- Ну, хорошо, а что, если у Феликса аллергия? — Шульц разошёлся. — Что если он покроется пупырышками в самый неподходящий момент? Представляете, церемония прощания, а…
- А потом? — перебил бушующего фантазиями Шульца Отто. — Ну через два дня?
- А потом «сонник» растворится в крови, или в какой-нибудь ещё жидкости… и, voila — «жертва» воскреснет. Как вам такое? Похожие шпионские игрушки используются уже давно, но только недавно был сделан прорыв в технологиях.
- Хорошо, тогда самый главный вопрос: где мы достанем этот препарат? — сыщик пристально посмотрел на Фема.
- Там, в Париже на той выставке, я обратил внимание, что все надписи на этой «химии» были на английском. Стало быть придётся наведаться к вам на Воксхолл Кросс. Уж наверняка они там держат немного…
***
Лицо Феликса мрачнело на глазах больше и больше. Он понимал, что без его согласия на этот дикий розыгрыш останется только один вариант — настоящий труп. И почему-то, этот вариант ему нравился ещё меньше.
Все были в сборе, а за окном недовольно шумел дождь. После подробного доклада Фема пауза растянулась на добрых пять минут.
Наконец, капли как будто перестали барабанить крышу, и Феликс, раздвигая мрачные мысли, произнёс:
- Я так полагаю, тут все рискуют. Рискну и я. Надеюсь, что анализ ДНК они возьмут аккуратно…
- Не волнуйтесь, для этого не надо вырезать печень — пары волосков хватит. Может ещё возьмут кровь и слюну.
- Я боюсь в основном… щекотки. Представляете их лица, если я расхохочусь?
- Вам будет не до юмора, поверьте.
- Понимаю. Я буду в это время общаться с ангелами, а бесы с моим телом. Интересно получится.
- На всякий случай, мы будем рядом, да Фем? — Отто вопросительно взглянул на Фема.
- Я буду дежурить в морге всю ночь, — и Фем сделал руками жест, передёргивающий затвор воображаемого пистолета.
Видимо, это и было последним, что окончательно расслабило Феликса. Он махнул рукой, и произнёс:
- Ладно. Вы меня убедили. Я согласен. Что нужно для подготовки?
- Вот и хорошо, — ответил на это сыщик, явно успокаиваясь. — У нас ещё много чего впереди. Расскажите подробно, как вообще пройдёт вся церемония. Это будет полезно знать.
- Ну, начну с того, что я завещал похоронить себя в гробу, и не в костюме, а в тахрихине.
- В чём-чём? — Шульцу понравилось новое слово. — Тар-чём?
- Тахрихине, то есть льняном саване. Чистая белая одежда, без узлов и карманов. Затем тело помещают в простой деревянный ящик без полировки, медных ручек и внутренней обивки.
- Интересно, — протянул Шульц. — Прямо таки без карманов.
- Без. И без церемонии прощания, что вам на руку. Выставлять умершего на всеобщее обозрение в открытом гробу считается оскорбительным. Ведь могут прийти враги и порадоваться смерти противника.
- А ещё, покойник может чихнуть…
- Кремация также противоречит еврейскому Закону, — Феликс не обратил внимания на реплику Шульца. — В последние несколько столетий среди раввинов установилось единое мнение относительно недопустимости вскрытия как акта, оскверняющего покойного.
- А как же анализ ДНК? Это не считается за вскрытие? — забеспокоился Шульц.
- Нет, не считается, — успокоил Отто, и сердито глянув на напарника, строго спросил:
- И вообще, тебя больше пугает вскрытие Феликса или нарушение «закона»?
Подождав, когда слова дойдут то адресата, он вновь повернулся к Феликсу:
- А что ещё?
- Похоронить покойника следует в самый короткий срок. Церемония проста. Вслед за несколькими псалмами читается краткая молитва, восхваляющая Всевышнего, дающего жизнь и лишающего ее. Иногда раввин произносит краткую речь об усопшем. Никакие посторонние разговоры на кладбище недопустимы, поскольку считаются проявлением крайнего неуважения… Затем гроб опускается в могилу и засыпается землёй. Произносятся слова утешения, обращённые к пребывающим в трауре. Прежде чем покинуть кладбище, все омывают руки. Вот, в общем, и всё.
