– Да, сейчас иду, – Кристина засуетилась.
Славута бросил вопросительный взгляд на кухарку.
– Нет-нет, ваша милость, это не то, что вы могли подумать… просто… прогулка…
– Кристина, ты идёшь? – горничная опять нетерпеливо забарабанила в дверь.
Кастелян, которому не хотелось быть объектом женских пересудов, быстро встал и, открыв маленькую дверцу, проскользнул в коридор, откуда через потайную лестницу вернулся в свои покои.
Огонь в печи уже погас, и лишь по угасающим углям пробегали огоньки. Кастелян задвинул заслонку, подошёл к столу и принялся было писать, но накопившаяся усталость уже брала своё – дрёма вновь обволакивала мозг густой пеленой, путала мысли, мешала образы.
Славута пальцами погасил свечи и лёг в кровать. Тревоги и заботы ушедших дней поглотила волна спокойного сна.
Глава VIII. Сон, разорванный пополам
Крик ворвался в сон в тот момент, когда Славута пытался взять в руки какой-то неизвестный, ранее никогда не виденный, но очень важный для него предмет. Кастелян уже держал эту вещь в руках, чтобы рассмотреть получше, но предмет рассыпался в руках, и Славута пытался поймать бесценные обломки, от которых, казалось, зависела его судьба.
Крик повторился. За дверью послышались шаги, в щели заметался свет факелов. Кастелян привычным движением руки схватил саблю и, оказавшись в коридоре, побежал на свет.
Уже светало. В оружейной толпились растрёпанные горничные и растерянные желнеры. В центре стояла княгиня, прижимавшая двух девушек. Катажина недовольно кивнула головой, давая знак всем присутствующим удалиться. Кастелян остался, однако Катажина повторила свой жест, и Славута был вынужден уйти, притворив за собой двери.
Впрочем, зная характер княгини, Славута не сомневался, что вскоре она придёт к нему за советом. Расчёт оказался верным: не прошло и четверти часа, как Катажина вошла в его комнату.
– Кухарка Кристина и горничная Богдана решили проверить, вернётся ли тень Натальи на место убийства, – произнесла княгиня, тяжело усаживаясь в кресло.
– Проверили? – не смог сдержать улыбки кастелян.
– Вы напрасно смеётесь, пан Славута.
По тону собеседницы кастелян неожиданно понял, что княгиня не склонна шутить.
– Вы хотите сказать, что им явилась Наталья?
– Я не знаю, как это объяснить, – княгиня упёрлась подбородком в кулак. – Просто они верят в то, что говорят.
– Не понимаю. Мало ли что в темноте привиделось двум девчонкам?
Лицо собеседницы на мгновение исказила гримаса боли.
– У меня предчувствие, нехорошее предчувствие. Всё только начинается.
– В таком случае я бессилен. Лучше обратиться к ксёндзу Эдварду.
Катажина не заметила, или притворилась, что не заметила иронии в словах собеседника.
– Вы не поняли. Может быть, объяснение надо искать не в мире потустороннем, а в мире этом. При свете дня тень Натальи имеет другое имя и вполне осязаема.
Кастелян внимательно посмотрел на собеседницу.
– Осязаема… Но тогда кто это?
Княгиня пожала плечами.
– Стефания была в моих покоях. Пани Эльжбета находилась в соседней комнате. Я спросила Агнешку – та клянётся, что спала и не выходила. Остальные горничные ночевали в местечке… – княгиня словно споткнулась на полуслове, подняла голову. – А посторонний человек может проникнуть в замок?
Кастелян дёрнул плечом.
– Нет, – резко бросил он, сделал несколько шагов, обернулся и повысив голос, повторил, – Нет, нет! Я лично дежурил все последние дни. Я сам обходил караулы. И потом – её уже здесь нет, я проверял. Я всех проверял!
Княгиня подняла голову.
– О ком вы?
Славута нехотя замялся.
– Я видел Наталью незадолго до убийства. И, возможно, видел её убийцу.
– Видели убийцу?
– Только силуэт. Было очень темно. Я совершал обход. Наталья шла к башне по южной галерее. А за ней шёл, вернее, шла ещё кто-то.
– И молчали?
– А что сказать? Я могу определить человека по звуку шагов. Три ночи я жду, когда тот человек пройдёт меня. Пани Эльжбета, Богдана, Агнешка, Кристина… Я проверил всех. Той женщины нет в замке…
– Вы уверены, что это была именно женщина?
– Безусловно.
– И её здесь нет?
– Уже нет, – поправил Славута, сделав ударение на первом слове.
Катажина с видимым усилием встала с кресла.
– И что же мы имеем?
Кастелян молчал. Впрочем, княгиня и не ожидала от него ответа: она зашагала по комнате, и её грузные шаги тонули в густом ворсе турецкого ковра.
– У Гельдвиги Эльжбеты в свите было пять горничных. И четыре – у Людовики Каролины. Барбара прибыла одна… – Катажина покачала головой. – Что ещё вы намерены предпринять?