А через несколько дней два спецкора решили завоевать мир вместе. Каждый своими методами, но плечом к плечу, как положено молодой семье… Семья получилась слишком современная… Работа раскидала нас с Марией в разные стороны, а теперь взяла в свой круговорот и Эдди… Никто в этом, разумеется, не виноват!
— Мария! — сказал я негромко, когда платье-елочка оказалось рядом со мной.
Она недоуменно взглянула мимо меня и почти отвернулась. Как вдруг резко крутанула каблуками, взмахнула зеленым подолом, сорвала маску.
— Джон, ты-ы? — и, приложив палец к губам, увлекла в танец.
Больше всего на свете люблю этот удивленный взгляд.
— Боже, как ты меня напугал… Здравствуй.
— Здравствуй. Почему?
— Ассоциация… Там, где ты… Неужели здесь предполагается катастрофа?
— Если захочешь — пожалуйста.
— А что я скажу друзьям?
— Скажи, что я твой муж!
Мы рассмеялись. Мария на мгновение прижалась ко мне, поцеловала.
— С Новым годом, Джон!
— С Новым годом, Мария!
— Не знаешь, Эдди дома?
— Не знаю. Скорее всего — нет…
Двое из компании Марии оказались мне хорошо знакомы — Лота и Томас Баки. Я не удивился совпадению: Баков можно встретить в любом доме любой страны. Третий… третий — какой-то ученый с рыжими усами (имени его я даже не узнал) — сразу же ушел на задний план.
Мы с Юриком рассказывали про наш вулкан, и я удивлялся изменчивости и приспосабливаемости человеческой натуры: совсем недавно я чувствовал себя свободным человеком, почти богом, сыном таинственной беспокойной Земли, и вот теперь, перебивая Юрика, пытаюсь доказать, что я совсем другой человек, неповторимый Джон Бари, тот самый репортер-работяга, который может позволить себе появиться в мятых штанах среди праздничных туалетов. Неужели я навеки привязан к изобретенной мною «Телекатастрофе»?!
— Странный год, — сказала задумчиво Мария. — Что он принесет?
Все принялись складывать, умножать и делить цифры, путаясь в арифметике и болтая всякие глупости.
Радио объявило, что бал продолжается. Можно прокатиться на русских санях с американских горок в зале аттракционов. Можно слетать в космос — в настоящий космос на космобусе, нанятом мистером Гештом. К сожалению, вместимость космобуса — десять человек, поэтому хозяин заранее извиняется перед теми, кто вынужден будет ждать очереди на его личном аэродроме… Для любителей острых ощущений предлагался особый аттракцион, о котором будет объявлено позже.
Грянула музыка. Зазвенели бокалы. Часть гостей двинулась к выходу, решив раскошелить Гешта нетрадиционным способом.
— Джонни, — пристал ко мне Томас Бак, — давай им покажем вулкан! Гешт позеленеет от зависти!..
— Нет! — Я покачал головой, не понимая, как это взбрело на ум Томасу конкурировать с Файди. Смешно: неравные силы…
— Ну что тебе стоит послать за пленкой, — шептал с напряженной улыбкой Бак. — Давай!
— Нет… Не буду.
— Это право Джона — показывать или не показывать, — вмешалась всепонимающая Лота. — Том, на место!
— Хорошо! — Томас шутливо поднял руки. — Я капитулирую. К черту вулкан, к черту космос. Мы будем просто веселиться… Мы, кажется, на земле, мистер Юрик?
— На земле, — спокойно подтвердил Юрик. И уточнил: — На вилле Файдома Гешта.
У Гешта все шло по расписанию. Космобус, сделав обычный самолетный взлет с бетонной дорожки, превратился в крылатую ракету и понес вертикально в космическое пространство, усыпанное крупными звездами, десять пассажиров. Вереница гостей в бальных платьях и смокингах карабкалась по лестнице на отвесные американские горки и с визгом мчалась вниз на обычных санках, почему-то названных русскими; одни сани перевернулись, и трое джентльменов съехали вниз на спине, отделавшись легкими ссадинами, — об этом сообщила утром местная пресса. Радио, прервав музыку, пригласило всех желающих участвовать в опасном для жизни шоу.
— Пошли? — предложила Мария. Бак усмехнулся:
— Зачем? Вся жизнь — каждодневное шоу…
— Я хочу, — упрямо сказала Мария и протянула мне руку.
