-А вас как звать-величать?..
-Камилло! – за уже открывшего было рот Диксона выкрикнул вдруг откуда-то с улицы охрипший мужской голос. Секундой спустя в двери, пошатнувшись, шагнул Дьен Садерьер. Вишнёвый пиджак его был заляпан нефтью, правый рукав, распоротый, открывал свежий рубец от локтя до предплечья.
-Вот вы где, холера вас сожри! Да чтоб вами обоими медные черви отравились, нельзя ли быть более дисциплинированными?
Выдав эту в высшей мере странную сентенцию и откашлявшись, командор войны с каким-то мрачным удовлетворением на исцарапанном лице промаршировал к их столику. Взял втянувшего голову в плечи, оторопевшего Марта за плечи, и решительно развернул лицом к себе...
-Обознатушки-перевадушки, – с тем же мрачным удовлетворением прокомментировал Камилло круглые глаза Дьена, ставшего неожиданно похожим на рыбку карасика, выуженную из воды.
Март таращился на него снизу вверх перепуганными серыми глазищами, ничего не понимая; Садерьер судорожно глотал собственное молчание. Грустно ухмыльнувшись, Камилло допил сладкий у донышка кофе и похлопал ладонью по свободному стулу, приглашая садиться. Но Дьен, впив смуглые пальцы в плечи Марта, с пугающим отчаянием тряхнул его ещё раз и спросил:
-Это... это точно не вы, милорд?..
-Это точно не он, Садерьер, сядь, – устало попросил Диксон, опираясь начавшим наливаться болью виском на запястье. – Ты знаешь, я в тебя искренне верил... верил, что ты совершишь невозможное. Но Рыжика, наверное, теперь не разыскать даже тебе, командор давно завершившейся войны. Разбитый фарфор – это всё, что осталось от него в снегу этого проклятого клина. А мы с тобой оказались заперты в нём – мотыльками под перевёрнутым стаканом. Я-то ладно, мне больше десятка лет не осталось, а тебя... тебя мне даже жаль, командор Садерьер.
Дьен дёрнулся, выпрямив спину, и бросил на Камилло испепеляющий взгляд. Всё-таки разжал железную хватку, и Март, тихонечко охнув от боли, принялся растирать плечи. Вид у него был пришибленный, но Камилло чуял – мальчишка что-то очень хочет сказать. И очень боится.
-Прости за грубость. Я перепутал тебя... с другим. Вы немножко похожи, а я слишком поспешил, – угрюмо бросил Садерьер в сторону Марта. Потом, произнеся эту фразу, он вдруг снова дёрнулся и уставился на побледневшего Марта так пристально, будто хотел вывернуть наизнанку.
-А вы и впрямь же похожи, – медленно, словно раздумывая, а стоит ли это произносить, протянул Дьен, – только не с Рыжиком... вы похожи с Камилло... друг на друга. И что-то не верится мне, что это простое совпадение обстоятельств. Камилло, а ты где нашёл этого... Марта?
-Меня наняли в качестве таксиста ровно десять минут назад. Мы даже познакомиться толком не успели, – с достоинством отозвался Диксон. – И как раз завтракали, когда кое-кто налетел коршуном и начал выклёвывать нам мозги разными подозрениями, словно мы падаль какая...
-Не смею мешать, – с пропитанной ядом вежливостью чуть поклонился Дьен – и не сдвинулся с места. Камилло ему назло заказал ещё кофе. После чего, вспомнив потрёпанного Леонара Лористона и его фирменный шарфик, удовлетворённо хрюкнул куда-то в усы и поинтересовался:
-Ты валерьяночки-то попить не хочешь, от нервов? Говорят, хорошо помогает. А то мне уже твои жертвы жалуются на жестокое обращение.
Садерьер устроился на хлипком заправочном стуле, вытянув ноги в изгвазданных брюках, и сделал вид, что не слышал вопроса. Диксон его одновременно неимоверно раздражал своими якобы дружелюбными подначками, но с тем вызывал чисто человеческое сочувствие: Садерьер отлично понимал, что под всеми этими колючками Камилло прячет собственные свежие раны. Вот только жаль, что никто никогда не поверит в то, что душа Дьена сейчас изранена ничуть не меньше... Чтобы отвлечься от болезненного ощущения собственного бессилия, Дьен тоже взял чашечку кофе и, прижав горячий фарфор к губам, принялся исподтишка рассматривать Марта.
