До Линди эта мысль дошла, она слегка распрямилась и подняла на меня глаза:
— Хорошо. Давайте туда вернемся.
На этот раз по коридорам разносились голоса, слышалось гудение пылесоса, но мы вернулись в танцевальный зал, ни с кем не столкнувшись. Теперь тут было гораздо светлее, и Линди указала на вывешенную возле двойной двери надпись буквами из пластика: «Ассоциация чистильщиков бассейнов. Торжественный обед».
— Немудрено, что мы не смогли отыскать офис, где лежат все награды, — заметила Линди. — Это другой танцевальный зал.
— Неважно. То, что нам нужно, здесь.
Мы пересекли танцевальный зал и на цыпочках вошли в подсобку. Как и раньше, тут горел тусклый свет, однако прибавился и естественный, проникавший через вентиляционные окошки. Никого не было видно, но, бросив взгляд на длинные буфетные стойки, я понял, что мы влипли.
— Похоже, тут кто-то побывал, — сказал я.
— Ага. — Линди направилась по проходу, осматриваясь по сторонам. — Да, похоже на то.
Все, что мы видели, — хлебницы, подносы, коробки с печеньем, плоские блюда с крышками в форме купола — куда-то исчезло. Вместо них, расставленные на равных промежутках, высились аккуратные стопки тарелок с салфетками.
— Так, всю еду отсюда унесли, — сказал я. — Вопрос в том — куда?
Линди прошла вперед еще немного, потом обернулась ко мне:
— Помните, Стив, когда мы здесь стояли — еще до того, как вошли охранники? У нас с вами завязалась дискуссия.
— Да, помню. Но к чему снова об этом? Знаю, я слегка зарвался.
— Ладно, проехали. Но куда же подевалась индейка? — Она снова огляделась вокруг. — Знаете что, Стив? В детстве мне ужасно хотелось стать балериной или певицей. Я старалась изо всех сил — господи, как я старалась! — но надо мной только посмеивались, и я думала: как жесток этот мир. А когда подросла, то поняла, что это совсем не так. То есть, если бы даже вы были, подобно мне, лишены благословения свыше, для вас все равно оставался шанс: вы все равно сумели бы найти место под солнцем, вам не нужно было бы ограничиваться только стремлением быть на виду. Это было бы не так-то легко. Вам пришлось бы попотеть и отмахнуться от сплетен. Но все равно шанс бы у вас оставался.
— Что ж, вам как будто все это удалось.
— Мир удивительно устроен. Знаете, я думаю, что это было очень дальновидное решение. Со стороны вашей жены, я хочу сказать. Посоветовать вам сделать пластическую операцию.
— Давайте оставим мою жену в покое. Послушайте, Линди, а куда, по-вашему, ведет этот ход?
В дальнем углу помещения, где заканчивался ряд буфетных стоек, виднелись три ступеньки, ведущие к зеленой двери.
— Почему бы не проверить? — спросила Линди.
Мы с той же осторожностью отворили и эту дверь,
и я на какое-то время совершенно потерял ориентировку. Темно было — хоть глаз выколи, и всякий раз, пробуя повернуться, я упирался лбом не то в плотную ткань занавеса, не то в брезент. Линди, державшая фонарик, копошилась где-то впереди вроде бы с большим успехом. Споткнувшись, я вывалился в какое-то темное пространство. Линди меня там ждала, посвечивая фонариком мне под ноги.
— А я это заметила, — проговорила она шепотом. — Вы не любите о ней говорить. О вашей жене то есть.
— Это не совсем так, — ответил я тоже шепотом. — А где мы?
— И она ни разу вас не навестила.
— Это потому, что, если точнее, мы сейчас не вместе. Раз уж вам так надо знать.
— Ох, простите. Я вовсе не собиралась совать нос не в свои дела.
— Не собирались?
— Ого, дорогуша. Поглядите-ка! Вот она! Мы ее нашли!
Линди показывала на стол, стоявший невдалеке от нас. Он был накрыт белой скатертью, на нем бок о бок возвышались два серебряных купола.
Я подошел к первому и опасливо снял крышку. Конечно же, внутри покоилась упитанная жареная индейка. Я нащупал нутро и всунул туда палец.
— Там ничего нет.
— Нужно забраться поглубже. Я протолкнула ее очень далеко. А эти индейки куда крупнее, чем вы думаете.
— Говорю вам, там ничего нет. Посветите-ка сюда фонариком. Проверим другую. — И я так же осторожно снял крышку со второй индейки.
— Знаете, Стив, я думаю, это неправильно. Не нужно смущаться говорить об этом.
— О чем?
— О том, что вы в разводе с женой.
— Я разве сказал, что мы в разводе? Неужели я так сказал?
— Я подумала…
— Я сказал, что если точнее, то мы не вместе. Это разные вещи.
— По-моему, одно и то же…
— Нет, не одно и то же. Это временное явление, что-то вроде испытания. Ага, тут что-то есть. Вот она.
— Так почему же вы ее не вытащите, дорогуша?
— По-вашему, я не пытаюсь вытащить? Ух ты! Неужто нужно было запихивать ее так далеко?