Тяготеющий к русской культуре, Евгений Михайлович в Белграде вращается в среде русских литераторов и артистов. Он становится одним из инициаторов «Книжного кружка молодых русских поэтов, прозаиков и друзей литературы», возникшего 6 декабря 1926 г. На регулярных «литературных средах», устраивавшихся этим кружком, преимущественно читались стихи. В январе 1927 г. был утвержден Устав общества и избрано правление: Е. М. Кискевич, А. А. Штром и Н. Шагаев. Членов Книжного кружка было более двадцати. Чаще всех свои стихи по средам читали Е. М. Кискевич, Е. Л. Таубер, Ю. Л. Сопоцько, Г. Г. Сахновский, А. А. Костюков, в. А. Эккерсдорф, И. И. Побегайло, Е. А. Елачич, Л. И. Машковский. В 1928 г. Кискевич принял в кружок 17-летного гимназиста Кирилла Федоровича Тарановского, годом ранее опубликовавшего сборник своих переводов русской лирики на сербский язык.
В начале 1950-х гг. поэтесса Екатерина Таубер в своем «самиздате» — «Перекличка» (послания друзьям) — вспоминала Кискевича, увлекавшегося В. Брюсовым: «Не нахожу лучшего слова, которое характеризовало бы поэта и человека. Достоинство. Оно выражалось во всем: и в черном, до последней застегнутой пуговицы поношенного пальто, и в подаче руки, и в толковом чтении стихов, которых он по-старинному именовал “пиесами”»[5].
В августе 1927 г. «Книжный кружок», проведя уже около 70-ти встреч — «литературных сред», выпустил сборник «Зодчий». В нем были представлены десять белградских поэтов подборками от двух до одиннадцати стихотворении. Е. Кискевич — десятью, написанными в 1924–1927 гг[6]. Он же был автором неподписанного вступления к сборнику («От редакционной коллегии»), своеобразного манифеста поэтов. Текст гласит:
Выступающие здесь перед русским обществом молодые поэты объединились на страницах «ЗОДЧЕГО» не случайно.
Их сближает как пребывание в одной литературной группе, так и болеем общие взгляды па искусство, в особенности — на поэзию русскую.
Взгляды эти отправной точкой имеют признание исключительного значения искусства в русской жизни и истории. Учитывая катастрофичность многих сдвигов минувшего двадцатилетия и стремясь к художественному претворению своего времени, участники «ЗОДЧЕГО» убеждены, что задача эта выполнима лишь при условии продолжения русской культурной традиции.
Период разрушения кончается. Жизненному обновлению и красоте послужит свободное искусство, очистившееся как от эксцессов формализма, так и крайностей эстетизма, и освобожденное от услужения «тенденции».
Творчество — долг прежде всего перед самим собою.
Миссия искусства — в невольном и самодовлеющем раскрытии ценностей непереходящих… Грядущее искусство ответит на героический ритм эпохи и будет мужественным.
Художество может быть полезно лишь тогда, когда не стремится ни к какой наивно-эмпирической пользе.
С этой верою вступает в жизнь «ЗОДЧИМ».
Октябрь 1927 года, в Белграде
В ежедневной берлинской газете «Руль» В. Сирин (В. В. Набоков) писал об этом сборнике, отмечая достоинства и промахи каждого из поэтов:
Среди стихов Евг. Кискевича есть одно очень занятное, безвкусное, но не лишенное какой-то грубой оригинальности. Действие происходит в церкви:
Угрюмый блондин колонн прислонил ослабевшие плечи…
Оглушительная строка! Кроме того, принужден отметить, что первое стихотворение Кискевича начинается так: «Работай, работай, работай» (взято целиком у Блока), а последнее так: «Я говорю о нежности, о славе» (тоже вроде Блока)[7].
В. В. Набоков не упоминает патриотическое стихотворение Кискевича «Кто полюбил на миг, тот разлюбить не может…», так стройно вписавшееся в сонетную форму.
Лирическое стихотворение «Летний дождь» посвящено «г-же Л.М.И.» — Лидии Михайловне Ираклиди (урожд Соловьева; 1893, Кишинев — 1995, Апатии, Сербия), образованной даме, оказывавшей материальную поддержку нуждающимся литераторам, включая Игоря-Северянина. На одном из поэтических сборников поэтов «белградского круга», попавшем в Национальную библиотеку Сербии, нами обнаружено посвящение Е. М. Кискевича: «Милой Лидии Михайловне Ираклиди, неизменному другу русской зарубежной поэзии. Евг. Кискевич. 14—X—1936 г. Б(елград)».
В своих преклонных годах, проживая в окрестностях Дубровника, Лидия Михайловна писала нам: «С Кискевичем я довольно часто встречалась, говорили о том, о сем, о поэзии. Как-то, во время большого ужина, он опрокинул на скатерть стакан красного вина…»[8]
6
«Сизиф», «Поцелуй», «Звездный город», «Моление о чуде», «Утверждение», «Кто полюбил на миг, тот разлюбить не может» «Летний дождь», «Молчание», «Любовь, где двое победителя», «Новый день».