И вот сегодня снова должен был прийти тринадцатый с едой, как всегда, немногим позднеё включения света. №8 сидел у самой решётки и следил взглядом за камерами. Всеми своими силами и пытался высчитать и заучить, за сколько секунд машины осматривают все помещение. Вдруг с конца коридора показался знакомый силуэт с подносом в руках.
Надсмотрщик принёс туже самую противную кашу и воду, присел рядом с пленником. Роди сразу заметил, что сегодня 13 другой. Шатен был бледен и задумчив, почти не говорил и не светил своей лучезарной улыбкой. Он все время пристально рассматривал Вудса, но стоило тому направить свой взгляд на оппонента, как учёный начинал вглядываться в пол.
Дождавшись, когда 8 доест, №13 забрал посуду, поставил её на поднос и, пошарив в кармане, вытащил оттуда мармеладных червячков. Настроение у Родерика тут же поднялось, он хотел было поблагодарить кормильца, как тот произнёс:
— Прости… Пожалуйста, прости, — голос, вроде, был таким же, как всегда, но при этом в нем чувствовалась дрожь.
Блондин ничего не ответил. Он просто не знал, что ему требуется сказать и в чем виноват. Восьмой решил просто промолчать и проводить взглядом уходящий восвояси силуэт.
Роди в тот же миг вернулся к своим заботам, припрятав лакомство под матрасом.
Не прошло и часа, как послышались грузные шаги. Их звук №8 ни с нем не мог спутать. К нему явились №4 и №7.В след за ними, склонив голову плелся, недавно ушедший, №13.
Зайдя в камеру, амбалы сковали заключённому руки и одели подобие намордника на лицо. Бедолага и не успел понять в чем дело, как его пинками вывели в коридор и повели вдоль других камер. В панике Вудс оглядывался на всех. Он с надеждой смотрел на надзирателя, но тот стыдливо отводил свой взгляд.
***
Солнце грело все так же тепло, птицы пели так же звонко. Жизнь текла своим чередом. В школе шли уроки, учителя, в полусне пытались донести до сонных детей какие-то знания. Хотя, в большинстве случаев все было тщетно. Пока жизнь шла по все привычной колее, существование Роди и их отношения с Лорой Дамкин успели развиться. И дело было отнюдь не в том, что мальчишка всем сердцем любил её или хотел выглядеть круче в глазах других таким образом. Вудс был очень чистосердечным и наивным. Он всегда считал, что пожертвовать собой ради чужого блага — правильно и благородно. Иначе никак. Подросток решил во что бы то не стало сыграть заботливого парня. В силу своей молодости Родерик не понимал, как это глупо. Отношения, в которых один дарит всю свою любовь, весь жар огня в сердце тому, кому они совершенно не нужны, как бы хорошо он не притворялся и не убеждал в обратном, — величайшая брешь, напрочь лишённая смысла.
Каждый день, после занятий, парень провожал Лору до её дома. На выходных они выходили в город. Гуляли в парке или ходили в кино. Изредка целовались. Пусть подобное выражение чувств было омерзительно для Роди; он все равно делал это, но был похож на куклу. Мёртвую и пустую.
В один из тёплых дней, полных солнца, после ритуала с проводами до дома, девушка позвала приятеля в гости.
— Давай кино посмотрим, то, о котором ты мне рассказывал? — спросила она.
— Ладно, — не заметив подвоха согласился мальчишка.
Комната юной мисс Дамкин была украшенная плакатами с смазливыми певцами и актёрами, рамками с фотографиями самой хозяйки, её семьи и подруг, и плюшевыми игрушками. У самого окна стояла кровать, постельное белье на ней было в нежно-розовых тонах. В метре от неё стоял компьютерный стол.
Смущаясь, Вудс прошёл в храм своей одноклассницы. Лора приветливо сказал ему присесть на кровать, между делом заявив, что родителей дома нет. Матрас был очень мягким и проседал под подростком. Девушка, суетясь, включила фильм на своём компьютере. Начался просмотр.
Роди был увлечён картиной. Ещё бы, он ждал фильма очень долго. Но Дамкин имела совершено другие планы на вечер. Она начала всячески соблазнять гостя. Как бы случайно касаясь его, а затем поцеловала. Горечь и желчь почувствовал парень, но не оттолкнул её. Лора коснулась паха своего бойфренда, а после, оседлав его, стащила с себя одежду. Вудс просто лежал. Одноклассница делала все сама.
Она водила ухоженными нежными руками по чувствительным точкам тела парня, целовала его в шею и грудь. Мальчишка смутился.
— Ты девственник? — поинтересовалась девица.
— Д-да, — робко проговорил гость.
Для Лоры это объясняло все. Она продолжала свою наступление.
Юная школьница, завладев своим парнем, казалась опытной в таких вещах. Она то и дело стонала, непрестанно пытаясь ухватить глоток воздуха. Юноша же был в смятении. Он пытался скрыть свою неприязнь. Их обнажённые молодые тела в полумраке сливались воедино, в бессмысленном и бесчувственном танце, что должен был пылать от любви. Роди чувствовал лишь жар. Ему было трудно дышать, сердце болело, а тело было покрыто капельками пота. Пустота рвала его изнутри. Девушка срывалась экстазе, что мог быть легко наигран ею.
Когда дело было кончено измотанная Лора уснула. Для Вудса свет померк. Почему-то ему было страшно, не по себе. Все внутри него перевернулось. Быстро собравшись, парень оделся и, словно спасаясь от губительного пламени, выбежал прочь, на улицу.
В сонном полуночном квартале было пусто. Родерик, едва переставляя ноги, брёл по узкой безлюдной улице, оперевшись на толстый кирпичный забор одного из домов. Перед глазами все плыло, мальчишка почти не разбирал дороги. Его тошнило. Дома вокруг почему-то казались до боли знакомыми. Роди прошёл ещё пару шагов, прежде чем содержимое желудка вырвалось наружу.
— Роди? Это ты? Что ты здесь делаешь так поздно? — поинтересовался чей-то голос.
Блондин поднялся глаза. В мутном силуэте, опутанном светом старого фонарного столба, он различил своего лучшего друга. Ноги затряслись сильнее и Вудс упал. Энди тут же подскочил, помог другу встать и повёл его к себе домой.
Родители спали и никто не услышал стука шагов. Шатен уложил Родерика на свою кровать, затем спустился куда-то и принёс стакан воды и лекарства.
— Спасибо, — с трудом проговорил болезненный юноша, — Кстати, а что ты делал на улице?
— Я могу спросить тоже, — хотел было Энди устроить спор, но, взглянув на измученного друга, тяжело вздохнул и тихо продолжил, — Я увидел твою шатающуюся фигуру, точнее мне показалось, что это ты и я решил на всякий случай проверить. Поэтому-то и выскочил на улицу в том, что было.
И действительно, на поджаром парне были одеты простые клетчатые свободные пижамные штаны и чёрная майка.
— Я… Я был у своей девушки, — заговорил Роди, стыдясь, — Я и до этого знал, что она мне не нравится, а сегодня вышло просто ужасно и поэтому все так.., — он вцепился пальцами в подушку.
— Ясно, — с улыбкой ответил друг, — Ты всегда был такой чувствительный и частенько делал то, от чего самому было хуже. Такой ты человек, — он потрепал непослушные светлые волосы бедняги, — Тебе лучше поспать, я позвоню твоим родителям, а завтра все объясню своим.
— Спасибо.
— Не стоит, — ещё одна тёплая улыбка.
Закончив напряжённый телефонный диспут, Энди снял перепачканные уличной пылью тапочки и лёг рядом с Роди. Тот уже мирно спал. Лицо его было таким безмятежным и спокойным, будто все, что мучило его так долго в секунду отступило, даровав свободу и покой. Так хорошо и больно. Шатен укрыл его и себя, приобнял одной рукой и тоже последовал в царство Морфея.
На следующее же утро первым делом Вудс расстался с Лорой. Следствием этого была сильная боль и красный след на щеке. Девушка как следует дала ему пощёчину.
***
№ 8 привели в уже известную камеру. Туда же, где сорок пятый проводил его «вскрытие». Пленника усадили на туже кушетку, снова сковали.
Противный мужчина по номером №45 поднёс большой шприц, напольный странной жидкостью, с толстой металлической иглой к горлу и сделал укол. Непонятная сыворотка быстро расходилась по всему организму. С каждым мгновением ему было все хуже. Горло отекало и он с трудом мог вздохнуть. Зомби широко раскрыл рот и громко вдыхал и хрипел. Его зрачки расширились, пальцы нещадно царапали ложе. Бедняга начал биться в конвульсиях. Бредил. Кричал. Душераздирающие вопли гулом расходились по зданию. В каждую пору на холодном теле словно воткнули иглу, а каждую косточку начали пилить на живую. Роди потерял сознание от болевого шока.