— Мел! — позвала я, опрокинув чашку с кофе, которую оставила на полу рядом с креслом... чтобы не сбить ее со стола. — Черт. — Взяв салфетку из коробки, стоявшей рядом с ноутбуком, я опустилась на колени и вытерла ее, не сразу заметив, что она остановилась у моей двери.
— Что случилось? — спросила она, прислонившись к дверной коробке.
Бросив мокрые салфетки, я вытерла мокрые руки о подол платья и поднялась на ноги.
— Привет, можно задать тебе несколько вопросов? — Судорожно взмахнув рукой, я загнала ее в свою комнату и закрыла за ней дверь.
— Конечно?
— Это касается проекта Крикссон. Понимаешь, я работаю в библиотеке, и... ну, я ничего не могу о нем найти. Библиотекарь, с которым я работаю, говорит, что есть какие-то материалы, но они запрещены.
— Эти материалы бесполезны и бессмысленны.
Бесполезны и бессмысленны. Бесполезные и бессмысленные? У нее есть информация получше?
— Итак... как .... Откуда ты так много знаешь?
— Почему ты хочешь это знать?
Сказать ей, что у меня есть подозрения относительно Андреа Кеплинг и природы эксперимента, которым руководил отец профессора Брамвелла, означало бы сразу выложить слишком много своих карт. Я хотела сначала узнать, что у нее есть на этот счет.
— Я нахожу сомнение в текущих исследованиях профессора Брамвелла. — Я понизила голос. — Я ему не доверяю.
— Ты и все остальные.
Ладно, похоже, мне нужен был козырь посерьезнее.
— Я знаю, что случилось с одной из участниц, которая сбежала.
— Как?
Вместо ответа я покачала головой. Если бы она знала, что это Спенсер сообщил мне, я сомневаюсь, что она придала бы этому значение.
Она смотрела на меня некоторое время, ее челюсть сдвинулась. Она размышляла.
— Приходи сегодня вечером ко мне в комнату, и я тебе покажу.
Вот так. Я думала, что мне придется сделать что-то безумное, например, принести в жертву козла, чтобы заставить ее рассказать мне эту информацию, но она сама предложила ее, как бесплатную выпивку во время ритуала причащения.
— Хорошо. Во сколько?
— После десяти.
Стук в дверь прервал нас, и, нахмурившись, я открыла дверь, чтобы увидеть незнакомую блондинку в причудливом наряде, который, на мой неопытный взгляд, выглядел дизайнерским. Суровые черты лица говорили о том, что ей около сорока, или около того, но прическа и платье придавали ей юный вид. Я уловила, как дернулась ее губа, когда она быстро оглядела меня, явно изучая мой менее впечатляющий наряд.
— Мисс Веспертин? — спросила она, словно это имя оставило горький привкус на ее языке.
— Да?
— Я Мисси Финч. Я владелица бутика в Эмбервике. Мистер Спенсер Липпинкотт прислал меня снять с вас мерки для платья.
Из меня вышел весь воздух при напоминании о том, что я обязалась участвовать в благотворительном вечере вместе с ним.
— О, Боже.
— Спенсер? — Отвращение, прозвучавшее в голосе Мел, заставило меня вздрогнуть. Не то чтобы меня волновало, что она имеет что-то против него, но момент был немного неподходящий. Мне не нужно было, чтобы она отмалчивалась, когда я был на грани того, чтобы что-то выяснить в своих любопытных расспросах. — Ты серьезно общаешься с этим парнем? Он просто отморозок!
Блондинка перевела взгляд на Мел, и, судя по отталкивающему выражению ее лица, Липпинкотт был не просто каким-то чудаком, который прислал ее для замеров.
— Я прошу прощения.
— Послушайте, это недоразумение, — перебила я, прежде чем в комнате общежития началась потасовка. — Мисс Финч, я благодарна вам за то, что вы зашли, но с меня не нужно снимать мерки.
Ее ярко-голубые глаза вспыхнули от возмущения.
— Я проделала весь этот путь, оставив свой бутик без присмотра, сражаясь с тираном у ворот, а теперь терплю оскорбления от друга семьи.
Раздраженно вздохнув, Мел выскочила из комнаты, и я снова обратила внимание на блондинку.
— Мои извинения. Не могли бы вы оставить меня на минутку?
Она скрестила руки и надменно вздернула подбородок.
— Только минутку.
Я побежала за Мел, которая оказалась всего в трех дверях от меня.
— Подожди. Ты можешь мне объяснить, что, черт возьми, случилось со Спенсером, что ты его так ненавидишь?
— Я все понимаю. Тебе наплевать, что скажет этот урод. Иди и наслаждайся своим маленьким романом с привилегированным сыном проректора.
Эмо Иисус в черном платье, у меня сейчас не было терпения на нее.
— Я всем даю шанс показать себя. В том числе и тебе. Как мне было бы наплевать на то, что кто-то скажет о тебе, не выяснив этого самой, так и в случае с ним я бы хотела быть сама себе судьей.
— Тогда выясняй сама. Но не говори, что я тебя не предупреждала.
— А что насчет встречи? Мы все еще в силе?
Оглянувшись по сторонам, она наклонилась ближе ко мне.
— Ты просишь деликатную информацию. Почему, черт возьми, я должна доверять тебе, если ты так открыто доверяешь другим?
— Потому что ты все еще хочешь знать то, что знаю я. И я никогда не говорила, что полностью доверяю Спенсеру. Там, откуда я родом, за разглашение секретов убивают.
— Как и здесь. — Она провела языком по зубам и, скрестив руки, снова изучила меня, как будто ей нужно было сначала внутренне спросить разрешения у других своих настроений: — Я не знаю, почему я беспокоюсь о тебе, Веспертин. Может быть, потому что ты не претенциозная маленькая сучка с трастовым фондом. Но ты все равно раздражаешь меня до смерти.
— Значит, это «да»?
Она закатила глаза и надулась.
— Да. Наверное.
Слава богу. Вздохнув с облегчением, я вернулась в свою комнату и обнаружила, что Мисси роется в платьях, развешанных в моем шкафу.
— Эй!
— Прошу заменить, что у вас не то чтобы совсем нет вкуса. Вы просто не умеете комбинировать вещи.
— Все я умею.
Она рассматривала меня несколько минут, иногда прищуривая глаза, как бы выражая неодобрение тем мыслям, которые проносились у нее в голове.
— Вы мне кого-то напоминаете. Вы как-то связаны с Корбинами?
— Нет. Но вы уже второй человек, который спрашивает об этом.
— Это необычно. Волосы. — Она указала на свои волосы, нахмурившись, как будто с моими было что-то не так. — Лицо. Глаза. Как будто я снова смотрю прямо на нее.
— На кого?
— Моя старая одноклассница. Ванесса Корбин. Она жила здесь, на острове, несколько лет.
— Она похожа на меня?
— Очень похожа. — Отмахнувшись рукой, она покачала головой. — Давайте покончим с этим, хорошо? Я сниму мерки и у себя в магазине посмотрю, какое платье лучше всего подойдет к вашей фигуре.
— Подождите, подождите, подождите. — Я вскинула руки. — Я не могу выбрать платье?
Она посмотрела в сторону моего наряда и обратно.
— Я не думаю, что это хорошая идея.
— Ну, я очень трепетно отношусь к тому, что я ношу. И я не в том положении, чтобы тратить...
Она вскинула руку, не желая слушать, что я хочу сказать.
— Расходы несущественны. Как я уже сказала, Липпинкотты — мои друзья.
— Хорошо. Хорошо. Но я бы хотела сначала примерить его перед мероприятием. Я отказываюсь носить то, что доставляет мне неудобства.
— Ничего не поделаешь, дорогая. В зависимости от платья, корректировки могут занять меня вплоть до самого вечера.
— Хорошо. — Если бы случилось так, что платье мне не понравилось, я бы надела свое собственное или притворилась бы больной. В любом случае, эта женщина не будет диктовать мне, что надевать.
Когда она схватила меня за плечи и заставила подняться, ее взгляд остановился на моей шее, и она нахмурилась, подняв маленький пузырек с прахом моей матери, висевший на цепочке с бусинами.
— Что это?
— Это принадлежало моей матери, — неубедительно ответила я.
— Придется его убрать, в ночь гала-концерта. Оно, несомненно, не будет хорошо сочетаться с любым моим платьем.