Сердце колотилось, как бешеное. Казалось, оно единственное, что в теле полуживого не устало. В горле пересохло, живот урчал так, словно пожирал сам себя. Хотелось еды и воды. Раздался грохот железных засовов клетки, кто-то снова вошел. И Роди не мог даже открыть глаза и повернуться. Он предпочел лежать, как труп. Незнакомец присел рядом, стал ласково поглаживать непослушные волосы пленника своей большой теплой рукой. С такой нежностью к нему не относились уже не один год.
«Так приятно»… — Вудс расслабился и был готов замурчать, как кот.
Незнакомец поднял его на руки и отнес к пружинистой раскладушке, к углу камеры. Гость ненадолго вышел и вернулся с подносом еды. Роди поначалу не поднимал глаза, боялся, но теперь ему хотелось знать, кто так добр с ним. Это был парень: лет двадцать — двадцать пять, миндалевидные карие глаза, растрепанные каштановые волосы. На лице была улыбка, но не такая, как у других здешних «врачей», она был по-настоящему доброй и располагающий. К накрахмаленному белому халату был прикреплен бейджик «№ 13».
Тринадцатый достал из кармана складной нож, Роди вздрогнул.
— Не бойся Эйти, все будет хорошо. Я не сделаю тебе больно.
Лезвием шатен перерезал нити на швах, а после сам кормил полуживого парня.
— Приятного аппетита, мой милый Эйти.
После встречи с №13 на душе у Роди остались светлые и приятные ощущения, но блаженство не продлилось долго — всю эту ночь из-за стен доносились крики и вопли его соседей, предвещавшие герою лишь большие мучения.
========== Глава 3.”Осознание”. ==========
Всю эту ночь Роди и глаз не сомкнул. Он лежал, скрючившись на старом грязном матрасе так, будто у него болит живот. Пока небосвод сковал мрак ночи, в этом странном здании, напоминающем больницу, отовсюду доносились крики, стоны и вопли. Леденящие кровь звуки резали слух добросердечного парня. Всё, о чем о мог мечтать — тишина. Чтобы все затихло, и им не было больно. Тьма, наполненная стонами била его в самое сердце.
«Прекратите! Прекратите! Прекратите! Умолкните! Не делайте им больно!» — вопил про себя Вудс, накрыв голову подобием подушки.
Он понял, что наступило утро лишь когда в коридорах, между тесных камер, загорелся свет. Теперь снова слышались грузные шаги и гул голосов охраны и ученых. Кто-то очень быстро шел к камере блондина. Петли на стальной двери камеры заскрипели и решетка со звоном стукнулась о стену. На бетонном полу, прямо перед лицом Роди оказались две пары мужских ботинок. Он с трудом поднял глаза вверх, люстры слепили его. На бейджиках, прикрепленных к накрахмаленным халатам, на которых виднелись застиранные красно-оранжевые пятна, написано: «№7» и «№4». Два бугая. Один немногим ниже другого с волосами, как у ежа колючки, поэтому их цвет было не разобрать. У второго, высокого, волосы были длинными, неухоженными, слипшимися в сосульки и черными, как ночь. Лица у обоих были, словно они из цирка уродов сбежали. Родерик сразу понял, что это те же парни, что вчера таскали его, но из-за страха и плохого света, тогда он их не разглядел.
Мужчины подняли бедолагу под руки и снова потащили куда-то. Лабиринт одинаковых коридоров мелькал перед его глазами так быстро, что блондина начинало тошнить.
Наконец его привели в просторную комнату, похожую на операционную. Там было куча оборудования и операционный стол. Восьмого переложили на это ложе, пристегнули тугими ремнями, лишив возможности двигаться. Стальная входная дверь хлопнула и помещение наполнилось людьми. Большинство были молодыми, около двадцати лет, но среди них был один, который значительно старше. Это был тот противный седовласый мужчина, что приветствовал его вчера. Он был под номером 45.
Сорок пятый держал в руках какую-то папку. Кинув взгляд на Роди, он начал зачитывать.
