— Ничего это не подтверждает! Я о таких вещах вообще не знала.
— Ходила в человеческую школу с раздельным обучением, значит…
— Вовсе нет, — покачала головой Рита. — Я вообще ни в какую школу не ходила. Мой отец — капитан военного флота, занимается преимущественно исследовательскими миссиями. Так что у меня почти все детство прошло на кораблях, а там детей всего персонала учат вместе, и гибридов не было… Так совпало.
— Очень интересно… Твой отец служит во флоте, а ты предпочла пойти в конвой?
Рите было приятно, что он заинтересовался разговором, для него это было редкостью. Вот только он затронул тему, которую она очень не любила.
Она прекрасно знала, что на флоте у нее было бы больше возможностей. Ее отца знали и уважали, а значит, и перед ней открылись бы все двери. Но она так не хотела! Не только ради самой себя, ради него тоже. Ей хотелось доказать всему миру, что она многого может добиться, начав с нуля.
К тому же, ей нравилось, как лежит оружие в руке. Все-таки специалист по оружию — это больше практика, чем теория. Рита тогда впервые почувствовала себя сильной, независимой. То, что она физически слабее других солдат, отошло на второй план.
Отец ее не понял. Она такого не ожидала, и тяжело пережила этот скандал… До сих пор переживала. Но Канасу не обязательно об этом знать. Никому не обязательно.
— Я пришла в конвой, потому что тут оружейники действительно важны, — сказала она. — Активный боевых действий нигде нет и, надеюсь, не будет. Террористами и схожими с ними группировками занимаются отряды специального назначения. Там специалисты по оружию работают как снайперы, и нет никакой разницы. А здесь… мне показалось, что здесь я могу добиться максимума из того, что мне вообще доступно. Ну а ты? Как ты попал в этот отряд?
Ответить он не успел: вернулся Сергей в сопровождении здешних солдат и гордо заявил, что он добыл им всем ужин. Хотя кому — всем, было непонятно. Самир задерживался в лазарете, Вита так и не отпустили с допроса, а Алексис вообще исчезла и больше не появлялась.
Объективно, Рита с радостью обошлась бы без ужина, если бы ей удалось продолжить этот разговор. Но момент был нарушен, чувствовалось, что Канас снова замкнулся. Жаль… ей было бы любопытно узнать важные для него причины, потому что они определяли степень лояльности.
А лояльность более чем важна на корабле, где его сородичей чуть ли не больше, чем людей.
Это комната, в отличие от всего корабля, была темной. Серые стены, черный пол и черный потолок, металлическая мебель. Вентиляция работала плохо, создавая духоту, и Вит подозревал, что это не случайность. Свет шел от единственной лампы под потолком, слепил, а приглушать освещение никто не собирался.
— Вы уверены, что это комната для переговоров? — невозмутимо поинтересовался дипломат. — По мне так больше похоже на допросную.
Он знал, что Андрей будет давить. Чувствовалось, что капитану очень хочется доказать его вину. Еще бы, террориста задержать не каждый день получается! Однако до откровенного хамства он вряд ли опустится, ведь если ничего не будет доказано, Вит снова получит полномочия дипломата, а такой враг не нужен никому.
— Прошу извинить за доставленные неудобства, но эта комната с лучшей звукоизоляцией, поэтому мы здесь, — соврал капитан.
— Это излишне. Я пришел сюда добровольно, мне нечего скрывать.
— Понимаю, но правила есть правила.
В комнате был единственный металлически стул, крайне неудобный, и сейчас его занимал Вит. Бейзель расхаживал перед ним, по другую сторону стола, а у двери стояли два солдата, напоминавшие те безжизненные манекены, на которых обычно отстреливают оружие.
— Итак, на вашем корабле была обнаружена бомба, но вы утверждаете, что не знаете, откуда она взялась. При этом главный врач миссии, доктор Самир Кардаган, обнаружил на бомбе вашу ДНК, оставленную, предположительно, в момент установки устройства.
— Вы и сами вынуждены сказать «предположительно», — указал Вит. — ДНК пока не улика, образец должен быть исследован в специализированной лаборатории, только тогда он будет использован против меня. Но если вас интересует мой ответ, то я утверждаю, что впервые увидел бомбу, когда мне показал ее Самир. Я готов подтвердить это под присягой и при компьютерном тестировании.
— Допустим. И раз уж мы заговорили о компьютерах… Я взял на себя смелость проверить бортовой журнал. В компьютере хранятся данные о том, что ваш пропуск был использован на корабле задолго до полета. Как это произошло?
— Объяснить это я могу либо компьютерной ошибкой, либо тем, что кто-то пытается меня подставить. Сам я пришел к кораблю лишь в назначенное время.
— Вы допускаете, что кто-то хотел вас подставить?
— Уже — да.
— И кто это мог быть? — уточнил капитан. — Считаете ли вы, что у вас есть враги? Кто это?
— Самому любопытно узнать.
Чувствовалось, что Андрею хотелось вывести его из себя. Так ему было привычней, так его учили: если собеседник нервничает, то им проще манипулировать. Вот только вряд ли он представлял, что такое обучение дипломатов. Вит до сих пор помнил экзамен, когда ему пришлось отвечать на вопросы, делая стойку на руках над бассейном с кипящей водой. Потом они с группой даже посмеялись, а тогда было не до шуток.
Так что из них двоих нервничать начинал Андрей.
— Хорошо, подойдем с другой стороны…
— Давайте, — охотно кивнул Вит.
— Вы кому-то передавали свой пропуск до полета?
— Нет.
— Теряли его?
— Нет. Я бы заявил об этом.
— Может, пропуск мог попасть к кому-то из ваших родственников?
— Я живу один.
— Но у вас же есть родственники?
— У меня есть младшая сестра, что указано в моем личном деле. Думаю, его вы уже просмотрели.
— Личные дела дипломатов по большей части засекречены, — признал капитан.
— И не без причины.
— Ваша сестра не могла вынести пропуск, а потом вернуть его?
— Нет. До полета я встречался с сестрой лишь один раз, в городе, и повторных встреч не было. Следовательно, даже если бы она взяла пропуск, что я не считаю возможным, у нее не было бы шанса его незаметно вернуть. Но кто-то мог создать копию моего пропуска независимо от меня.
— Вы подталкиваете меня к версии, что вас кто-то подставил?
— Я всего лишь озвучиваю факты и предположения. Разве не этого вы от меня хотели?
— Я хотел правды, — многозначительно посмотрел на него Андрей. — Но не всякую правду легко признать.
— Никогда не сталкивался с такими дилеммами.
— Скажите, дипломатов ведь обучают обращению с оружием, не так ли?
— Да, обучают. Но у нас нет специального курса по установке бомб. Даже ту, что находилась на нашем корабле, я не мог отключить самостоятельно, мне пришлось обратиться к специалисту по оружию.
— Я ничего не спрашивал про бомбы! — торжествующе заметил капитан. — Вы сами на них перешли!
— Удивительный переход в рамках нашего разговора, не так ли?
— Мне кажется, или вы пытаетесь меня запутать?
— Вам кажется.
Виту едва удавалось сдерживать ироничную улыбку. Вначале он ожидал от капитана большего, опасался даже. Но тот был обучен лишь стандартному ведению допроса, а это ему ничего не давало сейчас.
Но и не приближало к пониманию ситуации. Если бы удалось найти детонатор от той бомбы, проверить, чья на нем ДНК… Вот тогда бы что-то изменилось! Однако корабль огромен, и тот, у кого детонатор был изначально, уже успел замести следы.
Если, конечно, его охранял человек. А если террорист установил детонатор с таймером, то шансы еще есть. Заодно можно было проверить, когда должна была взорваться бомба, и на основании этого определить цель атаки.
Капитан мужественно изображал из себя следователя еще более часа. Вит не особо напрягался, отвечая на его вопросы. Он знал, что пока ситуация опасной не стала. Их беседу записывает компьютер, а значит, Андрей не сможет ничего сфабриковать.
Допрос уперся в тупик. По идее, уже настал тот момент, когда Бейзелю полагалось принести свои извинения и отпустить их всех с миром. И тут капитан решил, что пора сделать ход конем: