Боги, меня затошнило. Я потер лицо, мысли кружились вокруг меня, пока я все глубже и глубже погружался в депрессию. Это будет мальчик? У меня будет сын? Будет ли он похож на Леви? Я вышел из машины и пошел пешком.
На кампус опустилась осень, листья были ярко раскрашены и хрустели под ногами. Воздух обжигал мне щеки, а дыхание вырывалось облачками пара, пока я шагал взад-вперед по дорожкам. Я понятия не имел, где живет Леви, у нас никогда не было времени обсуждать его общежитие, так как мы обычно отвлекались на раздевание, и поэтому я бесцельно бродил по кампусу. Я позволил своему сердцу вести меня.
И оно меня не подвело.
В толпе я заметил мелькнувшие светлые волосы, и мое тело дернулось, чтобы последовать за ними. Я подчинился порыву.
– Леви, – прошептал я. Словно услышав меня, он обернулся.
Он выглядел немного больным, под глазами залегли глубокие мешки, словно он не спал всю ночь. Я обнаружил, что иду к нему, а проходящие мимо студенты толкают меня, но я не обращал на них внимания. Ничего не изменилось. Меня тянуло к нему, поскольку моя альфа-натура побуждала меня заботиться о нем. Мне хотелось заключить его в объятия, укачивать и защищать. Он не хотел быть здесь. Я мог бы забрать его к себе домой, ему не нужно становиться юристом только ради своего отца.
Но, прежде чем я успел подойти к Леви, к нему подошел другой человек и обнял его за плечи. Альфа.
Кто, на хуй, этот засранец? Ярость охватила меня с такой силой, что я сжал кулаки. Леви – мой!
Когда Леви повернулся к новичку, его глаза загорелись, и прямо у меня на глазах его кожа покраснела, придавая ему здоровый румянец. Мои ноги перестали двигаться, и я остановился прямо на тротуаре. Его улыбка должна была принадлежать мне.
Но не я заставил Леви улыбнуться. Я довел его до слез. И упустил свой шанс на будущее, о котором даже не подозревал, что мечтал.
Я был на полпути к машине, когда заметил, что по моему лицу текут слезы. Подняв руку, я в замешательстве вытер мокрые щеки. Даже не помню, когда плакал в последний раз. Слезы заставили меня почувствовать... потерю. Я даже больше не знал, кто я такой.
Я не был мужчиной. Не был альфой. Даже не был взрослым....
Я был не кем иным, как трусом.
Глава 19. Леви
– Ты уверен, что готов? – Зигги искоса взглянул на меня, но его основное внимание было сосредоточено на скользком шоссе. Он предложил заехать за мной, чтобы мы могли поговорить по дороге домой, и я оценил комфорт по сравнению с автобусом, так как у меня начали болеть суставы.
– Нет. Причем совсем, но выбора у меня тоже нет. – Я похлопал себя по растущему животу в качестве объяснения.
– Ты мог бы сказать, что слишком много съел? – предложил Зигги.
– Например, цыпленка? Целиком? – спросил я, приподняв бровь.
– Никогда не знаешь наверняка, – пробормотал он, перестраиваясь в другой ряд и сворачивая на встречную полосу.
Я откладывал разговор со своими отцами так долго, как только мог. К счастью, на День благодарения погода была достаточно прохладной, чтобы носить большие, объемные свитера, но сейчас я был уже почти на пятом месяце беременности, и такой живот было уже не скрыть. И если мне казалось, что Грей плохо воспринял эту новость, то сейчас я точно знал, что с отцами все будет в миллион раз хуже.
Зигги подогнал свою машину к подъездной дорожке и припарковал ее, и мы с минуту просто сидели, слушая, как работает двигатель на холостом ходу.
– Хочешь, я зайду с тобой? – тихо спросил он.
– Чтобы я мог использовать тебя в качестве живого щита?
Он издал смешок и покачал головой.
– Если подумать, то да, идея так себе. Обязательно позвони мне позже.
– Хорошо. – Мне потребовалась еще минута, чтобы собраться с силами и открыть дверцу машины, но Зигги не торопил меня. Он просто предложил свою молчаливую поддержку. Я выволок свою задницу из машины, закинув сумку на плечо, а он ждал на подъездной дорожке, пока я не поднялся по ступенькам и не вошел в парадную дверь. Я прислушался к мотору машины, когда он отъехал, свет фар скользнул по стене и скрылся из виду.
На секунду в доме воцарилась тишина, и я затаил дыхание, надеясь, что, возможно, никого нет дома. Но не тут-то было.
Я услышал металлический лязг с кухни, словно кто-то уронил кастрюлю в раковину, а потом папа позвал:
– Леви, это ты?
– Ага... Я дома! – крикнул я сдавленным голосом. Дом. Никогда в жизни я не чувствовал себя столь нежеланным гостем.
Дверь кухни распахнулась, и папа подбежал, чтобы обнять меня. Он был уже на полпути, когда его взгляд опустился ниже. Его шаги замедлились, пока он не остановился в нескольких футах от меня. Он тихонько ахнул, прикрыв рот рукой:
– О!
– Что такое? – спросил отец, проходя по коридору. – О! Леви! Я не слышал... ты...
Они оба просто смотрели на меня бесконечно долго, и я уже задумался, стоит ли мне что-нибудь сказать, чтобы нарушить неловкое молчание, но их лица начали меняться. Папа побледнел, а отец побагровел.
– Кто это с тобой сделал? – спросил отец, и его голос прогремел в прихожей.
– Да, я рад вернуться на Рождество, – сказал я так, словно он приветствовал меня, а не кричал. – Экзамены прошли хорошо, спасибо, что спросил.
– Леви, – с упреком произнес папа, его глаза сузились, когда он смог оторвать взгляд от моего живота. – Твой отец задал тебе вопрос.
– Я слышал. И предпочел бы не отвечать. – Я снял ботинки и обошел родителей. – Вы оставили мне что-нибудь на ужин?
Когда я направился на кухню, отцы последовали за мной, их голоса с каждой секундой становились все громче, и в них слышалась паника.
– Я запишу тебя на прием в клинику, чтобы побыстрее разобраться с этим, – начал отец, как всегда прагматичный.
Папа слегка поцокал языком.
– О нет, Алан, аборт – это не выход.
– Хм, наверное, ты прав. Срок уже слишком большой. – Они обсуждали мою беременность так, будто меня даже не было в комнате, не говоря уже о том, что это я здесь вынашивал ребенка.
– Не то чтобы вы спрашивали, но я оставлю ребенка, – громко сказал я, хотя казалось, они меня не слышали.
Я сунул голову в холодильник и вытащил тарелку, завернутую в целлофан. Сняв пленку, я сунул ее в микроволновку. Боже, я был так голоден в последнее время.
И старался не обращать внимания на отца, который расхаживал взад-вперед по комнате.