Я так и не вымыл руки, поэтому даже сейчас ощущал его запах на своей коже каждый раз, когда подносил вилку ко рту. Я настолько отчаялся, что облизал палец, притворившись, что смахнул крошку с уголка рта.
И едва удержался от того, чтобы не закрыть глаза и не застонать. Это был рай.
Алан внимательно следил за мной. Мы знали друг друга почти десять лет, и как мой друг, наставник и партнер, он знал меня лучше, чем кто-либо другой. Он также знал, что я был самопровозглашенным пожизненным холостяком. Негодяем, Казановой и тем, кто пользовался омегами. И для него не имело значения, что омеги были добровольными участниками разврата.
И он был прав, что присматривал за мной. Был хороший шанс, что он подозревал меня во влечении к его сыну, но он ни за что не поверит, что Леви ответит взаимностью. Я имею в виду, все, что вам нужно сделать, – это посмотреть на Леви, а потом задаться вопросом, какого черта он выбрал меня. У него может быть кто угодно.
И я действительно имел в виду кого угодно... с такой тугой задницей, боги.
Время от времени я украдкой бросал взгляд на промежность Леви, и мне доставляло огромное удовольствие видеть намек на затянувшуюся эрекцию. Не уверен, устоит ли он перед искушением подрочить или нет, но я надеялся на первое.
Кроме того, если бы он не устоял... это дало бы мне повод наказать его, и мысль о наказании была не менее возбуждающей.
Глаза Алана следили за моей вилкой, пока я подцеплял последний кусочек пирога. Как только он коснулся моих губ, Алан хлопнул в ладоши.
– Ну что ж, – сказал Алан, – я полагаю, уже поздно.
– Не торопи его, – пожурил Дейл, но глаза Алана сузились.
– Не говори глупостей, дорогой. Грейсон рано по утрам ходит в спортзал. Не так ли, Грей?
Было не так уж поздно, чтобы я не мог задержаться подольше, но намек я понял четко и ясно. Он хотел, чтобы я держался подальше от его впечатлительного сына, пока не развратил его, как будто мои беспорядочные связи были болезнью, которую можно подхватить. Подозреваю, что не получу другого приглашения на ужин еще лет восемь.
– Совершенно верно, Алан, – сказал я, отодвигая стул и поднимаясь из-за стола. – Спасибо вам обоим за такой чудесный вечер. Еда была восхитительной, Дейл. Ты превзошел самого себя.
Он покраснел и фыркнул.
– О, это пустяк, правда. – Они с Аланом оба встали, чтобы проводить меня до двери. Леви, однако, смотрел вниз на свои колени и, вероятно, задавался вопросом, как сможет стоять так, чтобы никто не увидел выпуклость в его штанах. Однако на этот раз чрезмерная заботливость Алана сработала в пользу Леви.
Пока я слышал, как Дейл говорит: «Леви, почему бы тебе не присоединиться к нам и не проводить нашего гостя?» – Алан уже положил руку мне на спину и не очень мягко подтолкнул прямо к двери.
Прежде чем он успел вытолкать меня в ночь, я остановился, сопротивляясь его толчку.
– Хорошо, тогда увидимся в понедельник, – сказал я, протягивая ему руку для пожатия, глядя прямо в глаза. Алан был моим другом и деловым партнером. Я уважал его и не хотел обидеть или нанести какой-либо непоправимый вред нашей дружбе.
Однако в то же время я знал, что не собираюсь держаться подальше от Леви. Искушение было слишком велико.
Алан вздохнул, но в конце концов все же принял рукопожатие. Напряжение покинуло его позу, плечи поникли. Я буквально слышал, как мысли проносились в его голове, когда он убеждал себя, что все это было только в его воображении. Меня никак не мог привлечь мужчина – ребенок, по мнению Алана, – который был младше меня на шестнадцать лет. Это было нелепо.
– Верно. Да. Понедельник, – сказал он. – Извини за мое отношение. Я просто... – Он замолчал, проведя рукой по лицу.
– Устал, – предположил я, и он кивнул.
Алан выглядел не просто усталым, он выглядел старым. Ему было за шестьдесят, и в желтом свете фонаря на крыльце его седые волосы казались тусклее, а морщины глубже, чем обычно. Он мог уйти в отставку в любое время, но что-то его сдерживало. Его компания была для него всем, и, должно быть, ему было трудно передать бразды правления кому-то еще, особенно тому, кому он не доверял собственного сына. В конце концов, рекламное агентство «Уилсон» было таким же его детищем, как и Леви.
Когда Алан со щелчком захлопнул за мной дверь, перекрывая прохладу кондиционированного воздуха, я обнаружил, что окутан вечерней влажностью. Я медленно направился к своей машине. Какой же это был сюрреалистический вечер, не говоря уже о том, что было чертовски жарко. Я с нетерпением ждал возможности посидеть рядом с Леви за обеденным столом. Проникая пальцами в его задницу, хотя... я даже не смел надеяться на подобное.
Несмотря на то, что небо было почти полностью темным, мне казалось, что я ухожу слишком рано. Часть меня хотела обернуться или по крайней мере оглянуться через плечо, чтобы посмотреть, смогу ли я мельком увидеть Леви в окне. У меня даже не было его номера, не было возможности связаться с ним. Мне пришлось оставить нашу следующую встречу на волю случая, что было слишком похоже на отсутствие контроля. Мне это не нравилось.
Как только я сел за руль своей машины, то поправил член, а затем долго нюхал руку. Черт, запах уже выветривался. Что ж, мне просто нужно найти способ обновить аромат...
Логически я понимал, что в будущем мне придется быть более осторожным с Леви, потому что, конечно, у меня не было никаких сомнений в том, что у нас будет будущее. Я еще не закончил с ним. Я понятия не имел, каким будет это будущее, поскольку не был большим любителем отношений, но в любом случае это не было чем-то серьезным. Просто не могло быть, не с такой разницей в возрасте между нами и не с Аланом в качестве его отца. Просто невозможно. Но это не означает, что мы не сможем получить свою долю удовольствия.
Может быть, даже больше, чем долю...
Я едва осознавал, что еду домой, мой мозг был полностью зациклен на Леви, но я знал маршрут с закрытыми глазами и мог ехать на автопилоте. Вскоре я обнаружил, что уже заезжаю на подземную парковку. Быстрая поездка в лифте – и я оказался на своем этаже.
Мою квартиру нельзя было назвать уютной, но я называл ее домом. Здесь были серые полы, светло-серые стены. Мебель была из черной кожи, кухня заставлена приборами из нержавеющей стали и глянцевыми черными столешницами. Из окон от пола до потолка открывался феноменальный вид на городские улицы далеко внизу. Нигде в моей квартире не было видно ни единого цветного пятнышка. Все здесь кричало «холостяцкая берлога», и именно так мне и нравилось. Кожа была устойчива к пятнам, и любую поверхность можно было легко продезинфицировать, что идеально подходило для того, чтобы разложить тело, с которого капала жидкость.