Долгое время я была вынуждена хоронить эту сторону себя. Я слишком быстро повзрослела и оставила в прошлом дикого и беззаботного подростка. Когда мои подруги рассказывали о парнях, ходили на свидания и напивались на вечеринках в подвалах, я переживала из-за счетов и того, как буду заботиться о сестре, и цеплялась за далекую мечту выбраться из этой квартиры. Внешне я была умной и ответственной девушкой с огромным потенциалом, но в душе тосковала по глупой девчонке, которой просто нужен был перерыв. Момент безрассудства.
Брамвелл был моим моментом. Даже если завтра он не захочет иметь со мной ничего общего и отбросит меня в сторону, как объедки, он был моим самым большим риском, и мне нужно было схватить его за яйца и не отпускать.
В буквальном смысле.
Я скользнула рукой между своей задницей и его выпуклостью, почувствовав его твердую длину под трусами, и его тело напряглось, прижавшись ко мне, как железо.
Накрыв мою руку своей, он молча остановил мои движения, и я ждала, не отбросит ли он руку и не скажет ли мне остановиться. Вместо этого он сжал мою руку и сдвинул бедра, направляя свой член в мою жаждущую ладонь. Дрожащее дыхание коснулось моей шеи, а его зубы впились в мое плечо.
Победа порхала как крылья бабочек в моем животе. Я прикусила губу, улыбаясь про себя, когда он немного ослабил свой контроль.
Осторожными движениями я массировала эрекцию, выпирающую из его трусов, и глаза расширились, когда я оценила длину и обхват мужчины, то, как он напрягся за жалким слоем ткани, словно в любой момент мог прорваться. Иисус. Неудивительно, что Гилкрист тосковала по нему, как потерянный щенок.
— Нам нужно остановиться. Черт, я не могу этого сделать. — В его голосе слышалось хриплое напряжение, и я бы отпустила его прямо сейчас, но его рука противоречит его словам, когда скользнула вверх по подолу моей рубашки. Медленный, дразнящий след кончиков пальцев привел к кружевному лифчику, который он расстегнул, освобождая мою грудь. — Скажи мне остановиться, Лилия. Я, блять, умоляю тебя.
Вопреки его просьбе, я запустила руку в его трусы и погладила напряженную плоть, которая явно просила внимания.
Он шипел и крутил бедрами, вжимаясь в мою ладонь.
— Ты уничтожишь меня. И я не остановлю тебя. Это слишком чертовски приятное ощущение, чтобы останавливаться. — Зарычав от разочарования, он сжал мою грудь, словно наказывая меня за отсутствие контроля, и я издала стон, но доминирующая хватка его ладони была так чертовски хороша.
Тяжелая боль растаяла от его разминаний и поглаживаний, и я выгнулась дугой, почувствовав облегчение от его прикосновений.
Его грубая хватка ослабла, когда он провел подушечкой большого пальца по моему соску.
— Каждый дюйм тебя — это что-то новое, что можно исследовать. Новая текстура. Новый изгиб. Ощущения, которых я был лишен так долго. — Крошечными кругами он рисовал неизбежное удовольствие, от которого у меня кружилась голова. — Черт возьми, твоя кожа как тонкий шелк. Я могу часами ласкать тебя и никогда не устану. — Подтолкнув меня локтем, он перевернул меня на спину и задрал мою рубашку до шеи. Он отодвинул чашечку моего лифчика и наклонился вперед, втягивая мой сосок в рот.
Я ухватилась за раму кровати и зажала нижнюю губу между зубами, прикусывая ее, когда восхитительная тяга его рта заглушала боль, пульсирующую в моей киске. Мои пальцы крепко обхватили металлическую перекладину, колени были сжаты, а мягкие струйки возбуждения стекали в хлопчатобумажные трусики. Я зажмурилась, когда он переместился к другой груди, посасывая сосок и проводя языком по его чувствительному кончику.
Словно заметив мои мучения, он скользнул рукой ниже, прижимая ладонь ко мне, пока не достиг вершины моих бедер и не провел пальцем по моим трусикам.
— Конечно, ты мокрая. — В его голосе прозвучал резкий привкус злости на это открытие.
Мое тело придвинулось ближе к его груди, одна из его рук просунулась под меня и легла поперек моей груди, прижимая меня к себе, как будто я пыталась убежать. Как будто я могла попытаться сделать это прямо сейчас.
Решительные пальцы задрали подол моих трусиков, и я выгнулась в изысканной агонии, когда он провел нежные линии по-моему, несомненно, промокшему центру.
— Чтоб меня. — Этот глубокий баритон звучащий в моем ухе, возбуждал во мне бешеную потребность в нем, которая натягивалась, как струна, готовая вот-вот оборваться. То ли намеренно, то ли просто так, но другая его рука обхватила мое горло, и он провел пальцем вверх и вниз по моей скользкой киске, собирая выступившую влагу. В тот же момент он поднес руку ко рту, и в его груди раздался глубокий горловой звук удовлетворения. — Почему ты должна быть на вкус как сладкий запретный плод? Черт возьми, ты убиваешь меня, Лилия. Я не могу этого сделать. Не могу.
— Не останавливайся. Пожалуйста, я умоляю тебя. Столько ночей я... — Я оборвала себя, смущенная признанием, что трахала свою подушку с мыслями о нем.
— Что? Расскажи мне все. Каждую деталь. Я хочу услышать, что ты делаешь, когда остаешься одна. — Это, похоже, заинтересовало его, и хотя я рисковала сделать самое унизительное признание в своей жизни, я была слишком возбуждена, чтобы беспокоиться об этом.
— Мне снится, что ты приходишь ко мне в комнату. И...
Он провел влажным пальцем по моему клитору, и я со стоном выгнулась навстречу ему.
— И что?
— И ты... забираешься в постель рядом со мной, вот так.
— Ты спишь в этот момент?
— Да.
Зубы царапали раковину моего уха, его дрожащее дыхание говорило о том, что эта история его заводит, поэтому я продолжила.
— Ты засунул руку мне в трусики... вот так.
Он раздвинул меня шире и надавил на мой клитор, оказывая на него достаточное давление, чтобы я сжала зубы, когда он перекатывал чувствительную плоть между пальцами.
— Я трахал тебя своими пальцами?
— Да, определённо.
Он погрузил в меня два пальца, при этом его большой палец все еще был прижат к моему клитору. Этот человек точно знал, что делает, как будто он получил чертову степень по фингерингу. Влажные звуки отдавались в моей голове, когда я озвучивала свои фантазии.
— Ты... немного придушил меня. Не сильно. Достаточно, чтобы я задыхалась.
— Мне нравится этот сон. — Его ладонь прижалась к моему горлу, давление раздвинуло мои губы, и, черт возьми, это было идеально. Нехватка воздуха. Растрепанная одежда, в которой я выглядела восхитительно, ощущение его пальцев, погружающихся и поглаживающих меня, когда он прижимал меня к себе. Каждая деталь складывалась в безупречную картинку в моей голове.
— Скажи мне, Маленький Мотылек. Я когда-нибудь ел твою киску в этих фантазиях?
— Пока нет. Но... в основном потому, что я... — Я не решалась признать правду, которая играла на кончике моего языка. Это было глупо. У всех девушек, которых я знала, мальчики уже пробовали их. У меня были пальцы, которые прикасались ко мне, но никогда не было рта. — Я никогда не делала этого раньше.
К моему полному разочарованию, он прижался ко мне.
— Скажи, что ты шутишь.
Мои щеки запылали от унижения.
— Ты девственница?
Этот вопрос напомнил о невероятно неловких и неудовлетворительных отношениях с мальчиком-призраком в 15 лет. Нет, технически я не была девственницей, но это не означало, что я действительно имела опыт в сексе. По крайней мере, не в том виде секса, в котором, несомненно, преуспел профессор Брамвелл. Остальной мой сексуальный опыт сводился к минету и дрочке руками — эти навыки я оттачивала во время занятий репетиторством.
— Я не девственница, но в последние пару лет я вообще мало чем занималась. У меня просто... никогда не было времени на мальчиков, поэтому после смерти матери я ни с кем не встречалась.
— Черт. — Он отпустил меня и перекатился на спину, потирая рукой лицо.
Унижение сдавило меня еще сильнее, и я улеглась на спину рядом с ним.