Но вскоре всё это становится лишь воспоминанием.
Он превращается в озеро растёкшейся чёрно-белой жидкости, как в фильмах жанра нуар 50-х годов.
Сладковато-кислой, воняющей и шипящей.
И, наконец, Фреда ощущает порыв тепла, надежды и жара; оболочка Ноктулоса лопается, высвобождая все эмоции и чувства, которые он вытягивал из этого мира.
От наплыва эмоций у Фреды начинает кружиться голова.
Она погружается в поток ощущений.
Как рождение новых звёзд.
Как фейерверки.
Как наступающий вслед за промозглой ночью яркий солнечный день.
Фреда счастлива. Счастлива. Счастлива!
* * *
Кошмар внутри кошмара.
Фреда просыпается и чувствует протыкающие кожу акупунктурные иглы.
Где она? Где? Где?!
Мир белого снега и перьев из подушек.
Слепящий свет.
Кружащийся, закручивающийся.
Неподвижность. Голоса вдалеке.
- Ноктулос, - шепчет она. - Ноктулос, Ноктулос, Ноктулос...
И тут она понимает: это больница.
Они притащили её сюда после битвы, в которой она спасла всё человечество.
Но почему её руки и ноги удерживают кожаные ремни?
Почему ей не позволяют двигаться?
Она всё понимает: он снова победил.
Её привели сюда.
И здесь её будут удерживать.
А эти иглы... О да, этими иглами они будут лишать её человечности, будут вытягивать её эмоции прямо через внутривенный катетер.
Голоса.
Металлические голоса.
Не человеческие.
Белые фигуры марионеток останавливаются у её кровати.
- Но почему? - спрашивает один из голосов. - Почему женщина, выглядящая абсолютно нормальной, станет отправляться в зеркальный лабиринт и кромсать топором двух людей, которых она даже не знает? Какого хрена творится в её голове?!
- Как и в головах всех остальных...
- Но она не выглядит сумасшедшей! Смотри, сейчас, когда она спит, то вообще безобидна и невинна. Да ещё и библиотекарь. Я хочу выяснить, что происходит в её голове.
- Там один мусор и тьма, вот и всё. Просто подожди. Подожди, пока проработаешь здесь столько, сколько я. И увидишь, что за дерьмо наша работа. Давай, помоги её развязать.
- А если она проснётся?
- Не проснётся. Они все спят, по меньшей мере, до следующего утра.
"Да, - думает Фреда, - пусть они думают, что я сплю. Да, да, да..."
- Так, а теперь помоги мне её поднять. М-да, а она тяжелее, чем выглядит.
Откуда-то доносится дикий вопль, эхом отдающийся в угрюмом полумраке.
- Да что там с этим новичком в соседней палате?
- С крикуном? Говорит, что он одержим. Рассказывает, что что-то высасывает его чувства, крадёт их.
- А разве эта девушка не рассказывает то же самое? Что кто-то украл...
- Не обращай внимания. Они все сумасшедшие. Только начнёшь их слушать - и будешь, как и они, везде видеть тайные заговоры.
Фреда резко открывает глаза.
Она жива.
Она мешок извивающихся, жалящих, дерущихся гадюк.
Она погружает свои пальцы в глазницы первого мужчины и тянет, тянет, тянет на себя, пока кость с кожным лоскутом не отрывается.
Да, да, да! Она была права!
Внутри нет ни крови, ни мышц, ни подкожно-жировой клетчатки. Только колёсики, шестерёнки, смазка и провода.
Её пальцы пачкаются в смазке.
Ярко-красной.
А в соседней комнате раздаётся высокий, злобный смех из какой-то чёрной канализационной реальности.
Ноктулос.