— У индейцев алгонкинов можно найти множество фигурок, изображающих маниту. Знаете, кто такие маниту?
— Нет…
— Это добрые и злые духи природы. По преданиям, злые маниту имеют вид рогатых водяных змей, но могут изменять свой облик. Вот, посмотрите.
Он протянул Лене еще одну фигурку.
— Да-а, — с уважением протянула Лена. — Действительно, малосимпатичная зверушка. А почему вот на этой полке стоят почти одни медведи? Я как-то раньше думала, что медведь — в основном персонаж русских сказок.
— И ошибались. — Валентин Петрович нежно погладил «по шерстке» одного из мишек. — В индейских мифах медведь — символ творца. Еще, если вы заметили, очень много изображений орлов и змей. Орел у индейцев — символ Солнца, а змея — символ Земли.
— А что вот это? — Лена указала на раскрашенные фигурки в масках.
— О, это качина. У индейцев пуэбло — духи предков, способствующие плодородию. У индейцев хопи качина обитают в горах Сан-Франциско и дважды в год, после молитв и жертвоприношений, появляются над полями земледельцев. У племени зуни качина — это дети, которые при переправе через реку вырвались из рук матерей и превратились в духов воды. А вообще-то у индейцев существуют качина любых предметов и даже явлений природы: качина звезд, камней, растений… Вот это качина пчелы. — Валентин Петрович дотронулся до фигурки с луком и стрелами. — Как видите, аллегория довольно прозрачная. А это — Солнца.
Он взял фигурку, держащую еловую ветвь и украшенную колокольчиком, и перевернул ее:
— Вот здесь, на спине, у качина «табличка влажности» — символ способности вызывать дождь. Вот здесь, смотрите.
Лена наклонилась над фигуркой, рассматривая табличку.
— А что…
Она хотела спросить, что значит странная раскраска фигурки, подняла голову и вдруг встретилась взглядом с Валентином Петровичем. Его глаза были такой пронзительной синевы и смотрели так пристально, что у Лены на миг закружилась голова. Она непроизвольно вздрогнула и отдернула руку от фигурки. Что-то было в его глазах такое, отчего она сразу перестала чувствовать себя с ним легко и свободно. Валентин Петрович, продолжая смотреть на Лену, медленно вернул качина на место. Возникла неловкая пауза, очень кстати прерванная Оксаной Антоновной, которая появилась на пороге.
— Валя, все готово, мы вас ждем.
Бросив на Лену незаметный, но не слишком приязненный взгляд, она ласково-вежливо улыбнулась и повторила:
— Мы вас ждем.
В общем, вечер прошел мирно и вполне светски. Мимолетная неловкость не повторилась. Валентин Петрович был мил, корректен и вел себя так, как и должен себя вести будущий свекор с будущей невесткой. Оксана Антоновна тоже была на высоте: кроме одной-двух шпилек, отпущенных по поводу Лениного малолетства, она ничем не выдала своего к ней отношения. Отвозя Лену домой, Игорь, словно невзначай, поинтересовался:
— Ну как тебе мои предки?
— Нормально. — Лена не хотела вдаваться в подробности своих переживаний.
— Маме ты понравилась.
— Да?
Странно. Видимо, он не заметил, как Оксана Антоновна поглядывала на Лену. Впрочем, мужчины обычно такие женские взгляды не замечают, им нужно все говорить прямо в лоб.
— Точно понравилась. А на то, что она пару раз проехалась насчет твоего возраста, — не обращай внимания.
Надо же, оказывается, заметил! Лена пожала плечами:
— Я и не обратила.
— Я же рассказывал тебе. — Игорю явно не хотелось развивать эту тему, но он все же продолжил: — Она очень любит Валентина. Просто помешана на нем. И конечно, появление в доме такой юной красавицы, как ты, сначала приняла не восторженно. Ей-то уже давно не восемнадцать.
— А кстати, сколько ей лет? — спросила Лена и тут же добавила: — Не хочешь, можешь не говорить.
— Почему не хочу? Ей пятьдесят два.
Лена даже присвистнула.
— Ого! Она прекрасно выглядит для своего возраста!
Игорь улыбнулся:
— Ну, во-первых, пятьдесят два — не такая уж глубокая старость, как тебе кажется. А во-вторых, чему ты удивляешься — твоя мама тоже прекрасно выглядит.
