Итогом этих усилий мы видим новую систему координат, построенную на глубочайшем конфликте ценностей. С одной стороны, находится человек, как личность и вопросы его самореализации, персонифицированной индивидуальности, как результат работы либерального и общего гуманистического дискурса второй половины 20 века, а с другой стороны — этот же человек выступает в роли потребителя.
Универсального механизма потребления, направленного на увеличение его роста как основного драйвера и поддержки новой экономики, выражаемой через ВВП, ВНП и прочих индикаторы ее динамики, экономики искусственно созданных дефицитов. За счет разработанных механизмов маркетинга и создания универсальных «престижных» ценностей и нового гедонистического человека, проблема противопоставления этих сущностей была, казалось, разрешена. Такому человеку, который получился в результате планомерной работы социальной инженерии в двадцатом веке, становиться чужды вопросы самосовершенствования и самореализации. Точнее, под самореализацией он начинает понимать особый тип потребления, так называемое «престижное потребление». В результате единственной важной ценностью для такого человека становится специфический социальный статус, выражаемый в экономических терминах потребления и, соответственно, рост престижного потребления как инструмента фиксации и изменения этого социального статуса. Таким образом, вопрос социальной мобильности стал вопросом исключительно определенного типа потребления. Во второй половине 20 века окончательно сложилась структура стратификации общества в основу, которой ложится тип потребления. Для новой системы такой социальный продукт стал знаковым подарком, ведь человек в этой системе легко поддается манипуляции и отвечает главным принципам капиталистического уклада: рост потребления становится самоцелью такого индивида. Таким образом, и была разрешена эта дихотомия: через формирование идеала «свободного», «раскрепощенного» индивида, которому можно практически все, чья свобода, как известно, ограничена лишь относительными пределами свободы другого — это западный вариант ответа на этот вызов. По своей сути современная логика роста экономики зиждется на всемерном поощрении роста потребления домохозяйств и государственных расходов. Снижение учетной ставки ФРС и прочие меры стимулирования экономики, такие как QE и аналогичные меры в ЕС, в первую очередь, направлены на стимуляцию расходов домохозяйств. Но как уже бывало, и не раз в мировой практике в 20 веке, сегодня достигнут предел насыщения. Человек-потребитель, как «труба», пропускающая через себя все больший поток товаров и услуг, достиг предела в своих возможностях поглощения продуктов и товаров. Долги домохозяйств на текущий момент зачастую превышают доход этих самых домохозяйств в годовом выражении.
В подобной ситуации меры, направленные на стимуляцию потребления, не получают должной поддержки потребителя. Они лишь создают избыточный ресурс на рынке финансовых спекуляций, по сути, не создавая новой ценности и не доходя до конечного потребителя. Соответственно, ни создание новых ценностей/потребностей, ни снижение ставки рефинансирования не проносят должного эффекта, и эта ситуация требует глобальной компенсации. Компенсаторный механизм в данной ситуации очевиден — государственные расходы, в частности ВПК. Самая очевидная статья расходов любого государства — это безопасность, причем безопасность в самом широком смысле: это и разведка, включая прослушивание и анализ разговоров своих и чужих граждан с целью выявления области конфронтации. Операции, направленные на дестабилизацию геополитического противника. Ведь в условиях роста конкуренции за рынки, чем больше ваш конкурент занимается своими внутренними проблемами, отвлекая ресурсы и время, тем шире становится пространство принятия решений и возможности влияния, включая захват рынков. Таким образом, экономическая ситуация все более и более провоцирует конфликты и столкновения на межгосударственном уровне, в том числе и военные. Ведь, говоря словами фон Клаузевица: что такое война? Это продолжение политики военными методами, не более того. Это и прямые интервенции, включая военные операции. Полагаю, что не имеет смысла перечислять здесь все военные операции последних десятилетий. Таким образом, либеральная глобальная парадигма в текущий момент ввиду объективных проблем капиталистического уклада экономики, а вернее, его системного кризиса, является основным источником дестабилизации в мире. Это стратегический вариант, предусматривающий тотальную дестабилизацию по периметру «цивилизации», как способ решения вопроса, концентрации ресурса и стабилизации системы внутри и активной дестабилизации всего окружения. Дестабилизация является логичным и понятным методом частичного разрешения вопросов, вызванных текущим экономико-политическим кризисом. Но даст ли это необходимое решение глобальной проблемы, отсутствия новых рынков, нарастания экологического давления, разрешения экзистенциальной проблематики приближающейся сингулярности? Отнюдь. Судя по всему, это лишь попытка получить время, передышку для нахождения системного решения на один вопрос сохранения доминантности западного проекта, и даже положительное его решение не станет поистине решением. И мы приходим к тому, что такой вариант ответа на вызов современности не единственно возможный, ведь не все участники экономических отношений сделали выбор в пользу глобального либерального проекта. При этом альтернативный выбор порождает и сама логика провокаций со стороны стран золотого миллиарда, как известно сила действия равна силе противодействия. Причин альтернативного выбора может быть много, но основными элементами можно назвать: