- Сейчас он начнёт определять силу ветра и температуру… — прошептал он, — …посылает их на планшет.
- А сейчас он определит расстояние до объекта и другие снайперские данные…
- А сейчас, прежде компьютер ему скажет, какую капсулу достать, мы всё эту лавочку закрываем… — Мишель наслаждался каждой секундой происходящего.
Мужской силуэт начал нездорово суетиться и стучать костяшками пальцев по экрану планшета. Сначала слабо, с расстановкой и без ритма. Когда, появился ритм, Мишель сиял от счастья.
Он понимал, что продолжать начатое не имело смысла, с такого расстояния без расчётов, попасть в цель было уже немыслимо.
На всякий случай, чтобы они провели в действие какой-нибудь запасной план, Мишель отключил электричество на обеих яхтах. Наблюдая через свой бинокль за суетой, он вдруг понял, что так и не нашёл Ренату среди празднующих.
- Где же ты? — он всматривался через окуляр в тёмную палубу, и не мог её найти. — Где?
В тот неприятный момент, когда он уже почти отчаялся её увидеть, когда ком подкатил к горлу, а мысль о том, что Обезьян как-то обхитрил его, пронзила мозг, из-за яхты показалась вёсельная шлюпочка. Она медленно чапала к берегу. Фигурка в ней явно принадлежала гречанке, но Мишеля насторожило то, что она направлялась к берегу не туда, где были жёны рыбаков, а куда-то в кусты. Более того, все шлюпки сейчас направлялись к погасшей яхте, чтобы узнать что случилось. Загадочное поведение девушки скоро озарилось его широкой улыбкой:
- Так вот ты где, — он не скрывал радости, — умница. Просто — ум-ни-ца!
Когда две тоненькие фигурки показались на освещённом холме, Мишель заспешил к своему судну. Он уже понял, что если сейчас не поторопится, то не увидит её больше никогда.
Часть 3. ЕГИПЕТ
В международном аэропорту Элефтэрайос Венизелос было невероятно людно. Следить за двумя стройными фигурками было сложно, но приятно. Он умудрился подойти к ним практически вплотную, когда они пили кофе в небольшой забегаловке.
То, что он увидел и услышал, его поразило. Во-первых, разговор между ними шёл по английски, и странно, но Рената говорила с греческим акцентом! А гречанка ей отвечала на чистом Лондонском…
- Что-то здесь не так… — успел подумать он, и тут же обратил внимание на ещё одну деталь, когда невзначай подошёл вплотную к их столику.
Перед ними лежали билеты бизнес-класса разных авиакомпаний, Egypt Air и какого-то чартерного рейса незнакомой авиакомпании. Мишель пришёл в ужас — они разделяются. Судя по табло отлётов, одна из них, через час, полетит в Египет, а другая, чуть позже, в Иерусалим. В голове, как в горячечном бреду, мысли налетали друг на друга, и сталкиваясь, вылетали искрами из глаз. Наконец, всё стало выстраиваться в ряд, когда он вдруг услышал, как рыжая девушка назвала подругу Ренатой.
- Так они переоделись и загримировались друг под друга! — со стороны он, наверно, выглядел, как человек только что доказавший теорему Ферма. — Ловко…
Жить и соображать дальше стало проще. Настоящая Рената летит в Египет. Он чуть не хлопнул себя по лбу, но вовремя спохватился:
- Как же я сразу не догадался!
Бегом он подлетел к стойке авиакомпании Egypt Air. Купить билет на рейс MS 564 до Александрии оказалось делом не таким уж сложным, на бизнес класс оказалось несколько свободных мест. А вот верхом удачи было уговорить симпатичную девушку за стойкой посадить его рядом вон с той интересной брюнеткой.
- Вон с той, что обнимается с рыжей подругой? — хитро улыбаясь, спросила она, распечатывая посадочный талон.
- Да, если можно, — и он заговорщически подмигнул.
- Так… Фелисия Энелиль… место…
- Как-как? Фелисия?
- Вы так удивлены, как будто знали её под другим именем…
- Нет, нет, что вы. Просто у меня мать Фелисия. Это просто хороший знак.
