— Моя сестра... ее выгонят из школы. Я умоляю тебя, Деврик. Между нами ничего не должно быть. Я понимаю. С моей стороны это тоже было безответственно. Безрассудно. Я не должна была настаивать. Пожалуйста. Пожалуйста, позволь мне остаться. Я не знаю, что мне делать.
Он протянул мне конверт, предположительно чек на сумму, полученную за те жалкие несколько дней, что я проработала.
— Иди, Лилия. И не приходи завтра.
— Пожалуйста, Деврик.
Жалкие нотки в моем голосе вызывали тошноту, как быстро я перешла от ощущения контроля к ощущению полной беспомощности, и я ненавидела, что этот человек держит бразды правления в своих руках. Что, несмотря ни на что, он всегда будет контролировать ситуацию, потому что такова динамика отношений между профессором и студентом. Ему не нужно было иметь веских причин, чтобы выгнать меня из своей лаборатории. Он дал мне взятку, а теперь пытался растворить это соглашение, как изжогу.
— Пожалуйста, не делай этого.
Когда он повернулся, чтобы уйти, я боролась со слезами.
Варианты заработать лишние деньги ускользали от меня, как вода из пальцев. Работа в кампусе оплачивалась в два раза меньше, чем я бы заработала, работая на него.
Мои щеки пылали от стыда, который я поклялась себе не позволять испытывать. Осознание того, что мою сестру вышвырнут из единственного места, где она чувствовала себя в безопасности, и бросят в ад, который ожидает ее с Коннором, из-за того, что я совершила опрометчивый поступок с моим профессором.
Это была моя вина.
Во всем.
***
Автобус подъехал к моему общежитию, и я вылезла из него, слабая и измученная стрессом. Я прошла через общую зону, где студенты смеялись и смотрели телевизор, и поднялась на третий этаж. Оказавшись внутри, я прижалась спиной к двери, чтобы закрыть ее, и сползла на пол.
Слезы наконец-то вырвались на свободу.
По дороге домой я размышляла о том, чтобы снова зайти на порносайт и забрать деньги, которые я побоялась забрать, опасаясь, что мое видео снова появится на сайте. Имело ли в тот момент значение достоинство? На моем счету было десять долларов. Монеты, которые я заработала, дали бы мне еще несколько сотен, почти тысячу, если мне не изменяет память. Я вскрыла конверт, полученный от Деврика, и вытащила из него чек.
Пять тысяч долларов.
Личный чек, выписанный наличными.
У меня перехватило горло, воздух застрял в легких, и я была рада, что сижу сейчас на полу, потому что, наверное, потеряла бы сознание.
Пять тысяч.
Я дважды моргнула, думая, не обманывают ли меня глаза. Сумма была написана неразборчивым почерком, но я точно могла различить тысячу. Не сотня. Пять тысяч долларов. Никогда в жизни я не получала столько денег сразу. Эта сумма покрывала все расходы на ее обучение до Рождества, включая долю Коннора, так что даже если мне придется устроиться на работу с оплатой в сто баксов в неделю, у меня будет достаточно денег, чтобы к тому к тому времени мне хватило бы на два месяца вперед.
Хватит, — укорила я себя. Остановись прямо сейчас.
Как бы мне ни хотелось погрузиться в восторг от всего этого, груз реальности давил на меня. Я не могла принять это от него. Хотя это был благородный жест, я не могла принять эти деньги. Я их не заработала. Это наводило на другую мысль — может быть, он таким образом хочет откупиться от меня, чтобы я молчала?
Это было бы еще больнее. Часть меня хотела вернуться в лабораторию, в его кабинет и швырнуть чек ему в лицо, как поступила бы сильная, независимая женщина с угрызениями совести. Другая часть меня решила подождать.
Возможно, мне удастся договориться о том, чтобы расплатиться с ним.
Кого я обманывала?
На такую сумму уйдет десяток лет, а то и больше. Возможно, во сне я придумаю какой-нибудь план, чтобы все получилось, потому что мне чертовски не хотелось совершать необдуманный и эмоциональный поступок — бросать ему в лицо деньги, когда они мне действительно были нужны.
