— Ты знаешь, как долго вы были вместе?
— Нет. В «Мерсил» время не имело значения. Бесконечно. Долго. Потом нас привезли в более ужасное место. Ей стали делать какие-то уколы, она ослабла и заболела. Люди не скупились на обещания, которые давали мне: если я буду делать все, что мне говорят, они ее вылечат. Они использовали ее, чтобы контролировать меня. И я исполнял все их приказы. Ее жизнь, вот что имело значение. ОНВ освободило нас, но ей не стало лучше. Они мне врали.
— ОНВ?
— «Мерсил». — Прорычал он. — Они не могли вылечить 139. У нее случилась передозировка экспериментальными препаратами для овуляции, они надеялись, что она забеременеет. Хотя наши женщины бесплодны. — Он продолжал говорить низким, полным гнева и боли голосом. — Это сильно повредило ее внутренние органы. Причиненный ущерб не подлежал восстановлению. Они настолько сильно хотели заполучить младенцев Новых Видов, что практически убили ее в ходе эксперимента. Я не знал, что они с ней делали, пока нас не освободили. Док Триша сказала, что на тот момент, когда нас доставили в Хоумлэнд, организм 139 был отравлен настолько сильно, что начали отказывать внутренние органы. Долгое время ее поддерживали восстанавливающими препаратами, но все бесполезно. Она всего лишь продержалась подольше.
— Мне очень жаль.
— Мне тоже. — Морн глубоко вздохнул и медленно выдохнул. И продолжил более мягким голосом: — Я должен был убить 139, когда она умоляла меня об этом. Она так сильно страдала. Я оказался плохой парой.
— Ты надеялся, что ей станет лучше.
Он повернулся к ней, слезы блестели в его глазах.
— Она говорила, что если бы я заботился о ней, то придушил бы. А я просто не мог этого сделать. — Он вырвался из хватки Даны и уставился вниз на свои руки, лежащие на его бедрах. — Я оказался слаб.
— Морн. — Дана поперхнулась, тоже страдая от его боли. — Не делай этого с собой. Очевидно же, как сильно ты ее любил и не мог причинить ей боль. Это не слабость. Ничего плохого нет в том, что ты никогда не отказывался от надежды спасти любимую женщину. Это все, в чем ты виноват.
Он наклонился ближе.
— Как мне жить с этим?
— Проживай по одному дню за раз и позволь себе исцелиться. Прекрати так сильно держаться за свое горе. Заведи друзей. Найди, чем занять свое время. Осознай, что жизнь продолжается, даже когда кажется, что оно того не стоит. Ты жив. Я жива. Мы здесь. Прими это.
Он сморгнул слезы и выпрямился.
— Попросить себе работу и найти цель в жизни?
— Это отличное начало.
Он кивнул, глядя в сторону.
— Я должен отнести тебя обратно.
Дана сжала его руку. Он не отстранился.
— Почему бы нам просто не посидеть здесь немного? Или ты хочешь побыть один?
— Нет.
Она тоже не хотела быть одной. И переплела свои пальцы с его.
— В следующий раз нам нужно найти более удобное место для встреч. — Она поерзала попкой на деревянной скамейке. — Или я прихвачу с собой подушку.
Он взглянул на нее, выгнув бровь.
— Подушку?
— Использую ее как сиденье.
Он улыбнулся.
— Люди слишком привыкли к комфорту.
— Это не так уж и плохо.
Морн прислонился к дереву, наблюдая, как Дана ложится в постель. Они провели вместе несколько часов, и он наслаждался каждым мгновением, просто сидя рядом с ней. Он даже говорил с ней о 139. Человек не осуждал его и не ужасался от его слов. Они вышли из разных миров. Он ожидал проблем.
Легкий шум насторожил его, и он развернулся, наблюдая за приближением Даркнеса.
— Я не хотел тебя пугать, — признался мужчина.
— Я не собираюсь вредить Дане.
— Просто наблюдаешь за ней?
— Разве у тебя нет пары? Ей не интересно, где ты?
— Она знает, где я, и что я слежу за тобой. Сестра Пола очаровательна?
— Она тоже мало спит.
Даркнес повернулся и посмотрел на человека.
— Она читает книгу. Как она называется?
— Не знаю. Я не подходил так близко.
Мужчина облокотился о другую сторону дерева и скрестил руки на груди.
— Ты забирал ее ненадолго. Где вы были?
— Говорили. — Морн напрягся. — Ты доложил о нас Службе Безопасности?
— Нет. Я видел, как ты ее вернул. Она выглядела невредимой, и от нее не пахло страхом и сексом.
— Я не собираюсь ее обижать.