Совершенно счастливый он получил место рядом с Фелисией и направился в сторону только что объявленной посадки. Но не пройдя и двух шагов, он вдруг увидел Обезьяна. Это был непредвиденный шок. Он встал, как вкопанный. Обезьян ворочал головой от табло к табло, и видимо пытался что-то понять. Мишелю повезло в том, что его не заметили первым. Развернувшись и прижимаясь к стене, он вернулся обратно к стойке Egypt Air.
- Вы не могли бы мне продать оставшиеся места в самолёте?
- ??? — удивлённо взметнув брови вверх, девушка изобразила крайнее удивление.
- Видите ли, так надо, — сказал он шёпотом. — Дело в том, что я не хочу лететь в одном самолёте со своей бывшими женой и тестем, да ещё с её новым мужем. Вы их видите там, вдали. Тесть ещё на обезьяну смахивает.
Он мысленно содрогнулся, представив себе реально таких родственничков, но игра стоила свеч.
- Но это ведь дорого… такая трата денег…
- Не волнуйтесь, у меня ещё на сигареты останется, — он подмигнул и достал толстую пачку евро, — сдачи не надо…
- Нам нельзя, вы что! — шёпотом вскричала она.
- А я забуду взять сдачу… вот, видите, уже начал забывать, — произнёс он, глядя, как она выписывает билеты.
- Спасибо вам огромное, конечно…
Видимо её убедила физиономия тестя, или Мишель был ей симпатичен, не суть важно. Как добрался до посадки окольными путями, он бы потом никогда не вспомнил. Но помнил он другом, о важном — его теперь наверняка вычислят.
Они узнают, что в последний момент на имя Мишеля Рено были выкуплены оставшиеся билеты бизнес-класса. И, хоть это не было ошибкой, оставался неприятный осадок. Увы, не всё так гладко сложилось, как хотелось бы. Правда был шанс, что они полетят в Иерусалим, за гречанкой. Этот вариант тоже был неприятен. Карты складывались нехорошо, очень нехорошо.
***
Грустное личико смотрело в окно, и небольшая слёзка набухла под глазом. Потом она стекла по щеке, оставив след на макияже. Мишель подумал, что ещё пару таких слез, и появятся веснушки, которые он запомнил из досье.
Надо было как-то начинать разговор, и отвлечь её, пока она не смыла таким образом весь грим.
- Вас что-то огорчает за окном? Уверяю вас, эти тучки не стоят и половины вашей слезы… Знаете, все мировые религии согласны, что чем выше тем больше позитива.
- Спасибо за сочувствие… — она вытерла слезу. — Иногда мировые религии ошибаются, и мир рушится как карточный домик… в самый неподходящий момент.
- У меня вот тоже, вся жизнь разрушена… И что? Не унываю. Ведь если кто-то дал нам эту жизнь, он как-то о ней позаботится, не так ли? Не дали же её вам так, чтобы однажды, ни за что ни про что, потерять?
- А вы, я смотрю, проповедник, — в её глазах, мелькнуло, что-то вроде интереса. — А почему «тоже» разрушена? Вы думаете у меня разрушена?
- Нет, я так не думаю. Просто, такие мысли приходят, глядя на ваши грустные глаза…
- А у вас что, тоже что-то случилось?
Тут Мишель понял, что за эту ниточку надо хвататься как можно быстрее и сказал:
- Да, у меня случилась беда. Я потерял самого себя… — он постарался изобразить философическое выражение лица. — Если вам интересно, я мог бы рассказать…
- Ну, если мне не наскучит… — и подобие улыбки промелькнуло на её лице.
- Я три года провёл то ли в коме, то ли в летаргическом сне.
- Какой ужас! Как же это вы перенесли? — теперь уже неподдельный интерес блестел в её глазах. — Расскажите, пожалуйста.
- Если бы я помнил как всё это произошло…
И Мишель рассказал ей свою историю, конечно, умолчав о Даре и событиях последнего месяца. Между ними начала возникать какая-то доверительная симпатия. Чем больше он говорил о своих приключениях, тем сильнее они оба понимали, какова была нужда в таком общении. Рената-Фелисия слушала очень внимательно, а когда он закончил вдруг сказала: