В эту минуту зазвонил телефон.
Присцилла Бленхейм
После консультации с лучшим специалистом по задницам в Западном Голливуде Берилл Бленхейм поспешила к гипермаркету «Вирджин» на Родео-драйв, где ее падчерица уже начала подписывать свои альбомы.
День обещал стать таким восхитительным для Присциллы Бленхейм! В конце концов, скольким семнадцатилетним девушкам удается выпустить собственный альбом? Сколько подростков имеют возможность стоять на личном подиуме в лучшем музыкальном магазине и наблюдать, как сотни других детей выкрикивают их имя и кидают им диски для подписи? Именно в таком положении находилась Присцилла. Конечно, было бы гораздо прикольнее, если бы из множества подписанных ею дисков было больше ее собственных дисков, а не дисков ее мачехи, выпущенных в те дни, когда та была мужчиной. И если бы стоящая в очереди молодежь покупала, чтобы получить ее подпись, диски, любые диски, а не протягивала смятые квитки из библиотеки, студенческие пропуска, коробки из «Бургер-Кинга» и кассовые чеки. Большинство стоящих были вовсе не фанатами, а обыкновенными любопытными покупателями, которые подошли к столику Присциллы просто потому, что в магазине находилась знаменитость.
Затем менеджер усугубил ситуацию, объявив, что Присцилла будет подписывать только экземпляры своего альбома. В ответ тут же раздались возмущенные вопли и свист. Толпа пришла в ярость. Это была не та Присцилла, которую они видели по телевизору. Присцилла должна быть одной из них, в сериале она играла роль рубящего правду в глаза подростка, еще не подкупленного реалиями жизни.
— Эй, Присцилла! — крикнул полный презрения голос. — Почему бы тебе не продавать автографы как какому-нибудь вонючему бейсболисту?
— Присцилла, разве твоя чертова мамочка дает тебе недостаточно хлеба? — крикнул другой голос.
Дети начали комкать в шарики обрывки бумаги, которые держали в руках, после чего швыряли их в нее и уходили.
— Зачем ты это сказал, придурок? — спросила Присцилла, поворачиваясь к злополучному менеджеру.
Вообще-то он сказал это потому, что последние полчаса Присцилла не переставая ныла, что она подписывает одни автобусные билеты, но он не стал ей об этом напоминать. Вместо этого он крикнул расходившейся толпе:
— Присцилла с радостью подпишет все, что угодно.
К сожалению, эта очевидная капитуляция никого не удержала.
— Тогда подпиши вот это, сука! — крикнул один парень, стягивая штаны, и Присцилла увидела перед собой прыщавую подростковую задницу, на редкость мерзкую и с вызывающе раздвинутыми половинками. — Поцелуй мою шоколадную звездочку! — крикнул подросток через расставленные ноги, после чего подоспевшая охрана скрутила его и вышвырнула из магазина. Появление Берилл, которая застала это фиаско, положило конец смущению, и прославленные мать и дочь укрылись на складе, пока остатки толпы не рассосались.
— Пап, они меня освистали!
Присцилла знала, насколько Берилл ненавидела, когда ее называли папой.
— Не называй меня папой! Я мама. У меня есть награды!
— Этот урод показал мне свой зад, — ответила Присцилла, чуть не плача. — И почти никто не купил альбомы.
— Дорогая, несколько штук все же продали. Я видела отчет.
— Восемь штук, мам! Мы продали восемь штук, а я проторчала здесь целый час, и две из восьми были девки-кассирши. И кстати, это так унизительно: в этом магазине работают человек тридцать молодых людей, и я здесь, подписываю альбомы, и почти никто из вонючего персонала не хочет купить мой диск.
Берилл повернулась к менеджеру магазина, который пытался укрыться за чашкой кофе и тарелкой с кексами.
— Какого хера персонал не подписал альбомы? — крикнула она ему в лицо. — Вы называетесь магазином звукозаписи! К вам пришла звезда, а никто из вашего паршивого персонала даже не заинтересовался. Что здесь происходит? Меня умоляли привезти Присциллу! Мы делаем поганой «Вирджин» одолжение!
Менеджеру ничего не оставалось, как начать тоскливо оправдываться.
— Я бы хотел получить автограф, — наконец сказал он. — Я большой поклонник.
— Что? Такой большой поклонник, что не захотел получить автограф, пока моя мама не прижучила тебя? — сказала Присцилла. — Да пошел ты.
Позже, в лимузине, по дороге домой, разочарование Присциллы вылилось в слезы.
— Я посмешище, мама. Позорное посмешище.
— Но, дорогая, рок-н-ролл — трудная игра.
— Я не в рок-н-ролле. Чтобы быть в рок-н-ролле, нужно продавать альбомы, а не просто выпускать их. Ты ведь в этом своем шоу в Англии вроде как «наставница рока», королева рока, учитель, наставник хренов. Как насчет того, чтобы ради разнообразия поучить свою собственную дочь?