Потом я вспомнил о горячей ванне и крепком кофе, который обожал пить по ночам, и на душе стало немножко спокойнее. Всё-таки привычные вещи помогают удержаться на плаву, когда твоя жизнь перестаёт быть знакомым уютным болотцем.
А потом произошло нечто совсем невероятное: я забыл о «НОМАДе». Выпил кофе, принял ванну, затем вспомнил, что вышел новый эпизод моего любимого сериала, посмотрел, лёг спать и… Проснулся в четыре утра с жуткой мыслью о том, что я забыл что-то архиважное!
Он всё так же лежал в коробке вместе с толстенной инструкцией и копией договора. Заварив себе чай, я устроился за барной стойкой (ну не любил я обычные столы) и принялся читать.
Я ненавидел инструкции и всегда предпочитал делать всё по наитию. Но сейчас это самое наитие подсказывало мне прочесть всё – от корки до корки. К счастью, я не пожалел о потраченном времени: текст читался легко, словно фантастический роман.
В инструкции было сказано, что каждый из миров относится к тому или иному спектру: зелёному, жёлтому или красному. Миры зелёного спектра походили на наш, жёлтые были просто иными – не шокирующими, если, конечно, вас не шокирует мир, в котором нет электричества или мух дрозофил. Красный цвет символизировал опасность, причём не всегда физическую: считалось, что примитивный разум человека не в силах постигнуть четырёхмерное измерение или пребывание, например, в виде камня или водоросли. Посещать такие вселенные было опасно для мозга, и я абсолютно разделял эту позицию: быть камнем, пусть даже временно, мне совсем не улыбалось.
Дальше шёл перечень хорошо изученных миров: в основном все они были из зелёного и жёлтого спектра и только три из красного. «Местные жители, наделённые высшим интеллектом, являются звеном пищевой цепочки», – прочитал я и отложил бутерброд. Как же это так получается? Я сижу вот здесь, на своей кухне, а где-то там моё воплощение борется, чтобы не быть съеденным? Неужели такое возможно, неужели всё это реально?
Я достал из коробки нейромодуль и повертел его в руках. Может, попробовать? Прямо сейчас? Сердце бешено забилось, словно перед неизбежным походом к стоматологу. А что, если я погибну? Вдруг эта штука сожжёт мой мозг? Вдруг Артём Листвинов и его группа – изощрённые убийцы? Нет, даже ради убийства никто не стал бы писать такую длинную инструкцию.
Я доел завтрак, не чувствуя ни вкуса, ни запаха. Ладони вспотели, в горле был ком, но мозг, похоже, уже принял решение. Да, я сделаю это прямо сейчас.
Мой письменный стол располагался прямо напротив зеркала. Установив датчик на виске при помощи специальной ленты, я откинулся на спинку и на секунду встретился взглядом со своим отражением. Всегда спокойный и уверенный в себе Ян Монастырский смотрел из зеркала с отчаянной решимостью, словно вот-вот собирался прыгнуть с двадцатиметровой вышки в воду.
Верил ли я, что что-то произойдёт, когда нажимал на кнопку? Нет, до конца нет. Не верил я и когда «НОМАД» отозвался мягкой вибрацией в руках, а датчик на голове едва ощутимо дрогнул. То, что что-то изменилось, я понял, когда мне снесло крышу. Вот прямо буквально. Я ощутил, как моё сознание раскачивается, словно кегля, сбитая с места шаром для боулинга. Оно утратило сцепление с привычной реальностью и в любую секунду могло вылететь за пределы моей вселенной. Куда? Чёрт знает куда. Я был словно на шахматной доске, вот только для того, чтобы сделать ход, мне достаточно было намерения. И крайне важно сейчас было не прогадать с этим ходом.
Изо всех сил я ухватился за кожаные подлокотники, будто это могло помочь. Под действием тета-волн моё сознание раскачивалось всё сильнее и сильнее, набирая амплитуду для прыжка. Превозмогая панику, я вспомнил абзац из инструкции, в котором говорилось, что делать дальше.
«Для перехода в выбранный мир войдите в состояние тета-медитации при помощи «НОМАДа». После этого сконцентрируйтесь на заданной цели усилием мысли…»
Усилием мысли, понятно. Но то, что испытывал я, было, скорее, мольбой.
«Привычный мир! Понятный! Знакомый! Вот только… может быть… чуть-чуть другой. Если можно…» Примерно так выглядело моё намерение.
Я был уверен, что вся трансцендентность случится потом. Что я полечу по бесконечному тоннелю или провалюсь в четырёхмерный шкаф, но само перемещение оказалось запредельно простым. Раз – и всё. И я очнулся в той же комнате, в том же кресле, с точно такими же побелевшими пальцами, неистово вцепившимися в деревянные подлокотники.
Стоп. Деревянные?! Но мои подлокотники кожаные!