Твое шестое, двенадцатое, двадцать четвертое или какое оно там у тебя чувство, оказалось совершенно правым. Серцет везде просчитался, однако, чуть не достиг цели. Кукбара была неотъемлемой частью Пенелопы, поэтому Пенелопа умерла, хоть и сражалась за жизнь. Смерть Ка — мгновенная смерть здесь, я бы даже побороться бы не смог. Серцет воспроизвел меня, так ему показалось. На самом деле он воздействовал на моего Ка и тот обратился в того неудачника (и сам я на некоторый период потерял и удачу и радость жизни).
Ты совершенно случайно попала туда. Сновидцам в этом смысле проще, они могут попасть туда, куда мне или Виктору и не снилось. Иные миры тебе не предел. Я бы на твоем месте занялся бы проблемой сновидчества. Но не уходи в сомнологи, я тебе этого не прощу никогда, — доктор погрозил мне пальцем и устало продолжил:
— Все, что мы сделали и что нам удалось, удалось только по причине того, что параллель и пограничье работают по схожим законам. Ты впустила нас именно туда, куда надо. Вообще только сновидец может попасть в тело своего Ка и при этом не доставить ему хлопот, а еще и управлять им. Хлопот не было, потому что при переходе тебе частично отбило память, совсем так, чтобы можно было делать все, что ты делала. Это опять же сновидческие штучки.
Виктора сразу перекинуло куда надо, а меня задержал Ка Пенелопы, с которым я разговаривал, когда меня по голове шарахнули. Сама пенелопа находится в лучших мирах, а вот ее Ка по мне очень скучает. Оказывается они были нечто большее чем просто друзья с моим Ка, но это детали. Она объяснила мне, по каким законам все работает, подтвердила твои опасения, потому что сама пыталась проникнуть в измененную часть параллели. Она научила что делать, когда встретимся с нашими Ка. А проникнуть нам не составило труда, проход был открыт тобой. Мы частично принадлежали и созданной Серцетом реальности тоже — проблем со входом не было.
По скольку мы с Виктором не сновидцы и не можем творить, что хотим и не хотим мы попали туда, где должны были быть. Пенелопа научила нас, как это сделать. Совсем не удивительно, что ты не смогла очнуться тогда, когда совершалось убийство. Гнев и желание Серцета были настолько сильны, что просто блокировали нас. Я вырубился, прямо при включенном свете, что невозможно было бы при других обстоятельствах.
— Я снова чуть не свихнулся, — подал голос Виктор.
Я обратила на него тревожный взгляд.
— Не свихнулся же, — потрепал он меня по голове.
— Он чуть не потерялся, но вовремя смог найти верный путь, — хохотнул доктор собственной остроте, — Так вот. Я едва не проспал собственное убийство. Если бы меня не разбудили боли в самых неожиданных местах. Я слышал разговоры и ждал пока все утихнет. После чего выяснил еще одну прекрасную особенность параллели, чем больше ты извне, тем больше у тебя возможностей. Встать я не мог, но смог протянуть руки в окошко и вызволить Ка из беды. В параллели наши раны были почти идентичны, по крайней мере я не мог встать на ноги. Чем дальше вы были от места, тем призрачнее оно становилось. Видимо, Серцет часть своего эго отдал этому двойнику Виктора, кстати, о нем позже. И боли мои были уже не такими сильными, и слабели, пока вы уходили. Вскоре и Пенелопа смогла меня найти, она подлечила моего Ка и меня заодно.
— Но получается, что Виктор убил своего двойника, как же он остался жив? — этот вопрос не давал мне покоя.
— Помнишь, я говорил, что египтяне считали, что человек сойдет с ума сперва, когда умрет его Ка? — лукаво посверкал на меня глазами доктор, — двойник не был Ка Виктора. Он был твоим вымыслом. В тот самый первый раз, когда ты показалась в параллели, он принял вид Виктора, просто тебе было так комфотнее. Вероятно, в чистом виде, он должен был быть похож на Серцета, я не исключаю такой вероятности.
Виктор смог легко его убить просто потому, что у Виктора вообще нет Ка. Ка умирает, когда человек сходит с ума, то есть наши с тобой любимые алкоголики убивают не только себя, но и своих Ка. Ка Виктора умер, у психов вообще Ка нет… Тем страннее встреча с Ка Пенелопы… Больные вольны перемещать свое сознание в пограничье и в параллель, как оказалось, просто больные не понимают, где они. Истинные безумцы находятся сразу везде, представляешь, какая мешанина у них в головах? И все-таки странно… — доктор надолго задумался, сел к нам в профиль и все косился за окно. Он не был грустен, он тщательно пытался разгадать эту загадку, — а, ладно, потом, теперь у меня много времени будет, — махнул он рукой, наконец: