Глава двенадцатая
— Ким, дочка? Милая, я так рад, что ты наконец позвонила…
— Мне жаль вас разочаровывать, мистер Дейвис, но это не Ким.
— Что с моей дочерью? Она в порядке?
— Да, с ней всё хорошо. Вам не нужно переживать, я не причиню ей вреда.
— Ты его уже причинил. Она даже не отвечает на наши телефонные звонки.
— Я не заставляю её их игнорировать. Это её решение. Я не имею к нему ни малейшего отношения.
— Очень даже имеешь. Не было бы тебя, она бы не забыла столь бездумно и опрометчиво своих собственных родителей. Ты ей всю голову заморочил, и…
— Можете не продолжать. Я и так отлично знаю, что вы хотите сказать. Я должен убраться из её жизни, ведь так?
— Да, абсолютно так, и вообще откуда у тебя её телефон? Если ты что-то сделал, я клянусь, я убью тебя.
— Я знаю, но я ничего не делал. Давайте считать, что я одолжил его, чтобы сказать вам нечто очень важное.
— И что же это?
— Я хочу сообщить о готовящемся преступлении.
— Это… это неожиданно.
— Ну ещё бы. В вашем же понимании из меня ничего хорошего уже не выйдет, хотя вы меня даже не знаете. Но не будем о прошлом, и вообще у меня мало времени. Мне продолжать?
— Говори.
— Это длинная история, и нам лучше встретиться. Завтра. Когда Ким отправится на работу.
— Хорошо. Я заеду.
— Обещаете?
— Да, Джейден, обещаю.
— Пожалуйста, не подведите. Я… я не знаю, что делать. И ещё, мистер Дейвис.
— Да?
— Ким вас не забывала. И никогда не забудет. Просто… просто всё сложно. Но станет проще, я обещаю.
— И ты приехал? — спрашиваю я, сидя на широком подоконнике окна, когда запись телефонного разговора заканчивается, хотя и так знаю ответ на свой вопрос. Он больше риторический, нежели действительно нуждающийся в пояснениях. Вся обстановка вокруг меня говорит лучше всяких слов, которые почти не нужны. Но в голове полная сумятица и неразбериха, в то время как мне хочется досконально всё понять и разложить по полочкам. Лишь, пожалуй, поэтому я и не перевариваю открывшиеся мне события исключительно молча.
— Да, приехал, — кивает мне мой отец, с которым, как и с матерью, я не разговаривала и уж тем более не встречалась где-то около двух недель, и теперь чувствую себя чуть ли не самой последней дрянью. Потому что я предпочла им Джейдена и выбрала его. После папа совершенно не был обязан ему помогать, но он переступил через себя ради меня, скорее всего, догадываясь, что я пришла бы и сама, если бы была в курсе всей истории, и в перспективе простых извинений здесь вряд ли будет достаточно.
— Но зачем записал разговор?
— У меня установлено звукозаписывающее устройство, и, уверяю, с ним это никак не связано. Оно сохраняет абсолютно каждую беседу без исключений.
— Когда это было? Когда он звонил?
— Вечером второго числа. А уже на утро третьего мы всё обговорили.
— Как только я отправилась на работу?
— Да. Я ждал на другой стороне улицы в полицейской машине и видел, как ты вышла из подъезда.
— Я всё проглядела. Я была слепа.
— Нет, Ким, милая, нет. Он просто не хотел тебя втягивать. Он думал о твоём будущем. О том, что оно должно быть безоблачным и светлым. Я так в нём ошибался. Считал, что он плохой человек, даже не желая рассмотреть вариант того, что с ним просто происходили тяжёлые вещи.
— Это случается и с лучшими из нас. Я имею в виду, ошибки.
— Тут ты, пожалуй, права. От них никто не застрахован. Но как, чёрт побери, ты могла быть такой безрассудной? — заметно повысив голос почти до крика, ни с того ни с сего эмоционально взрывается отец, словно граната, из которой выдернули чеку. Но, учитывая, сколько дней он проходил с неизвестными до того сведениями обо мне, это совсем не спонтанная реакция. Скорее всего, теперь он знает всё, что лично я вряд ли бы стала сообщать, особенно учитывая некоторую неактуальность имевших место событий, но что Джейден наверняка всё равно не смог утаить. Спустя лишь одно мгновение я оказываюсь полностью права. — Как могла не сказать, что на тебя напали? Я ведь твой отец. О чём ты только думала?
— Я не знаю. Скорее всего, ни о чём конкретном. Всё происходило словно со скоростью света, будто в ускоренной перемотке что ли. А это даже забавно…