Мальчишка как раз, склонившись к уху Диксона, что-то торопливо шептал, ковыряя при этом пальцем скатерть на столике и явно смущаясь. Камилло кивал и улыбался с видом «Не волнуйся ты так, всё путём», а командор войны всё никак не мог отделаться от мысли о том, что эта встреча – часть какой-то невероятно сложной интриги. Организованной, причём, его милордом.
-Ладно, – произнёс Садерьер, сделав первый глоток – после чего вздрогнул и уронил чашку на стол от грянувшего в пустынном зале кафешки телефонного звонка. Орал его собственный мобильник. Трясущимися руками вытянув аппарат из кармана, Дьен обнаружил, что ему звонит Сао.
-Кто это? – тут же влез любой дырке Диксон, любопытно шевеля усами. Март же вежливо, но абсолютно неискренне сделал вид, что ему не интересно, и затолкал в рот очередной пончик.
-Нынешний директор Антинеля, – недовольно отозвался Садерьер и сделал знак, чтобы Камилло помолчал. – Алло, я слушаю...
-Ты где? – с какой-то удовлетворённой мрачностью накаркавшего конец света ворона вопросил в трубке Седар. – В Некоузье, надо думать, раз я сумел к тебе пробиться на мобильник? Ну что же, поздравь меня, кардинал ты наш вишнёвый. Я теперь директор НИИ в Березниках. Алала.
-Гм-м, – Садерьер вперился взглядом в заоконный пейзаж, залитый сладким ликёром рассветного солнца. – Я безмерно рад, что вы держите себя в руках, господин директор, и что Норд в своё время сделал правильный выбор. Впрочем, никакого иного он сделать просто не мог... Я сейчас в районе Кирпичного, и в ближайшее же время направлюсь к вам в Березники. Пожалуйста, успокойте пока персонал и не совершайте ничего... необдуманного и продиктованного порывами. Я скоро приеду, и мы вдвоём во всём разберёмся... – и, уже отключив связь, Дьен тихо закончил:
-Это очень хорошо, что Институт теперь здесь, в Некоузье. Ему будет проще вернуться... когда он всё-таки решит вернуться. Когда-нибудь...
-Ты в это действительно веришь, командор? – серьёзно спросил Камилло, глядя Дьену в глаза. Тот кивнул, не отводя взгляда:
-А ты бы смог бросить собственного ребёнка – пусть порой взбалмошного и капризного, но искренне тебя любящего и в тебе нуждающегося?
-Нет, – решительно отозвался Диксон, не медля ни секунды. – Может быть, какой-то прошлый Камилло и мог бы, но только не я. Никогда.
-Вот поэтому и милорд не бросит Антинель, – Дьен коротко улыбнулся, поднимаясь и вынимая из кармана бумажник. – Нет-нет, Диксон, не возражай. У тебя и так с местной валютой не густо, а карьера таксиста тебе всё равно не светит – ты слишком бескорыстный для этого. Удачи тебе, и... я буду рад, если наши дороги пересекутся вновь. Хочешь верь, хочешь нет.
Диксон сердито фыркнул было на это предположение, но потом не выдержал и, рассмеявшись, махнул рукой:
-Как говорил Рыжик, когда я в очередной раз летал на помеле, «Камилло порой шумно сердится, но быстро удобряется». Так что я на тебя зла не держу, несмотря на твою ковырючесть... и знаешь, да, я тебе верю, командор Садерьер.
-Спасибо, – просто ответил Дьен. Едва заметно склонил голову в знак прощания и ушёл через пустую в этот утренний час заправку к своему Mitsubishi Lancer, не оглядываясь.
Диксон допил кофе и тоже встал, сверху вниз глядя на своего случайного (ли?) попутчика: в тепле, от сытной еды, Март заметно разрумянился и стал куда более жизнерадостным, нежели полчаса назад.
-Ну что, поехали в Кирпичное, юный сурок? – вопросил он, болтая на пальце ключи от верного «Паккарда». Март поднял на него серые глаза:
-Нет, Камилло, мне уже не надо никуда ехать... я уже нашёл того, кого разыскивал. Потому что в Кирпичном я должен был встретить именно вас. Человека по имени Камилло Диксон. Моего… отца. И сказать ему, что я – второй шов Иглы. Леди Джанне уверяла, что вы всё поймёте… и что примете меня. И я теперь вижу, что это…
-Это правда, – еле слышно выдохнул Камилло, не пряча слёз, и крепко обнял Марта – так, словно ставил точку в очередной главе своей истории, перелистывая на новую страницу и идя всё дальше.
И так, собственно говоря, оно и было.