Перед арестом Крестному Отцу удалось убедить боссов отказаться от опиума и сосредоточить усилия на кокаине, поставлявшемся из Южной Америки в США. Это не значило, что мексиканские плантации марихуаны и опиумного мака должны были исчезнуть. Они остались, точно так же как торговля и экспорт. Но при этом они потеряли свою значимость, их вытеснил кокаин, а впоследствии так называемый hielo, “лед”, – то есть метамфетамин. Решения, принятые на собрании в Акапулько за несколько месяцев до ареста Крестного Отца, увеличили число группировок, но в отсутствие признаваемой всеми верховной власти босса между оставшимися на свободе разгорелись ожесточенные конфликты за территорию. Картели начали воевать между собой уже в начале 1990-х годов. Поначалу эта война не освещалась массмедиа, так как мало кто верил в существование наркокартелей. Но чем более кровопролитным становился конфликт, тем больше славы и популярности приобретали его герои. Это были акулы. Акулы, которые ради того, чтобы подчинить себе наркорынок, приносящий сегодня в одной только Мексике от двадцати пяти до пятидесяти миллиардов долларов в год, готовы были растащить Латинскую Америку по кускам, до самого основания. Экономический кризис, уничтоженная деривативами и преступным капиталом финансовая система, биржевое безумие – почти повсюду эти вещи подрывают демократию, работу и надежды, кредиты и жизни людей. Но что кризис не разрушает, а, наоборот, лишь укрепляет – так это криминальную экономику. Современный мир начинается здесь, с этого нового Большого взрыва, источника денежных потоков. Столкновения между идеологиями и цивилизациями, религиозные и культурные конфликты – всего лишь главы мировой истории. Но если посмотреть на это через призму криминальных капиталов, все векторы и течения приобретают новый смысл. Если не учитывать преступную власть картелей, все комментарии по поводу кризиса и все его интерпретации кажутся основанными на каком-то недоразумении. Чтобы понять ее, на эту власть нужно смотреть как следует, даже более того, нужно заглянуть ей в лицо, в глаза. Она построила новый мир, создала новую вселенную. Большой взрыв начался с этого.
Кока № 2
Это не героин, который превращает тебя в зомби. Это не трава, которая расслабляет и заставляет кровь приливать к глазам. Эффект от кокаина может быть очень разным. С ним можно делать все что угодно. Прежде чем он заставит твое сердце разорваться на части, прежде чем твой мозг превратится в кашу, прежде чем у тебя навсегда перестанет стоять, прежде чем на месте желудка окажется гнойная рана, ты будешь больше работать, больше развлекаться и больше трахаться. Кокаин – исчерпывающий ответ на самое настойчивое требование нашей эпохи: отсутствие границ. С кокаином ты переживешь больше разных событий. Ты сможешь больше общаться. Вот она, первая заповедь современной жизни. Чем больше ты общаешься, тем ты счастливее, чем больше общаешься, тем больше получаешь удовольствия, тем больше чувствуешь, тем больше продаешь – чего угодно. Больше. Все больше и больше. Но наше тело так не может. В какой-то момент возбуждение должно пройти, а тело – вернуться в состояние покоя. И вот тут-то в игру и вступает кокаин. Это тонкая работа, ведь он должен попасть в пространство между клетками, то самое, что разделяет их, – это место называется синаптической щелью, – а потом блокировать важнейший механизм. То же самое происходит, когда ты играешь в теннис и делаешь сопернику подачу, которую он точно не сможет принять, вдоль боковой линии; в эту секунду время замирает, все достигает совершенства, спокойствие и сила сосуществуют внутри тебя в идеальном равновесии. Это чувство блаженства вызывается микроскопической каплей вещества-нейромедиатора, попавшей точно в ту самую синаптическую щель между клетками. Одна клетка возбуждается и передает импульс соседней и так далее, пока миллионы подобных им не начнут колебаться одновременно. И жизнь вспыхивает заново. Ты возвращаешься к задней линии, то же делает и твой противник, вы готовы разыграть еще один мяч, от недавнего ощущения осталось лишь слабое эхо. Нейромедиатор поглощен, импульс между двумя клетками прерван. И вот тут вступает в дело кокаин. Он препятствует всасыванию нейромедиатора, и твои клетки всегда “включены”, как если бы каждый день было Рождество – праздничная иллюминация триста шестьдесят пять дней в году. Нейромедиаторы, которые кокаин просто обожает и без которых не может обойтись, называются допамин и норадреналин. Первый – это тот, что позволяет тебе быть в центре внимания на вечеринке, потому что с ним все намного проще. Проще говорить, проще флиртовать, проще быть милым, проще чувствовать себя оцененным по достоинству. Второй, норадреналин, имеет более коварный эффект. Вокруг тебя все как будто становится больше и явственнее. Упал стакан? Ты слышишь это раньше всех. Хлопнуло окно? Ты замечаешь это первым. Тебя позвали? Ты оборачиваешься раньше, чем твое имя выговорят до конца. Так действует норадреналин. Он усиливает состояние внимания и тревоги, все вокруг наполняется угрозами и опасностями, становится враждебным, ты то и дело ждешь, что на тебя нападут или сделают тебе больно. Ответная реакция страха ускоряется, становится внезапной и ничем не ограниченной. Это паранойя, ее широко распахнутая дверь. Кокаин – это топливо для тела. Он возводит твою жизнь в третью степень – прежде чем выжать и сломать тебя полностью. За еще одну жизнь, которую он, как тебе кажется, дарит тебе, придется заплатить сторицей. Возможно, потом. Но “потом” никого не интересует. Все происходит здесь и сейчас.