— Напрасно смеешься. Он из резины. Настоящий морской кошелек. Водонепроницаемый.
— Покажи! — сказал Антон, все еще держа перед собой берет. — И поскорей, пока дождь не кончился!
Капитан вытащил из кармана длинный пухлый кощель, похожий на резиновый чулок. Конец его был туго перевязан, и капитан изрядно повозился, пока распутал разбухшую тесемку.
— Скорей освободи! — сказал Антон. В берете накопилось довольно много воды. — Скорей!
— В нем деньги. Куда я их дену?
— Клади в карман!
— Размокнут.
— Брось в море!
— С ума сошел! Что делать на берегу без денег!
— Все равно, прячь в карман!
Это были плотно перевязанные пачки английских фунтов. Одну за другой капитан вынимал из кошелька и рассовывал их по карманам.
— Если некуда класть, давай мне, — предложил Антон.
— Ничего, карманов много, — отозвался капитан. — Потом высушим, разгладим, ничего с ними не будет, — успокаивал он сам себя.
Кошелек был примерно с бутылку. Антон наполнил его до краев и осторожно протянул капитану. Тот крепко завязал и вернул обратно.
— Бери ты, у меня все карманы забиты.
Они больше не пили из берета, а, подставив под капли пригоршни, слизывали с них влагу. Темное облако постепенно отдалялось, дождь затихал. Океан еще сильнее забурлил, заволновался. Приходилось крепко держаться за обломок.
— С каким удовольствием я сидел бы сейчас в капитанской каюте за стаканчиком виски, — сказал Роберт Брун. Напившись дождевой воды, он заметно воспрянул духом. И Антон себя чувствовал гораздо лучше, потому отшутился:
— А я не променял бы свежий воздух на духоту и пыль кочегарки.
— Да, у вас, у черных, адски трудная работа, — проворчал капитан. — Ничего, Антон, я тебя выведу в люди. Ты станешь таким же, как я.
— Уж это едва ли, — отозвался Антон.
— А вот увидишь — возразил капитан. — У тебя будет совсем другая жизнь, мы с тобой станем друзьями...
Антон решил, что настало время открыться:
— Я бы не хотел попасть к фашистам. Я их ненавижу.
— Ничего, человек ко всему привыкает.
— Дело не в привычке. У меня иные взгляды. Я антифашист.
— Антифашист? — переспросил капитан. — Но я ведь тоже антифашист. Мне они тоже не нравятся. Но вдруг они победят? Что тогда будешь делать? Полетишь на Луну?
— Я бы и тогда с ними боролся. Но они не победят. Они побеждают только тех, кто не борется. Разве норвежцы боролись?
— Кое-кто боролся, — возразил капитан.
— Кое-кто! — с насмешкой воскликнул Антон. — Потому-то Бельгия не смогла устоять, Франция пала в течение двух недель. Голландия сдалась, Дания сдалась, Норвегия сдалась...
— Наш народ миролюбив, — оправдывался капитан. — Мы не умеем воевать.
— Сдались и те, кто умеет. Югославы и греки — хорошие вояки, но им тоже пришлось сложить оружие.
— Ну а Великобритания?
— Английский лев рычит — и только. Разве можно победить одними угрозами? Лишь Советский Союз...
— Он тоже разбит, — вставил капитан. — Немцы дошли до Кавказа, Ленинград в окружении. Пропащее дело!
— Нет, их не сломить, вот увидишь, они не сдадутся, — все больше горячась, говорил Антон. Надежда на спасение была слишком слабой, и он решил высказаться до конца. — И если вообще кто-нибудь сумеет разбить фашистов, так это Советский Союз. Там живут несгибаемые люди.
— Видимо, ты не читаешь газет, не слушаешь радио, — опять возразил капитан. — Они миллионами сдаются в плен, миллионами погибают.
— Они попадают в плен и погибают в борьбе. Это совсем другое дело. И потому они победят.
— От этого мир ничего не выиграет. Если они победят, все полетит к чертям.
— Почему?
— Ты что, не знаешь коммунистов? Они навязывают людям свой строй, свой образ жизни. Хоть ты мне и друг, но я бы не хотел, чтобы ты спал под одним одеялом с моей женой и чтобы все мы хлебали из одной миски.
Антон от души рассмеялся.
— Чего ты смеешься? — рассердился капитан. — Коммунисты так и делают.
— Кто тебе сказал?
— От многих слышал. У моей матери была знакомая эмигрантка из России.
— А я слышал, будто на Западе, в том числе и в твоей Норвегии, капиталисты на завтрак сосут у рабочих кровь.
— Какая чушь!
— Почему же ты веришь россказням твоей эмигрантки о коммунистах? — спросил Антон. — А что касается навязывания своего строя и образа жизни, ты тоже ошибаешься. Коммунисты этим никогда не занимались. У них своя большая, богатая земля, зачем им отторгать чужие земли, как это делают гитлеровцы. Коммунисты считают, что каждый народ вправе сам решить свою судьбу. Так что норвежцы после войны будут жить так, как сами захотят.
— Это было бы неплохо, — произнес капитан. — У немцев железная хватка, они не позволят нам жить как хотим.