— «Родерик-Джейн Вудс. Родители: мать — Анджела Розмари Вудс (Стефано, до замужества), отец — Эрик Вудс. Есть младший брат — Джеремайя-Антонио Вудс, возраст четырнадцать лет. Семья — жива.
Родерик-Джейн Вудс родился 5 июня 2000 года. Умер предположительно 18 июля 2018 года, в возрасте восемнадцати лет. Патологий и наследственных заболеваний не имел. Аллергии выявлено не было. На учете у докторов не состоял. Психически здоров. Группа крови: первая положительная…» — мужчина, бурча что-то, быстро перелистывал листы в папке. Молодые слушатели все внимательно записывали.
«Он что, их препод?!» — с удивлением понял №8.
Сорок пятый, закончив свой доклад, закрыл документы, аккуратно положив их на металлический стол с инструментами для операции, и натянул на руки резиновые медицинские перчатки.
Вудс осматривал людей, делающих записи.
«Обычные студенты, как ни посмотри, — думал он, переводя взгляд с одного на другого. — Вон та девчонка с дредами — копия одной моей одноклассницы. Помню, что другие девочки из класса считали ее странной за хипповские взгляды… Анита… Кажется так ее звали. Она как-то перекрасила себе волосы в зеленый, а еще постоянно рисовала всяких лягушек в тетради. А с козлиной бородкой и в очках — ну вылитый уборщик из универмага. Будто снова домой вернулся…»
Профессор взял в руки скальпель и поднес к сероватой коже на груди восьмого. Холодная сталь лезвия коснулась обнаженного тела парня, от этого по нему побежали мурашки. Сердце заколотилось так, что казалось всем было это слышно. От страха блондин пытался уцепиться хотя бы пальцами за ремни, сковавшие его. Роди хотелось завопить, но ему вовремя заткнули рот чем-то, похожим на кляп. Тонкая игла шприца вонзилась в горло. Парень не успел заснуть, как почувствовал острую, пронзающую все тело боль.
***
Родерику снова шестнадцать лет. Он едет на своем новом велосипеде. Столько сил и времени у Вудса ушло на подработки и вот наконец он смог накопить и купить этого железного коня. Тёплый летний ветер бил ему в лицо и мешал дышать, но Роди был счастлив.
Послышался тонкий стрекот звонка другого велосипеда. Блондин поднял глаза. Палящее солнце больно слепило его, но парень смог отчетливо разобрать знакомую фигуру, ехавшую впереди него. Это был Энди. Пускай Родерик не мог разобрать лица приятеля, он знал, что шатен улыбается ему.
Ребята были одни среди этой сочной зелени деревьев и кустов, на прогретом зноем асфальте пустынной проселочной дороги.
Роди ускорился, в попытке обогнать приятеля. Капельки пота выступили на его, изнывающей от летнего жара, коже. Велосипед парня набрал скорости. Чувство свободы и безмятежности наполнили его грудь. И тут кочка. Руль занесло в сторону и школьник свалился в кювет. Эндрю в ту же секунду устремился за ним.
Волосы и футболка шатена были мокрыми, Вудс обратил на это внимание, пока лежал на земле, запрокинув голову, чтобы остановить кровь из носа. Энди сгорбился над большим черным рюкзаком, в поиске аптечки. А после первой помощи, парни просто лежали рядом на теплой земле, кусками покрытой травой. Она липла к их влажной соленой коже. Друг постоянно проверял, как там Роди.
— Может искупнемся, душно? — послышался слегка грубоватый голос Энди. Вудс одобрительно кивнул головой. Они встали, стряхнули с себя песок и пошли к реке, что была в паре метров за невысокими молодыми деревьями.
Шатен разбежался и прыгнул в воду. Брызги, искрясь словно сотни алмазов, полетели во все стороны. Родерик входил медленно. Холод реки опоясывал его. Под ногами чувствовался бархатный песок и покатая галька. Неожиданно его окатило водой.
— Черт побери! — завопил блондин.
— Да хватит уже, принцесса! Иди сюда! — позвал его Эндрю, улыбаясь и уплывая куда-то в глубину.
Роди собрался с духом и нырнул. Приятные ощущения захлестнули его тело. Окрашенные волосы развевались в потоке волн.