Капитан, как всегда, оказался прав. Ветер, поднявшийся перед самым восходом солнца, крепчал с каждым часом. Корабль входил в Гибралтарский пролив. За мысом Европа берега Испании и Африки подошли совсем близко. В бинокль видно было, как бьются о прибрежные скалы вспененные ветром волны.
Сдав вахту, первый штурман Миезитис не пошел, как обычно, отдохнуть в каюту, а остался на мостике и, не выпуская из рук бинокля, пристально всматривался в берег Испании. Это был крепкий сорокапятилетний человек с темным морским загаром и выцветшими от солнца, мягкими, как у ребенка, волосами, задумчивый и тихий.
— Что ты там так пристально высматриваешь? Уж не невесту ли? — поинтересовался капитан Заринь, переступив с больной ноги на здоровую. — Где ты ее оставил? В Мадриде, Валенсии или Барселоне?
— Мадрид, Валенсия, Барселона, — словно во сне, повторил Миезитис.
— Красавица?
— Красавица, — ответил Миезитис, многозначительно улыбаясь.
— Как ее звали? Карменсита?
— Тульская винтовка, — отшутился Миезитис, и капитан громко расхохотался.
— Не болтай глупости! Не может быть, чтобы за два года тебя ни одна не сумела пленить. Испанки — огонь, о который и не такие, как ты, обжигали крылышки.
— Мне не посчастливилось, товарищ капитан. До тех пор, пока меня не ранило, я не покидал фронта.
— А в госпитале?
— Признаться, товарищ капитан? — улыбаясь, спросил Миезитис.
— От капитана ничего не полагается скрывать.
— Тогда признаюсь. В госпитале влюбился. Но это была не испанка и ее звали не Карменсита. Это была девушка из госпиталя Интернациональной бригады, французская девушка Лиси́.
— Лиси́? Удивительное имя! — воскликнул капитан.
— Да, Лиси́, — повторил Миезитис, это имя прозвучало для него прекраснейшей музыкой. — Ли-си!..
Капитан понимающе хлопнул его по плечу.
— Смотри, смотри, может быть, и увидишь ее на берегу.
— Нет, товарищ капитан, — горестно отозвался Миезитис. — Лиси я уже никогда не увижу. Ее... в Альпах расстреляли... гитлеровцы...
— Расстреляли? — не веря своим ушам, переспросил капитан.
— Да, — ответил Миезитис, протирая носовым платком запотевшее стекло бинокля.
Наступило минутное молчание. Капитан намеревался было еще что-то спросить, но потом, стиснув зубы, повернулся, взглянул на компас и, отрывисто приказав вахтенному: «Так держать!», отправился в салон.
Короткий разговор с капитаном взволновал Миезитиса до глубины души. События и люди, за долгие годы канувшие в забвение, воскресли и встали перед глазами, как живые. Гражданская война, борьба республиканцев с фашизмом... Тогда он, Миезитис, был еще совсем зеленым комсомольцем, всего с двухлетним стажем подпольной работы. Днем он мостил рижские улицы, а вечерами посещал школу для взрослых. Но вот фашисты вероломно напали на Испанскую республику. Когда Миезитис узнал, что из всех уголков мира в республиканскую Испанию отправляются добровольцы, он задал себе вопрос: «Кто же ты? Хватит ли у тебя сил и решимости отказаться от привычных жизненных удобств и поставить на карту жизнь ради счастья и свободы чужого и далекого народа?»
И Миезитис решился.
Словно в волшебном калейдоскопе, одна за другой возникали в памяти картины: различные участки фронта, кровавые бои и спокойные дни. Наконец, ранение, госпиталь, разгром республиканских войск и концентрационный лагерь во Франции.
Миезитис во всех подробностях вспомнил ночь, когда он бежал из концентрационного лагеря с единственной целью — добраться до Лиси. Тогда Франция была оккупирована гитлеровцами, и Лиси с Миезитисом ушли в Альпы, примкнув там к партизанскому соединению. Затем сердце кольнуло самое тягостное воспоминание. В маленьком горном селении партизан врасплох застигли гитлеровцы, и Лиси, его любимая Лиси, погибла от пули врага. Нет больше Лиси, он никогда не увидит ее...
После завтрака пришел капитан и, толкнув дверь в каюту радиста, крикнул:
— Прогноз!
Сонный Виртманис еще валялся на койке. Поспешно вскочив, он протер глаза и сел за работу. Вскоре из радиорубки послышались привычные писк и треск. Наконец Виртманис показался в дверях с исписанным листом бумаги в руках.
— Прошу, товарищ капитан, — и он протянул листок с прогнозом. — В восточном районе Атлантического океана, у берегов Португалии, северный ветер семь-восемь баллов. В Бискайском заливе туман и шторм.