что полезные отношения между насекомыми могут быть такими скучными?
По крайней мере, занятия профессора Брамвелла предлагали немного ужасов и экшена с его паразитами, контролирующими сознание.
Откинувшись на спинку стула, я увидела, как Мел торопливо проходит мимо открытой двери моей комнаты в общежитии. Все-таки университет — странная штука. Дома я всегда держала дверь закрытой, ненавидя отсутствие личного пространства. В Дракадии я была рада случайному приветствию, когда мимо проносился кто-то из моих сокурсников. Они часто были достаточно уважительны, чтобы не входить, и никогда не казались мне особенно любопытными или интересующимися тем, что я храню в своей комнате. Может быть, поэтому я и не возражала.