— Привет, Роди! — вскрикнул молодой конопатый солдат — Как всегда, в одно и тоже время. Ты педантичен.
— Привет, Эйд, — парень постарался улыбнуться, вновь увидев одного из своих излюбленных собеседников, но замерзшие лицевые мышцы поддавались с трудом.
— О, Роди, ты сегодня лучше выглядишь! — поприветствовав, сказал подошедший военный — мужчина лет под сорок с характерным шрамом на щеке, — Ты же не забыл, что должен мне передать.
— Да, конечно, я всегда помню, сэр, — голос у почтальона был совсем юный и чистый, но совершенно не подходил его внешности.
Вудс достал из кармана небольшой, но толстый конверт, на котором розовыми чернилами написано женское имя. Лицо получателя засияло, щеки порозовели. Мужчина постарался сохранить привычный всем жесткий вид, но не мог.
— Огромное спасибо, — сказал военный.
Пара солдат принесли еще одну большую сумку, полную писем и посылок и положили недалеко от визитера. В глазах носильщиков читалась нескрываемая ненависть к нему, один даже потянулся к автомату.
— Сержант, уходите! — скомандовал мужчина с письмом.
Родерик снова взял почту и, попрощавшись, вышел вон.
— Жаль беднягу… — вздохнув, сказал конопатый.
— Да, — согласился второй, — А ведь по нему-то и не скажешь, что зомби. Такой мирный, спокойный и вежливый…
«…Сегодня лучше выглядишь!» — вновь прозвучали слова в голове. Что может значить «лучше»? Уже несколько лет Вудс выглядит одинаково: бледная кожа, на которой уйма синяков, впалые щеки и глаза со светло-серой радужкой, одна и та же старая, но любимая одежда. Ярчайшими и любимыми воспоминаниями о прошлой, нормальной жизни остались пирсинг и тоннели в ушах, да осветленные до белого волосы, сбритые с двух сторон виски. Хотя, до момента «гибели» непослушные, вьющиеся локоны успели сильно отрасти и сейчас прекрасно собираются в хвост, кстати говоря, до покраски они и без того были светлыми. Тогда, в глубокой древности, школьнику и его другу так хотелось походить на музыкантов из рок-групп, что назло родителям один покрасил другого. Смотря на себя в зеркало он вспоминает это с улыбкой, особенно крики родителей.
***
На то, чтобы отнести одни послания и забрать другие не заканчивалась работа почтальона. Теперь все надо еще и разнести получателям. Роди работает в государственной фирме, где идет разделение доставки, его дни — понедельник и суббота. Каждый почтальон работает на определенном районе и в определенные дни, каждый должен доставить и забрать почту у всех, кто этого желает именно со своего участка.
Среди своего района — зловонных трущоб, блондин был как дома. Всех своих получателей он знал и звал по именам, с каждым бродячим животным здоровался. Он ходил сквозь обветшалые многоэтажки, с обломанными кирпичами, мусор и мерзкие жидкости, что лужами лежат на тротуаре. Старики, бедняки, экс-бандиты и наркоманы, сироты — все знали и любили своего доставщика писем. Как-то маленькая девочка даже вручила ему плетеный браслетик, теперь он каждый день носил его.
Зайдя в еще один подъезд, изнутри исписанный граффити, сероглазый поднялся на второй этаж и постучал в первою же дверь. Открыла приветливая старушка. Ее морщинистая кожа была сероватого цвета, ярко-синими и фиолетовыми линиями виднелись вены, красные белки глаз. Увидев Роди она постаралась улыбнуться, оголив пожелтевшие зубы.
— Роди, я так рада. — дрожащим голосом сказала она, — Наконец-то узнаю, как там мои внучатки поживают.
— Здравствуйте, миссис Паркс. Да, как всегда, гора писем и посылка.
— Ах, — вздохнула женщина, — Как же я скучаю по ним. Когда уже эти проклятые ученые доделают свое лекарство! Уже так давно обещали!
— Согласен с вами, — эти слова болью отразились у Вудса в груди.
