- Всем огонь!
Первым отреагировал не подверженный эмоциям «разрушитель», и кувалда, поднявшаяся вверх, стала падать, но не достигла своей цели, - СКРЕББЕР отскочил, а болванка бесславно исчезла в болоте, и почему-то осталась в нём. Вперёд метнулась, раскручиваясь, пила, но не долетев до СКРЕББЕРА несколько метров, заглохла и шлёпнулась в жижу.
Вытяжка сработала, и потянула пилу к «разрушителю», когда Босой с Четвёртым очнулись и принялись стрелять по СКРЕББЕРУ, боевой наземный дрон выдвинулся вперёд и открыл огонь, в то время как Нолд под его прикрытием так же стрелял из плазменной турели, а из носа «разрушителя» в сторону СКРЕББЕРА потянулась ветвистая молния. Патрон тоже не остался в стороне, и развернул один «корнет», и уже вторая ракета тянула свой дымный хвост в сторону жуткой цели, да и грузовичок остановился с заносом, и Бредень возился с «корнетом», собираясь стрелять прямо из кузова.
Привлечённый то ли плазменными выстрелами, то ли молниями, и явно раздраженный попаданиями «корнетов», СКРЕББЕР метнулся вперёд, и смяв боевого наземного дрона, кинулся на Четвёртого, оседлавшего «разрушителя». Размазавшаяся в воздухе туша зависла над ним активировались заряды, и когда колья проткнули шкуру, СКРЕББЕР рухнул на «разрушителя», вбив того в землю. Запоздалые «корнеты» вздыбили землю и жижу вокруг, пробарабанив осколками по броне, после чего наступила звенящая тишина.
- Отставить огонь, - запоздало скомандовал Нолд, - все живы?
- Живой, - матерясь, ответил Босой.
- Он мёртв? – откликнулся Бредень.
- Я в норме, - дрожащим голосом доложил Патрон.
- Четвёртый, ты как? – забеспокоился Босой, на что тот, шипя от боли, ответил:
- Осколком зацепило, а так живой.
Осматривая и перевязывая Четвёртого, Босой, устало вытирая пот, спросил:
- Что по обстановке?
- Заречные будут здесь минут через пятнадцать, дроны Внешников пока держатся на удалении, - ответил Нолд, - боевые дроны уничтожены, «разрушитель» не боеспособен, так как от перегрузки сгорели антигравы.
- Уходить надо, пока можем, - предложил Босой, на что Нолд согласно кивнул, и скомандовал:
- Вскрывайте СКРЕББЕРА, а я пока заберу искин «разрушителя» и подготовлю его к уничтожению. Второго СКРЕББЕРА придётся бросить, но от взрыва реактора местность будет основательно загажена, так что халявы Заречным не будет. Спустя восемь минут грузовичок рванул прочь, а спустя ещё семь у него за кормой раздался взрыв, и поднялось грибовидное облако.
В то же время в окрестностях Железнодорожного Уши́, сидя во флаере, вызвала Бабкин разведдрон и носитель, чтобы сначала узнать обстановку в стабе, а уже потом уточнять нюансы непосредственно у Бабки, а то та любительница поболтать, не заткнёшь. То, что отклика в ответ получено не было, озадачило её, так как все остальные рейсы проходили штатно.
Уши́ имела нулевой доступ к управлению вверенного Бабке имущества, так что не откликнуться их искины могли в двух случаях: либо связь не проходит, либо они уничтожены. Для выяснения обстановки Уши́ подняла все имеющие носители и, зависнув над стабом, врубила активное сканирование, наплевав на предосторожности.
В то же время объёмная карта стаба стала наполняться ранее скрытыми подробностями: появились отметки жителей, но в доме, который им выделил стаб, было пусто от слова «совсем». Нейросеть Бабки тоже не откликалась, сигнатур ни её, ни прочих подопечных не просматривалось; исчезли к тому же копир, замороженные тела, все материалы и готовые изделия.
Возможность экстренного покидания стаба с Бабкой обговаривалась, но условного знака оставлено не было, от чего Уши́ сначала растерялась, а потом весьма разозлилась, представив, что ей скажет Нолд. В стабе наметилось шевеление, вызванное явно её пристальным вниманием, - видимо чьи-то дары Улья среагировали на излучение или присутствие. Рассмотрев карту внимательно, Уши́ натравила разведдрона на комнату, где шло совещание совета стаба. Совещание подходило к концу, про Бабку никто не упомянул, и Уши́, понимая, что время уходит, а данных для поиска брать неоткуда, решилась на жесткий вариант.
