– А для чего это сделано?
– Цель проста, мы постепенно переводим организм человека вашего вектора на течение времени в нашем, то есть добавляем ежедневно небольшой отрезок. Кому несколько минут, кому час и так далее.
– Ага, понятно. Не буду спрашивать, сколько добавляете мне – боюсь начать считать. Но у меня есть еще один вопрос.
– Задавайте.
– Я бы хотел узнать, почему со мной не разговаривают эти люди? – Владимир указал на людей в белых халатах, стоящих чуть в стороне.
Сердио улыбнулся:
– Они не запрограммированы на ваш язык.
– То есть?… – Не понял Владимир. – Они что, не люди?
– Почему же не люди, люди. Дело в том, что у нас не изучают языки, как у вас. У нас их закладывают в мозг с помощью специальной программы. Это происходит по желанию человека или же является обязательным при работе в той или иной сфере деятельности. Лично я не хотел бы иметь эти знания, но в связи с работой вынужден.
– Я понял, – проговорил Владимир и решил несколько сменить тему. – А вы можете рассказать мне про жизнь вашего вектора?
– Конечно. Итак, сутки нашего вектора составляют тридцать два часа одиннадцать минут вашего времени. Из-за такой медленной скорости несколько изменены некоторые параметры физических величин, даже цветовая гамма несколько другая.
– Не понял.
– Скажу проще, у нас нет красного цвета, который в избытке присутствует у вас, но у нас есть другой цвет, которого у вас нет и который вы называете ультрафиолетом.
– Я смогу когда-нибудь все это увидеть?
– Что именно?
– Как вы живете, ваши города, ну и прочее.
– Конечно! Мы приняли решение позволить вам попутешествовать, понаблюдать за нашей жизнью. Можете приступить в любой удобный для вас день, хоть завтра. А сегодня я вам расскажу о некоторых особенностях нашего общества. – Сердио сидел не шевелясь. Он только говорил, не делая при этом никаких движений.
Владимир несколько минут назад обратил внимание на эту особенность собеседника и подумал, что он столько не выдержал бы. Сердио же продолжал сидеть в одной позе и, кажется, не собирался её менять.
– У нас нет государств, – продолжал рассказ гость. – И никогда не было, потому что они оказались неудобными, непрактичными. Общество не захотело их иметь, и они у нас не появились. Спросите, откуда мы знаем, что такое государство? Отвечу. Из практики вашего и некоторых других векторов, где государства являются главным фактором нестабильности общества. Потом, у нас нет денег и, следовательно, нет экономических кризисов, которые так же постоянно будоражат ваш вектор. Мы просто работаем и пользуемся плодами своего труда. Продолжительность жизни составляет около ста восьмидесяти лет и из них полезная продолжительность – сто сорок.
– У вас что же – коммунизм? – перебил собеседника Владимир, вспомнив новое слово.
– Ну что вы, какой коммунизм. У нас обычная жизнь, хотя, по вашим меркам её можно было бы назвать коммунизмом.
– Короче, у вас нет наций, государств и денег.
– Нет, нации у нас есть, но на них как-то не принято обращать внимания. Это просто определение родов, или, точнее сказать, генеалогического древа каждого человека.
– Хорошо, я понял примерно строение вашего общества. Мне кажется оно очень простое. А у вас есть какой-нибудь руководящий орган?
– А как же, конечно есть, и называется он архидропаг. – Сердио показал на знак, украшающий его грудь. – Вот таким знаком обладает каждый представитель архидропага, и только у главы этот знак выделен другим, как сказали бы у вас, золотым цветом.
– Можно посмотреть?
– Пожалуйста.
Сердио придвинулся, и Владимир осмотрел правительственный жетон.
– Интересная штука, – произнёс он, закончив осмотр. – Я бы не прочь иметь такой.
– Его надо заслужить, – улыбнулся словам собеседника Сердио. – Так просто его никому не дают.
– Значит вы представитель местного правительства. И много людей у вас в правительстве?