Он снова поднял свою сумку и уже хотел уходить, как миссис Паркс схватила его за рукав.
— Роди, Роди, погоди! Будь осторожен! Знаешь, какие сейчас слухи ходят? — с нескрываемой опаской начала она, — Горожан воруют, тут у нас не один человек пропал!
— Хорошо, спасибо за беспокойство. — улыбнулся парень — До свидания.
Как-только дверь закрылась, он побрел по другим адресам. «Люди пропадают» — да, об этом он знал. Сейчас опыты без согласия самих полуживых под запретом, но многие предприимчивые фирмы похищают жильцов Гетто и испытывают на них все, что можно: от препаратов для «излечения от смерти» до оружия. Но блондин всегда считал, что таких как он похитить не могут. Ведь он — госслужащий, прошедший кучу проверок и медицинских осмотров, к тому же многие его рецепторы начали постепенное «оживать» и становиться чувствительнее, а таких полуживых можно по пальцам пересчитать и врачи в стенах устраивают им осмотры раз в два дня и все так тщательно контролируется.
Адресов в списке становилось все меньше и меньше, сумка становилась все легче. Небо, что совсем недавно было красным от рассветных лучей, сейчас становилось сапфировым. Старые фонарные столбы зажигались желтоватым светом. Дом за домом, адресат за адресатом и вот — огромная сумка пуста. Рабочий день подошел к концу.
Родерик вновь двигался дальше от загазованных городских улиц. Прочь, к низеньким частным домам, дорога до которых занимала около часа.
***
Вудс шел мимо старых качелей, парка. Яркие, полу-затертые воспоминания из счастливого детства всплывали в его сознании. Лицо лучше друга, Энди… Ах, лицо, он не видел его, не помнил. Оно было нарисованное маслом и стерто. Это просто выводило из себя. Роди не мог вспомнить черт одного из самых дорогих сердцу людей. Но сероглазый хорошо помнил то, как они с Энди часами гуляли в парке, то лазая по деревьям, бесясь, то спокойно разговаривая, тихонько сидя на лавочке. Как ребята впервые подрались, друг защищал слабого Роди, он поступал так всегда. Зомби помнил какими мягкими были каштановые волосы Энди, когда они в старшей школе валялись на траве, размышляя о будущем и то, как огромный пес шатена постоянно сваливал блондина. Так тепло стало в груди почтальона. Грусть и тоска по другу, неизвестность, они съедали его. «Выжил ли он?» — частенько думал Вудс. Сейчас все те места, с которыми связано столь беззаботное будущее, мертвы, обветшали, увяли.
Всего ничего оставалось до одинокого дома Родрика как вдруг острая боль. Сильный удар по голове и темнота.
Открыв глаза он увидел, что очутился в какой-то клетке. Руки и ноги были связанны какими-то кожаными ремнями, одежды на нем не было вовсе. Холодный пол клетки, голоса людей, что из-за странного препарата, что вкололи блондину, дабы сделать его податливее, наводили ужас. Лицитатор стукнул несколько раз молотком и огласил «Лот продан!».
«И этот лот, кажется, я», — с нескрываемым страхом и отчаянием понял Роди.
Комментарий к Глава 1 .”Роди”.
Лицитатор - это человек, который проводит аукцион.
========== Глава 2.”Родители”. ==========
Всепоглощающая непроглядная тьма. Грохот колес, постукивание камней о кузов и порог машины. Неприятное ощущение от пыли, оседающей на коже. Воздух был полон смрада выхлопных газов. Развалюха тряслась, будто вот-вот сломается.
Роди очнулся внутри огромного грузовика. По телу расходилась витиеватая боль, охватывала жуткая усталость, словно он очень долго носил тяжести. Руки и ноги были закованы в кандалы, а глаза чем-то завязаны. Жутко и мерзко. Кожей Вудс чувствовал чью-то ледяную кожу. За шумом машины были слышны вздохи и неразборчивые слова других «пассажиров». «Их тоже чем-то накачали», — смекнул почтальон.