- Надо звонить… им, — встрял опять Шульц. — Соглашаться на эвтаназию. Я уже согласен. Кстати, надо подумать о технике этого, так сказать, мероприятия. Как мы его… так сказать уделали? Ведь они спросят…
- Ну так прогугли этот вопрос!
- Не проблема, — сказал Шульц и направился к лаптопу.
***
Ночной и очень зимний Лондон. Холодно. Две тени, двигающиеся мягко, по кошачьи. Редкие представители этих животных, попадающиеся по пути, признавая своих, не шарахались в сторону.
Всё было похоже на их недавнюю вылазку в банк. Рената и Фем были одеты как ночные грабители двадцать первого века. Всё было чёрное, эргономичное и технологически продвинутое.
Перейдя через мост «Воксхолл», они приблизились к интересующему их зданию, и остановились. Над высоким забором возвышались глаза, окружавшие стеклобетонное чудовище по периметру.
«Не так проста эта тишина…» — шептал речной ветерок.
- Нас ждут… — прошептала Рената. — И эти камеры так, ерунда. Они как будто знают, что ты их отключишь. Знаешь, я пожалуй уверена, здесь засада.
- Не бойся. Страх происходит от неведения. Ты не видишь противника, и поэтому боишься. И ещё выдумываешь себе всякие ужастики.
- Может ты и прав…
- Пойдём тихонько кругом.
Они обошли забор почти весь по периметру. Ничего, кроме пары скучающих охранников.
- Странно, почему на здании нет ни одной вывески? Как будто не все ещё знают, что здесь.
План этого фасада они знали наизусть. Все его слабые и сильные стороны.
Наблюдатели со стороны, наверно, были бы удивлены дальнейшим поведением парочки. Они не стали пытаться проникнуть внутрь. Наоборот, перейдя улицу, они прошли под эстакадой и удалились в садик.
Там, с другой его стороны, они сели в припаркованный автомобиль. Маленькая машинка переехала мост через Темзу и уже через пятнадцать минут её можно было увидеть припаркованной возле садов BuckinghamHouse. На панели приборов лежал конверт, содержимое которого с лихвой покрывало моральный ущерб, а также штраф за нехорошую парковку.
Дальнейшие действия ночной парочки ввели бы в полный тупик наблюдателя, если, конечно, он не из спецслужб.
Эти двое, скользнув по парку еле различимыми тенями, остановились у садового домика. Ну мало ли что надо двум молодым, да ещё и в таком укромном месте? Никто бы и не задумался над этим, если бы, конечно, не проследил, что будет дальше.
А было вот что — они исчезли. Исчезли внутри домика и больше не появлялись. Во Франции воображаемый садовник бы их простил. Может даже, и охранял бы вход какое-то время. Но здесь, хорошо, садовника не было — он спал. А на камерах наблюдения, которыми утыканы все сады королевы, тоже ничего интересного не происходило. Так и осталась незамеченной эта странная история.
А внутри домика происходило вот что. Фем быстро разгрёб новенький, и ни разу не использованный садовый инвентарь. За ним обнаружилась потайная дверь. Дверь была тут же открыта.
- Надо придумать, как её закрыть так, чтобы никто не понял, что мы тут вошли, — прошептала Рената.
В далёких отблесках огней её глаза светились по особенному. Они, казалось, заполняли всё лицо каким-то свечением.
- Ничего не получится. Я просто заблокирую внешний замок, и это даст нам фору во времени. Следующий обход здесь будет через час. Плюс час провозятся с замком. У нас должно хватить.
Они побежали по лестнице вниз. На глубине около семи метров обнаружилась ещё одна железная дверь. Кодовый замок не задержал их, и оказавшись в широком бетонном туннеле, Рената стала вращать головой.
- Туда! — она уверенно ткнула пальцем в темноту, при этом, глядя в другую сторону.
- Нет, туда, — Фем её потащил, почти бегом по коридору. — Нам надо пройти две тысячи шестьсот пятьдесят метров. Если мы будем двигаться со скоростью пять километров в час, на это уйдёт около получаса.