ГЛАВА 52
ЛИЛИЯ
Прошло два дня.
Моя коленка постоянно подрагивала, когда я сидела в Полуночной лаборатории и ждала, появится ли профессор Брамвелл. Он не был ни на лекции в то утро, ни на последней запланированной лекции, предоставив Россу руководить в его отсутствие. Я закусила губу, чувствуя нарастающее беспокойство, пока студенты входили и занимали свои места.
Чек так и остался лежать в моей шкатулке, спрятанной под кроватью. Я отказывалась обналичивать его, пока хотя бы не поговорю с Брамвеллом. К сожалению, я так и не придумала, как расплатиться с ним, чтобы не просрочить платеж Би. Меня грызла мысль о том, что деньги могли быть откупом, и снова упрямая идиотка хотела швырнуть их ему в лицо и сказать, чтобы он отвалил.
Но в этом-то и заключалась вся подлость безденежья. Гордость была вечно исчезающим идеалом.
Спенсер спешил к своей скамейке, под глазами у него были темные круги, как будто он не спал несколько дней. Это был первый раз, когда я увидела его с того дня в переулке после занятий. Парень выглядел так, словно был в запое, или что-то в этом роде.
Росс стоял у входа в класс, распаковывая свои конспекты, и надежда на то, что я увижу Деврика, угасла. Два дня я убеждала себя, что это неправильно. Что я не заслуживаю этих денег. Что правильнее всего было бы вежливо вернуть чек и поблагодарить его за доброту.
А потом я представила себе его реакцию — как он называет меня дурой и осыпает оскорблениями, чтобы разозлить меня и заставить обналичить чек.
Где он был?
Мне нужно было с ним поговорить.
Как раз в тот момент, когда я приготовилась выслушать очередную разочаровывающую лекцию, в дверь вошел сам дьявол, и будь проклято мое сердце за то, что оно пустилось вскачь при виде него. Одетый в джинсы и черную рубашку, он пронесся по лаборатории, выглядя лучше, чем он имел право выглядеть. Его кожа сияла, под глазами не было темных кругов, которые всегда украшали его лицо. Он выглядел хорошо. Слишком хорошо, черт возьми.
Он остановился у аквариума рядом с моим столом, где все личинки прорастали на своих любимых ягодах ноксберри, и своим надежным пинцетом отщипнул ягоды и положил их в банку с образцами.
Скажи что-нибудь!
У меня пересохли губы при мысли о том, что я привлеку его внимание в полном классе.
— Профессор? — Кроткий тон моего голоса был едва слышен, и мои щеки покраснели от мысли, что мне придется снова окликнуть его.
— Да, мисс Веспертин? — Он не обернулся, а продолжил собирать личинок.
Конечно, тогда класс притих. Конечно, они это сделали.
— Могу я поговорить с вами?
— Поговорить?
Ты что, издеваешься надо мной? Мне следовало набраться смелости и сказать ему, что я хочу поговорить с ним о чеке, который он мне выписал.
Но это бы его разозлило.
— Это по поводу моей оценки, — солгала я.
— У меня есть свободные часы для обсуждения подобных вопросов, мисс Веспертин. Я предлагаю вам назначить удобное для вас время для обсуждения.
Я ненавидела это. Ненавидела, что мы повернули время вспять в этой странной динамике, которая была еще хуже, чем раньше.
— Тем не менее, это срочно. Мне бы очень хотелось получить несколько минут вашего времени.
— Боюсь, что сейчас это невозможно. Я очень занят.
Если бы мы не находились в аудитории, полной других студентов, я бы назвала его по имени. Это выбило его из колеи и избавило от той холодной отстраненности, которую он демонстрировал.
Наконец Росс начал свою лекцию — оживленную тему о контроле над разумом, которая вызвала некоторое участие со стороны других студентов.
— У вас случайно нет свободных мест на завтра? — Мой голос с трудом пробивался сквозь гул голосов — студенты вели тихие беседы.