Степь все еще полыхала, когда партизаны вернулись в горы. Во время перевязки Мартин пришел в себя.
— Придется теперь искать новый путь, — деловито сказал он. — В горелой степи трудно спрятать следы.
У Белого колодца
Широкую андалузскую степь с юга замыкала оплывшая громада синих гор. У подножия их, норовя укрыться в холодок от палящих лучей, петляла поросшая олеандрами и почти пересохшая речка. Среди камней шныряли томимые жаждой ящерицы, из нор вылезали погреться на солнышке скорпионы. В пору дождей сюда приползали черепахи и карабкались, тараща круглые глазки. В застоявшейся воде колдобин плавали водяные змеи, над ними с писком роилось комарье.
К гранитным скатам гор, словно ласточкины гнезда, лепились кособокие, обветшавшие каменные лачуги. Одни белели рисовыми зернышками, другие скорей были похожи на отвалившиеся от скалы камни, серые и замшелые.
От реки до самого горизонта тянулся иссиня-черный шиферный простор с прослойками сухой травы, с ложбинками, волнообразными буграми. То там, то здесь причудливо вздымались наслоения шифера. Со стороны просторная равнина напоминала взбудораженное и застывшее море.
Одно из многих селений, примостившихся у подножия гор, называлось Вилья Эрмосо. В тех местах каждый клочок земли на счету, и потому жилище люди строили на голых скалах. По крутым, каменистым тропам верхом на ослах и мулах крестьяне поутру отправлялись обрабатывать свои разбросанные вдоль реки крохотные участки.
На изгибе горной гряды, там, где река образовывала петлю, раскинулось богатое поместье с виноградниками, оливковыми рощами, пшеничными полями. Большой белый дом, обнесенный высоким каменным забором, стоял у реки в окружении гранатовых и персиковых деревьев. В доме жили сеньор Монте и его сын Луизо, командир отряда местных фалангистов, да еще служанка Лауренсия, дочь крестьянина.
Неподалеку от богатого поместья сеньора Монте стояла серая шиферная хибарка с узкими прорезями вместо окон. Здесь не шумели на ветру смоковницы, не румянились виноградные грозди, не тянули к солнцу свои ветви персиковые деревья. Колючие кактусы росли между слоеными глыбами шифера. В этом домике, более похожем на овчарню, чем на жилье, обитал батрак сеньора Монте — Эдуардо Бласкез с женой Изабеллой. От хибарки к дому Монте петляла берегом тропа. Каждое утро по ней отправлялись на работу Бласкез с женой, чтобы вернуться домой лишь с заходом солнца.
Чуть в стороне, увитый виноградными лозами, находился вырубленный в граните колодец — единственный источник вблизи Эрмосо. Никто в селении не смог бы рассказать, почему этот бурый, с виду такой унылый каменный столб с округлым, похожим на чашу водоемом, куда беспрерывно с плеском стекала вода, называли Белым колодцем. Быть может, оттого, что вода в нем всегда прозрачна, и женщины, словно светлой радостью, наполняли ею глиняные кувшины и потом с веселым говором, шутками, смехом по крутым уступам уносили их в свои тесные ласточкины гнезда.
Хибарка Бласкеза днем казалась вымершей, и женщины, отправляясь по воду, частенько говорили:
— Вы только гляньте на дом у Белого колодца! Там и людей никогда не увидишь. Сеньор Монте из своих работников умеет последние соки выжать. Ни минуты роздыха не даст. От зари дотемна спин не разгибают. Не приведи господи!
Как-то женщины дольше обычного задержались у колодца, рассуждая об участи бедного Бласкеза. Вспомнили и его сына Адольфо, о котором давным-давно не было никаких известий. Во время гражданской войны Адольфо стал коммунистом, командовал отрядом республиканцев.
— Бедный мальчик! — вздохнула одна из женщин. — Наверное, тебя заживо сгноили в какой-нибудь французской тюрьме или в лагере! А теперь сеньор Монте угрожает твоему отну и заставляет работать на себя с утра до ночи...
— Ну, положим, не всем в доме сеньора Монте живется худо, — усмехнулась другая женщина. — Помните невесту Адольфо Лауренсию? Подумать только — у Монте в прислужницах ходит! Да меня хоть режь, я бы к этому живодеру в услуженье не пошла! Да еще, говорят, сынок Монте, Луизо — ее любовник.
От реки донесся мелодичный девичий голос:
— Вон и сама она идет, видать, сеньору Монте захотелось промочить ненасытную глотку свежей водой. Пойдемте, женщины! Глаза б ее не видели... Ну погоди, Фернандо со своими молодцами доберется и до вашего осиного гнезда!