По пути, используя шокер и сонные иглы, расчистила путь, оставляя за собой неподвижные тела, а техдрон блокировал двери, где приваривая, где, ограничиваясь просто запиранием. В комнату вошла без стука и, сняв режим невидимости, уставилась на сидящих за столом и повернувших голову в сторону открывшейся двери. Присутствующие замерли, с тревогой смотря на полупрозрачную фигуру и в дула плечевых турелей.
- Во-первых, в случае, если будет проявлена агрессия, всех спалю к чёртовой матери, - заявила Уши́, - во-вторых - где Бабка?
Присутствующие переглянулись, и дружно уставились на Грека.
- Я так понимаю, уважаемому Греку есть что сказать по этому поводу? – обратила на него внимание Уши́.
Грек посмотрел на председателя, пожал плечами и ответил:
- Дома у себя, наверное.
- А что по остальным? – продолжила допрос Уши.
- Сегодня утром Гробовщик выехал из стаба на Трёх грузовиках, за рулём головного был Бестолочь, или Бес, как он себя называет, из тридцать шестой команды сборщиков. Гроб частенько куда-то гонял грузовики, так что вопросов к нему не возникло, тем более, что он гражданин. А что случилось то?
- В доме никого нет, и мне кажется, что виноваты в этом можете быть вы, - пояснила Уши́.
Председатель, пристально оглядев совет, от чего все присутствующие подобрались и напряглись, ответила Уши́:
- уверяю, что мы не имеем к пропаже никакого отношения, но примем меры для выяснения, кто решил прикарманить нашего ксера, и разумеется, что сделаем всё возможное для его возвращения.
- Возможно, что вы ни при чём, - ответила Уши́, - но сами понимаете, что вопросы к вам снимутся лишь в том случае, если поиски увенчаются успехом и пропавшие останутся живы. В противном случае я буду копать долго и упорно.
Сидящие за столом явно облегчённо переглянулись и слегка задвигались, что лучше всяких слов говорило о их непричастности.
- На этом позвольте откланяться, - произнесла она, и исчезнув из вида, покинула здание другим маршрутом, оставив совет предаваться размышлениям о незапланированном визите.
Вернувшись во флаер, Уши́ стала изучать скачанные из сети и убедившись, что грузовики действительно покинули стаб в указанное время, задумалась. Не зная, куда они делись, Уши́ стала рассылать имеющиеся у неё носители по наиболее вероятным направлениям, не зная, что больше можно сделать, когда прибыл носитель Нолда, требующий направить транспорт, как только тот появится, в указанную точку. До появления транспорта оставалось ещё четыре часа, так что Уши́ продолжила лихорадочную деятельность, в надежде избежать предстоящей головомойки.
Спустя восемь часов, с первыми лучами солнца, к северным воротам Картёжника подошёл долговязый жилистый мужчина в потёртом, грязном, а местами рваном камуфляже, у которого из вещей с собой были только тощая спортивная сумка и топор с красной ручкой, явно стянутый с пожарного щита.
На вопрос охраны, кто такой, представился как Нолд, крестник Босого, что охранник пропустил мимо ушей и лишь требовательно протянул ладонь и заявил: «Три спорана». Нолд кочевряжиться не стал и, достав требуемое из замызганной тряпицы, перед тем как отдать, спросил, где найти ментата, и расплатившись, пошёл в указанном направлении.
В отличие от ранее встречаемых стабов, Картёжник был жуткой дырой, и единственное, что Нолда тут привлекло, это наличие ментата. Пробравшись по загаженным тропинкам, проложенным между тяп-ляп сделанными из чего попало хижинами, и успев по дороге разбить кадык хмурому пузатому здоровяку, попытавшемуся отобрать у него топор и сумку, Нолд добрался до очередной покосившейся хибары и застучал в неё кулаком.
В ответ дверь приоткрылась, и из темноты в лицо Нолда уставилось дуло АК-74, а недружелюбный голос интересовался минуты три, кто и зачем к нему явился, в самых нецензурных выражениях. В ответ Нолд представился и сообщил о желании получить ментат-метку, после чего хозяин в щель воровато оглядел переулок и, протянув ладонь, потребовал пятнадцать споранов, которые и получил.