– Много, несколько тысяч, но меньше, чем в любой стране вашего вектора, где кроме министров придумана куча постов для заместителей, которые совершенно не нужны.
– А как вам удаётся проникать в другой вектор? – Владимир вновь сменил тему. – Ведь для этого, требуется специальное оборудование?
– Вы правы, для этого нужно специальное оборудование. Принцип его действия я вам рассказать не смогу, потому что не знаю, могу лишь сказать, что мы не проникаем в другой вектор, мы его встречаем по пути следования. Если мы совершим прыжок, то пролетим мимо полосы жизни и попадём в использованное русло.
– Ничего не понял, – честно признался Владимир.
– Не мудрено, – губы Сердио вновь посетила улыбка. – Так сразу никто не может этого понять. Для этого надо учиться, но все мелочи перехода знают немногие, в основном только те, для кого вектодесант является постоянной работой. А вы слышали когда-нибудь об аномальных явлениях?
– Об аномальных? – Владимир напряг память. – Нет, пожалуй, не слышал, точнее, не могу вспомнить.
– Если услышите или вспомните, то имейте в виду, что в некоторых из них виноваты мы. Иногда по неосторожности наши десантники во время работы могут появиться на глаза. Люди вашего вектора замечают, и появляются домыслы про барабашек и прочую ерунду. В основном в таких случаях мысли у них направлены не в лучшую сторону.
– Не знаю, не помню, – повторил Владимир и с сожалением посмотрел на собеседника. – Мне очень жаль. Если честно, то я почему-то не верю в то, что я из другого вектора. Мне кажется, что я всегда жил здесь и случайно, из-за травмы, потерял память.
Сердио улыбнулся:
– Не думайте об этом, не питайте надежды. Очень скоро вы убедитесь и поймёте. Кстати, человек вашего вектора может перенестись в другой вектор только дважды, туда и обратно.
– Почему? – Владимир очень удивился.
Ему только что казалось, что переброску можно делать бесконечно.
– Потому что у вас, точнее у людей вашего вектора, слишком слабая нервная система. Она не выдерживает третьего вектодесанта и разрушается. Временные перегрузки настолько сильны, что десантник вашего вектора даже теряет память, и в большинстве случаев она не возвращается. То есть то, что было, человек уже не может вспомнить до тех пор, пока не попадёт обратно в своё измерение. С нашей точки зрения это очень странно, так как вы почти ничем не отличаетесь от нас.
Сердио развёл руки в сожалеющем жесте.
Владимир понимающе смотрел на собеседника, хотя на самом деле в голове что-то не вязалось. Сообразив, что сегодня всё равно ничего не поймёт, задал новый вопрос:
– Скажите, чем заинтересовал вас наш вектор? Зачем вы вытащили меня оттуда?
– Всё дело в том, что ваш вектор является на Земле самым неуравновешенным, самым нестабильным и самым опасным. Правда, лишь в черте тех векторов, которые мы можем посещать. У вас постоянно бушуют войны, за последнее тысячелетие мы не насчитали и сотни дней, когда у вас на всей планете был полный мир. Из-за денег процветает коррупция, из-за существования государств развивается военное производство, и оружия сейчас столько, что вы можете уничтожить планету несколько раз. Нам приходится, по возможности, сдерживать ваш вектор, но не всегда это удаётся.
– Для чего?
– Для спокойствия. Ведь мы с вами находимся на одной планете, и если вы её уничтожите, то попутно погибаем и мы.
– Понятно. А для чего вам потребовался я?
Сердио несколько секунд колебался, раздумывая, стоит ли посвящать Владимира в планы правительства. После паузы, решив, что стоит, сказал:
– Что ж объясняю и это. Всё дело в том, что через год с небольшим придёт именно то время, когда ваш вектор уничтожит и себя, и все миры нашей планеты. Ваша задача состоит в том, чтобы предотвратить уничтожение, проще сказать, – спасти мир.