— Тихо, успокойся! Все нормально, так бывает в первый раз. Расслабься! Постарайся запомнить, что тебе привиделось, — твердо произнесла она, глядя на меня.
— Я… Я не знаю, все так реально, будто это уже случилось. Если так будет каждый раз, то лучше мне сразу застрелиться, — вытирая холодный пот, сказал я.
— Нет, просто твой организм адаптируется к новым способам получения информации, в последующее время тебе будет легче предвидеть, и не будет таких сильных эмоциональных встрясок, — попыталась обнадежить меня Киана.
— Скажи, что ты видел. Только если тебе будет опять плохо, постарайся дышать глубже и закрыть глаза, это поможет мозгу справиться со слишком большим объемом информации, — продолжила она.
— Хорошо. Я постараюсь. Все происходит в аэропорте, мы идем куда-то, но тут по нам начинают стрелять, и ты… О, черт, так больно… Подожди, — сейчас пройдет… Кажется, все… После того, как начинают стрелять, мы бежим, но они все ближе и ближе, серые тени, словно это совсем не люди, а что-то другое. Вот одна пуля попадает мне в ногу, и я падаю, ты стоишь надо мной и не знаешь, что делать, но вот еще один выстрел, и ты отворачиваешься и бежишь дальше. А я лежу, ко мне подбегают эти тени, и боль охватывает все мое тело, а дальше — темнота.
— Хм… Ты знаешь, твое предвиденье очень полное для начинающего таймфилера[5], наверное, в твоем роду были предсказатели или ведуньи, и твоя генетическая память дала о себе знать. Но, тем не менее в альтернативном будущем возможна твоя смерть, хотя линия вероятности такого исхода событий очень большая, в принципе любое будущее может быть изменено, ведь оно еще не произошло. Так что будем надеяться, что ты сможешь изменить временную постоянную, — произнесла Киана.
— Ха, ну последуем старому выражению, что каждый человек — творец собственной судьбы, — с наигранной бравадой сказал я, не забыв подмигнуть ей.
— Ладно, хватит об этом. Завтра трудный день, и нам нужно выспаться, так что по кроватям, — ответила на мою шутку уже прежняя снежная королева Киана.
Ну и ладно, пойдем спать, — сказал я сам себе и, допив чай, отправился в постель. Но, похоже, в эту ночь мне не суждено было сомкнуть глаз. Часа в три мне захотелось пить и я пошел на кухню, по дороге увидев мерцающий свет в комнате Кианы.
— Наверное, опять со своими приборами возится, наша супер-ученая, — подумал я, но за дверью раздавались странные звуки. Решив проверить, все ли в порядке, я приоткрыл дверь, а там плачущая на кровати Киана. Вот это да, у меня даже челюсть отвисла. «Мисс Неприступность» второй раз плачет у меня на глазах. Но может я и дурак, но далеко не бездушный камень, и, подойдя к ней и обняв, мое сердце тоже стало биться не так, как прежде.
— Ну что? Что такое случилось, Киан? Перестань! Все хорошо, мы завтра уезжаем. Забудь то, что было здесь. Это как будто плохой сон, — попытался успокоить ее я. Но причина слез была понята мной неверно, так как она лишь отмахнулась и продолжала самозабвенно поливать подушку.
— Ты не понимаешь… Мне просто… Если ты умрешь, то я тоже (звук упавшей слезы), — прошептала Киана. — Наверное, ты думаешь, что я дура, потому что говорю тебе только сейчас, но моя жизнь не располагала к романтике и любовным делам, так что… В общем, я очень привязалась к тебе и, наверное, я люблю тебя. После этих слов я взлетел к звездам, упал на солнце, в общем, словами описать такое невозможно. Обняв ее еще крепче, я понял, что тоже не могу без нее. Чувства душили меня, я не мог сказать ни слова, только прижимал ее все крепче. Она, наверное, ощутила то же, что и я, потому что ее губы коснулись моих и… такого поцелуя я не ожидал. Словно пламя обожгло и сразу же проникло вглубь меня, заполнило каждую частицу моего тела. А затем были и жаркое тело Кианы, и крики, и вздохи, ну, в общем, вы поняли.
5
Таймфилер — человек, обладающий способностями предвидеть линии альтернативного будущего, при хорошей тренировке также способен менять временную постоянную. Термин впервые стал употребляться в США после ряда сбывшихся предсказаний Джима Конескера. Правительством были приняты меры по изоляции этого человека, но название, появившееся в прессе, так и осталось нарицательным.