Совсем как дети, подпрыгивая и кривляясь, выскочили мы под дождь. И под мелкими каплями, сгибаясь под влажными ветвями, вбежали на освещенную площадку, на которой сидели люди. Смеясь и проклиная вечный дождь, не понимая, что здесь будет, мы уселись на мокрый асфальт рядом с застывшими гостями. Моя спина уперлась в спину Марии.
Светили прожектора. Слева над головами нависал деревянный помост, кончавшийся трамплином. Справа, повинуясь жестам молчаливых слуг, садились рядами гости. Вплотную — до самых стропил, на которых были уложены маты.
Гремела музыка. Мы прилежно мокли и отшучивались от дождя.
— Смотри! — Юрик толкнул меня локтем.
На крыше виллы Гешта вспыхнули огромные неоновые буквы:
«ЭДДИ ВОЗЬМЕТСЯ!»
Что за бред? Какой Эдди? И вдруг радио объявило:
«Господа, мы просим извинения и за дождь, и за неудобство…»
— Нам удобно! — крикнул Томас и с лисьей улыбкой заглянул соседям в лицо. Зрители смеялись.
«Вы приглашены на опасный трюк, но не вы рискуете жизнью, — энергично продолжал диктор. — Потому что Эдди Джонни перепрыгнет вас всех».
Под моей лопаткой что-то быстро застучало.
— Мне страшно, — услышал я голос Марии.
— Не бойся! — взвизгнул Бак. — Если он и свалится, то только на последние ряды…
Я сделал выразительный знак Баку, и он тотчас насторожился, стал потихоньку соображать, кто этот Эдди и почему он — Джонни.
Я замер, сжался в заведенную пружину, принимая решение.
«Итак, внимание, господа! Король мотоцикла Эдди Джонни над вами! Смотрите вверх!..»
Ударил в уши усиленный динамиками грохот. И одновременно прозвучал страстный призыв:
— Эдди, остановись! Эдди!
Мария вскочила, и Томас был готов к этому. Он успел дотянуться до ее лодыжек. Я подхватил Марию на руки, зажал ладонью кричащий рот. Но я не мог справиться с рвущимся отчаянием:
— Сволочь ты, сволочь, сволочь, Гешт! — кричала, извиваясь, Мария. — Остановите его! Слышите?..
Люди молча отодвигались от нас, как от безумных.
Треск усилился — мотор работал почти на пределе. Втроем мы едва удерживали Марию.
Не знаю, как пролетел над нами Эдди. Кричало радио.
Вопили зрители. Мария, искусав нас крепкими мелкими зубами, вырвалась и убежала.
Я нашел ее на месте приземления Эдди. Едва увидев меня, сын блеснул черными глазами из-под сросшихся бровей: «Мы возвращаемся домой, отец». Он склонился над лежащей на матрасе матерью.
— Ну и характер! — Томас Бак учащенно дышал за моей спиной. — Может, примем его в фирму, Джон?
— Только попробуй! — Я в упор взглянул на Тома, и он с жалкой улыбкой попятился от меня. — Неужели ты ничего не понял?
— Понял, — пролепетал Бак. — Вы едете домой…
— Организуй, пожалуйста, самолет!
— У меня сейчас нет. Но я найду. — Бак круто повернулся, исчез в электрической ночи.
— Подождите здесь! — приказал я сыну и направился в кабинет Гешта.
Я знал, на каком этаже и в каком крыле виллы размещают кабинеты. Не спрашивая роботов, вошел к хозяину.
Меня поразило странное хихиканье.
Файди Гешт, владыка мира, сидел перед огромным телеэкраном и смеялся. Какой-то пьяный человек, качаясь среди столов, никак не мог выбраться из примитивной клети.
— Мне нужен самолет, Файди! — сказал я отрывисто. — До Мюнхена.
Гешт повернулся ко мне.
— Для тебя, Бари, всегда готов персональный самолет! Счет пришлю потом.
— Пожалуйста.
— Но ты посмотри, Бари, как он смешон — этакая свинья!..
Я думал, что Гешт смотрит по телевизору старинный детектив или комедию. Но Файди насмехался над одним из гостей, который поверил в искреннее гостеприимство и теперь никак не мог найти среди бесконечных столов дорогу домой.