— Но моей маме только тридцать семь.
— А выглядит она на двадцать пять. — Он хитро взглянул на Лену. — Если бы я сразу не влюбился в тебя, непременно влюбился бы в Ольгу… Васильевну.
Лена рассмеялась и слегка толкнула его в бок:
— Не смей так говорить!
— Но я же влюбился в тебя.
Внезапно Игорь свернул с ярко освещенной улицы в какую-то арку, въехал в маленький темный дворик и заглушил мотор.
— Что ты делаешь?
— Хочу тебя поцеловать и не попасть в аварию.
Оксана Антоновна убрала остатки фуршета, сняла кокетливый фартучек и направилась в кабинет к Магницкому. По дороге она задержалась у трильяжа, поправила прическу и придирчиво оглядела себя с головы до пят. Нет, она еще ничего. Вполне может нравиться даже такому привлекательному мужчине, как Валя. Перед дверью она снова остановилась, еще раз провела рукой по волосам, потом вошла. Валентин Петрович задумчиво рассматривал индейские фигурки. У Оксаны Антоновны на секунду перехватило дыхание — как он неправдоподобно красив и как молод! Но она быстро справилась с собой. Валентин Петрович заметил, что она вошла, но не сразу оторвался от созерцания своих сокровищ.
— Ну и как тебе? — спросила Оксана Антоновна, усаживаясь в вертящееся кресло, стоявшее у письменного стола.
Валентин Петрович медленно поворачивал фигурку.
— Что — как? — переспросил он, не отрываясь от своего занятия.
— Как тебе понравилась наша будущая невестка? — Оксана Антоновна привыкла смотреть проблемам в лицо, и выдуманным, и настоящим. Она ненавидела обходные маневры. — Красивая девочка, не так ли?
Она подчеркнула слово «девочка» так же, как подчеркнула отчество Магницкого, представляя его Лене.
— Красивая, — меланхолично заметил Магницкий.
— Не притворяйся. Я же видела, какие кренделя ты вокруг нее выписывал. — Оксане Антоновне хотелось, чтобы в ее голосе прозвучала легкая насмешка, однако злые истерические нотки выдали ее.
— Ну что ты, Ксюша, — Магницкий добродушно улыбнулся. — Она же мне в дочери годится!
— Я тебя знаю. Эти огоньки в глазах…
Магницкий удивленно взглянул на нее:
— Какие огоньки?
Оксана Антоновна не удержалась и желчно сказала:
— Я не слепая! Ты явно старался произвести на нее впечатление.
— Конечно, она же невеста твоего сына.
— И, кроме того, очаровательная блондинка. У тебя всегда к блондинкам повышенный интерес. Но чтобы так…
— Все мужчины любят блондинок, и мы с Игорем не исключение, — попробовал отшутиться Магницкий, слегка поморщившись, словно разговор начал его раздражать.
— Может быть, мне перекраситься? — задумчиво сказала Оксана Антоновна, и было непонятно, шутит она или нет.
Он добродушно сказал:
— Если это тебя успокоит.
Оксана Антоновна поднялась, подошла к Магницкому и обвила его шею руками.
— Не успокоит, — прошептала она, глядя ему в глаза. — Разве с тобой можно быть спокойной? Любая девчонка…
Она не договорила. Глаза ее наполнились слезами, и только волевым усилием ей удалось подавить рыдания. Магницкий прижал ее к себе:
— Ну, будет, будет. Глупости, Ксюша. Я же твой муж.
Но глаза его смотрели поверх ее головы куда-то вдаль. Кто знает, что он там видел…
7
— Ну кто сказал, что так хорошо быть манекенщицей! Жуткая работа и довольно вредная, а молока никто не дает.
Лена вскочила в прицепной фургон и побыстрее захлопнула дверь, чтобы внутрь не проник холодный воздух. Гревшаяся под теплым свитером Надя усмехнулась:
— Тут не молоко давать надо, а что покрепче. Например, фронтовые сто граммов. Иначе точно схватишь воспаление легких.
Лена закуталась в огромный пуховой платок, так кстати положенный Ольгой Васильевной в сумку. У нее зуб на зуб не попадал от холода, а губы, наверное, совсем посинели. Правда, под слоем помады этого не было видно. Надя сочувственно взглянула на нее: