Патовая ситуация.
— Я хотел поиграть с тобой. — Он продолжает менять своё тело, видимо, подбирая оптимальную конфигурацию изменений. — Теперь не до игр.
Как не странно, но я его понял. Если в городе станет известно, что Рыжего можно убить серебряным оружием, то уже завтра кто-то сделает тысячу серебряных пуль. Он не может опустить меня живым. Также, думаю, обречены и те, кто снимает наш поединок. Как там любимые слова у мафии: «Ничего личного!». Да, именно они.
«Машины. Много».
Тот знак, что он давал наблюдателям. Это был приказ выдвигать бойцов.
— Замри и умрешь быстро. — Предлагает главарь ирландцев. — Обещаю, твоя смерть не будет мучительной.
— Откажусь.
— Поясню. Сейчас тут будет полсотни бойцов, вооруженных не хуже тактических групп. — он ухмыляется. — Сбежать тебе я не дам. Серебро — это больно, но сразу меня не убьет. И тебя подстрелят. — Оборотень смакует каждое слово. — Несколько пуль ты выдержишь, не умрешь. И тогда ты вспомнишь о моем предложении быстрой смерти, но будет поздно.
— Пошел ты…
— Уважаю. Но все равно убью.
Я Воздух!
Мои атаки быстры и смертоносны. Я здесь и везде. Стилеты, как молнии в моих руках. Бесконечных два десятка секунд продолжается атака.
«На девять!» — Орет Сеф.
Прерываю вихрь ударов и откатываюсь в сторону. Там, где только что была моя голова, проносится остроконечная пуля из снайперской винтовки.
— Сдайся! Умри быстро! — Оборотень едва держится на ногах, его тело покрыто десятками ран, но он жив.
«Одиннадцать часов!» — Новый вопль «напарника».
Перекатом ухожу от очереди из М-16.
«Сколько их?».
Ирландцы все пребывают, выскакивают из машин на расстоянии примерно двух сотен метров и занимают позиции. Все вооружены армейским оружием.
«Три десятка! И еще пять машин на подходе, судя по звукам».
Как испуганный заяц, прыгаю по площадке, уходя от десятков пуль. Две секунды, и я закатываюсь в тот проем, из которого точит багажник «Кадиллака», после чего прислоняюсь спиной к кирпичной кладке. Недостроенная подсобка на три десятка квадратов площади. Из всего возведены только стены до второго этажа.
Оборотень сюда не сунется в ближний бой. Кирпичи сдержат автоматные пули.
«Ненадолго» — Разбивает мои надежды Сеф. — «Подтянут что-то покрупнее или закидают гранатами. У нас максимум минута или две, чтобы что-то придумать».
— Тебе не убежать! — Кричит Рыжий. — Выходи и умри быстро!
— Да щаз!! — Выкрикиваю в ответ. — Я что, похож на твоего сына?!
— Что?!
— Я не дебил, говорю!
— Ах ты! — Кажется я что-то задел в его душе, потому как оборотень буквально давится слюной. — Тащите гранаты и Браунинг!
«Мне не нравится, как он произнес «Браунинг», так не говорят о пистолетах» — Нервничает Сеф. — «Речь, видимо, идет о крупнокалиберном армейском пулемете!».
«Согласен».
«Там калибр двенадцать и семь, он прошьет эти кирпичи как бумагу».
«Шансы уйти?» — Задаю самый важный сейчас вопрос.
«С мальчишкой ноль. Без него, на предельном ускорении, под разрыв связок и мышц, тридцать три процента на успех, и неделя в кровати на восстановление, если все получится».
Открываю дверцу «Кадиллака».
— Прости парень. — Мальчишка до сих пор без сознания и не слышит моих слов. Это не важно, так как говорю больше для себя самого. — Я не сдержу своего слова. Спрячу тебя под машину, и все. Конечно, тебя найдут. Но надеюсь, не убьют. Если выживу, то вернусь и освобожу тебя.
«Если…».
Глава 23
«Время!» — Торопит Сеф.
Только собрался потянуться к мальчишке, как его веки задрожали. Не вовремя-то как! Вырубить его вновь? А то как бы со страху, когда начнется стрельба, не натворил что и не погиб под шальной пулей? Пожалуй, да.
Бить детей, конечно, не лучший выбор, но для их же блага иногда приходится, это мне мама говорила, я помню. Видимо, это было правдой, а не самооправданием, как мне казалось в семь лет. Но, прежде чем заношу руку для удара, за спиной мальчишки появляется человеческая ладонь и опускается пареньку на затылок. Мимолетное прикосновение, и юный Техник отключается снова.
Вжимаюсь в стену, выставив стилеты перед собой, потому как ладонь появилась из неоткуда. Вот вообще. Из воздуха. И как только мальчишка вырубился, тут же пропала.
Не успеваю сделать и вдоха, как рядом с капотом открывается пространственный портал в рост человека. За нематериальной дверью полная темнота, не разобрать ничего, даже с моим зрением.