– Что тебе нужно? Какие-нибудь спортивные штаны? Может, нам взять полотенце, чтобы засунуть его в твое нижнее белье?
Когда я не ответил, он повернулся и посмотрел на меня.
– Эй, что случилось? – спросил он, и только когда он вытер мои слезы, я понял, что плачу.
Я осмотрел маленькую гостевую спальню. Стены были светло-зеленого цвета, занавески из белого кружева; это была не детская. Я всегда думал, что, когда у меня будет ребенок, я разрисую стены детской чем-нибудь ярким и жизнерадостным, может, нарисую дерево и каких-нибудь милых зверушек. Здесь не было места ни для детской кроватки, ни для пеленального столика. Я не был готов к ребенку, и, какой бы гостеприимной ни была Джуди, я не мог здесь оставаться. Вот только мне больше некуда было идти.
– Я не думаю, что смогу это сделать, – прошептал я. Мне было неприятно признавать свое поражение, но правда заключалась в том, что я был полностью предоставлен самому себе. Не имело значения, что я был сильным, зрелым или независимым – еще я был потерян и одинок.
Зигги притянул меня в свои объятия, и я уронил голову ему на плечо, задыхаясь от рыданий.
– Ты справишься, чувак. Мы с мамой будем рядом. Хорошо?
Я кивнул, потому что именно этого он от меня и ожидал. Он хотел, чтобы я собрался с духом и принял вызов лицом к лицу. Но когда он отстранился, то посмотрел мне в лицо, и я понял, что он видит реальность ситуации.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал? – спросил он.
– Ты можешь... найти Грейсона? Привезти его в больницу? – Я чувствовал себя глупо, что вообще спросил об этом. Грейсон не захочет прийти. Я не видел его несколько месяцев, с тех пор как он ушел от меня на автобусной остановке. Я даже не разговаривал с ним, не слышал никаких новостей, так как не общался и со своими отцами. Я заблокировал их всех в своем телефоне, решив доказать всем, что мне не нужна ничья помощь, чтобы быть отличным родителем.
Я предполагал, что Грейсон может дать Зигги немного денег, но мне хотелось от него совершенно иного.
Мне хотелось, чтобы Грей держал меня за руку, позволяя выжимать из нее все соки при каждой схватке. Я хотел, чтобы он вытер мой вспотевший лоб прохладной салфеткой и прошептал мне на ухо, что я смогу это сделать, что мы вот-вот встретимся с нашим сыном или дочерью, и я хотел, чтобы он был в восторге от этого.
Я хотел невозможного. И все же...
Возможно, во всем были виноваты гормоны или откровенный ужас, который я испытывал, но я был поражен внезапной потребностью попробовать.
Зигги решительно кивнул.
– Я все сделаю. – Он бросился к двери, но я крикнул, чтобы он подождал, и он просунул голову обратно в комнату.
– Мне все еще нужны штаны, – захныкал я, и мы оба рассмеялись, когда он вернулся, чтобы помочь мне переодеться.
Как только я переоделся и сел в машину, Джуди выехала задним ходом на подъездную дорожку и направилась в сторону больницы, а Зигги на своей машине отправился разыскивать Грейсона.
Я чувствовал себя таким дураком, что не попытался поговорить с ним раньше. Что такого могло случиться? Но ответ был очевиден. Он мог отвергнуть меня во второй раз, и я сомневался, выдержит ли мое сердце. Я не стал останавливать поток слез, что лился по моим щекам.
Джуди продолжала изливать на меня поток успокаивающих слов, но я ее не слушал. Она припарковала машину и помогла мне зайти внутрь больницы, затем заполнила за меня документы, а я все это время плакал. Каждый раз, когда салфетка полностью промокала от моих слез, в моей руке появлялась новая.
Пока мы сидели в приемной, у меня начала болеть спина. Пока мы поднимались в лифте, у меня начало давить на живот. И к тому времени, когда меня отвели в палату и переодели в больничный халат, схватки были уже в самом разгаре.
– Давайте посмотрим, хорошо? – сказал доктор, раскладывая стремена и жестом предлагая мне поднять ноги.
Я покачал головой. Казалось, доктор был озадачен моим отказом.
– Давайте, мистер Уилсон. Нам нужно посмотреть, насколько сильно у вас расширение. – Я снова покачал головой. Доктор посмотрел на Джуди, ожидая помощи.
Она беспомощно пожала плечами, но подошла и присела на край моей кровати.
– Леви, тебе нужно...
– Нет, – просто ответил я, шмыгая носом и вытирая глаза. – Я жду вестей от Зигги. Мне просто нужно знать, справлюсь ли я в одиночку или нет. Как только он скажет мне наверняка, я продолжу, но до тех пор я не могу... Я не могу... – Снова начались схватки, и я обхватил себя руками, защищаясь, и застонал.
Доктор драматично вздохнул и снял перчатки.
– Я вернусь, и, надеюсь, вы будете в лучшем настроении, чтобы завести ребенка. – Его голос был полон сарказма, и я не сомневался, что посмотри я на него снизу вверх, то увидел бы, как он закатывает глаза.
Ребенок должен был родиться, готов я к этому или нет. Не имело значения, был ли Грейсон сейчас здесь или был ли я «в настроении», это было невозможно остановить. В тот момент я чувствовал себя абсолютно беспомощным. Я не был сильным или независимым, не был зрелым.
Я был напуган.
Дверь снова открылась, и я уже ожидал, что вернулся доктор, на этот раз с подкреплением, может, даже с одним из тех охранников, что дежурили внизу, чтобы вдеть мои ноги в стремена. Но это был не доктор. Это был Зигги. А позади него...
– Грейсон! – выдохнул я, пытаясь сесть.
Он бросился к кровати, затем замер, его руки повисли в воздухе между нами.
– Леви! Я думал, что потерял тебя! Думал... Я имею в виду, твой отец, он сказал, что ты уехал, а потом я все пытался дозвониться до тебя...
– Я заблокировал тебя, прости.
Он махнул рукой, словно это больше не имело значения.
– Мне просто нужно было сказать тебе... Я люблю тебя и хочу растить этого ребенка с тобой. И я знаю, что, вероятно, уже слишком поздно, и я, вероятно, упустил свой шанс, но...
Он замолчал, когда я начал энергично трясти головой.
– Нет! Ты не опоздал. На самом деле ты как раз вовремя.
Взгляд Грейсона смягчился, и он шагнул к кровати.
– Правда?
– Правда. Я тоже тебя люблю. – Я протянул ему руку, он взял ее в свою и одним шагом преодолел расстояние, затем опустился на колени перед кроватью, чтобы поцеловать меня. Его губы были твердыми и знакомыми, и казалось, что даже время остановилось. За исключением, знаете ли, всей этой истории с родами.
Я всхлипнул, когда схватка прервала наше воссоединение, и Грейсон отстранился с выражением любви и решимости на лице.
– Что скажешь, если мы станем родителями вместе?
– Хорошо.
И вот, держа Грейсона за руку, слушая его ободряющие слова, я произвел на свет нашего сына.