- Немедленно сними его с меня! Слышишь?! Я… я все расскажу моему отцу, и он уничтожит, уничтожит вас всех, как это сделали со Старками! – голос звенел от гнева. Оберин неторопливо снимал шелковую тунику.
- Тайвин Ланнистер сам советовал мне быть с вами построже, миледи, так что спуску не ждите. Так… ошейник у нас есть, - бриджи Красного Змея упали к его ногам, - остался член.
========== Пересмешник на яблоне (Петир Бейлиш, Кейтилин Старк) ==========
Ненависть стыла в потемневших глазах, опутала его по рукам и ногам липкой паутиной, давила свинцовой тяжестью на плечи. Слова, невысказанные, осколками впивались грудь, и с губ сорвалось одно-единственное:
- Кет…
Но это не она. Нет… нет, это не его Кейтилин! Ее синий, словно небо в сумерках, взгляд, ее локоны цвета осени… пропало, сгинуло на Красной Свадьбе. Теперь вместо них на бледном лице зияют лютой злобой глаза цвета бездны, и тонкие, седые волосы падают на чело. Эта женщина не плачет, но черно-багровые борозды на впалых щеках словно выжжены горькими слезами. Слезами матери, потерявшей своего первенца.
- Узнаете вы его, миледи?
К груди она прижимала корону - на медном обруче железные мечи. Корона Молодого Волка, предательски убитого в Близнецах. Там Фреи убили Кет, его Кошечку, его любимую Кейтилин. Там же родилась Бессердечная.
Петир чувствовал, что ноги его не держат. Он опустился на колени перед женщиной, о которой грезил всю жизнь, а она молчит. Края раны на ее шее чуть сходятся при вздохе, и рваная кожа трепетала при выдохе. Губы Кет дрогнули, словно она хотела что-то сказать, но ни звука, ни слова… они и голос ее убили, мелькнуло в голове Бейлиша, а ведь она так пела сладко в Риверране. Петир протянул к ней руки, желая коснуться, ощутить ее тепло. Убедиться, что несмотря на все, что ей пришлось пережить, это Кейтилин… но рвано бессердечно она отдернула руку, а глаза, сверкнувшие такой родной, такой знакомой синевой, впились в искаженное мукой лицо Мизинца беспросветной чернотой. Но Бессердечная отвернулась, когда Том-Семерка накинул на шею Петиру петлю, и яблоневая ветвь застонала под гнетом уходящей жизни Пересмешника.
========== Драконья кровь (Визерис Таргариен/Дейнерис Таргариен) ==========
Он любил ее волосы. Мерцающие серебром и белым золотом, они мягкими локонами струились по стройным точеным плечам и спине. Визерис мог часами перебирать шелковистые пряди, любуясь их блеском, наслаждаясь мягкостью. Любил он глаза сестры, темно-фиалковые, внимательные и грустные, особенно, когда они наполнялись слезами, если дракон слишком сильно дергал Дейнерис за волосы.
- Брат… - за ее голос, за тихий нежный шепот он готов убить. - Визерис, мне больно…
Юноша в ответ намотал на палец локон на виске девочки и резко потянул на себя. Так, что Дени всхлипнула, и аметисты ее глаз заискрились слезами. Визерис нахмурился и ущипнул сестру за подбородок. Несильно, но след его пальцев, прикосновение дракона, заалело на коже Дени.
- Не смей плакать! Драконы не плачут и не умоляют!
Она шмыгнула носом и кивнула, и Визерис позволил себе улыбнуться. Умница, ведь она не хочет разбудить дракона? Губами он собрал прозрачные капли, повисшие на ресницах девочки. Соленые… как кровь и пепел, честный вкус, самый желанный. Визерис крепко прижал к себе сестру, зарывшись лицом в ее волосы, вдыхая ее аромат. Их только двое осталось в этом мире… двое драконов. Но когда у Визериса будет армия, он огнем и мечом поразит всех, кто обижал их, насмехался над драконами! Никто не смеет смеяться над драконом! И вновь знамена с трехглавым драконом Таргариенов будут реять над Красным Замком, отец и брат Рейгар будут отомщены, а он сядет на трон, который принадлежит ему по праву. А рядом… рядом будет, Дени, Дейнерис, его любимая сестрица. Пальцы Визериса задели маленькие бутончики грудей девочки, только-только начавшие расти. Но сестра вдруг опустила голову и отвернулась.
- Что такое? В чем дело? - голос юноши зазвенел от обиды. Она должна стать его женой, чтобы сохранить чистоту крови! - Тебе не приятно, Дейнерис?
- Н-нет, - девочка заикается, прячет взгляд, пытается отстраниться, но пальцы брата сжали ее оголенное плечо грубо, до боли, а искаженное яростью лицо совсем близко.
- Маленькая дрянь! Никогда не смей врать дракону, - Визерис тряхнул ее, пытаясь утопить боль и обиду в злобе, ревущей, подобно дракону, - слышишь?! Слышишь меня?!
Сестра плачет и всхлипывает, боится взглянуть на него, но когда Визерис ласково обнял ее за плечи, Дени доверчиво прильнула к его груди, дрожа и шмыгая носом. И не отстранилась, когда брат впился в ее губы алчным поцелуем. Замерла, испуганная напором, но потом расслабилась, только вздрогнула, когда юноша укусил ее за губу в страстном желании ощутить вкус ее крови. Драконьей крови.
========== Три женщины, три головы дракона (Элия Мартелл/Рейгар Таргариен/Лианна Старк) ==========
Рейгар скучал по Элии. Не отчаянно, не до боли, но сердце все же слабо ныло в тоске по матери его детей. Жена, пусть нелюбимая и навязанная, болезненная и хрупкая, но подарившая ему Рейнис и Эйгона. Принц прикрыл глаза, рисуя в памяти лицо дорнийской принцессы. Грустная улыбка, исполненный горечи взгляд темных глаз тупым клинком вины вонзился в грудь Таргариена. Он опозорил супругу, похитив другую и увенчав ее короной из голубых роз… но Элия поймет. Она всегда понимала супруга лучше, чем его собственный отец, чем его друзья. Элия же видела мужа обнаженным и телом, и душой, хоть и не питал никогда дракон к ней страсти. Дорнийка ему как сестра, которую боги ему не подарили.
Пальцы принца сильнее сжали поводья, жеребец его недовольно мотнул головой. Жена сейчас уже, наверное, на Драконьем Камне вместе с детьми и королевой Рейелой. Матушка… еще одна женщина, которую он разочаровал и обидел своим поступком. Она носит в своем чреве дракона, легко ли помочь появиться ему на свет. Тревоги и волнения вредны королеве-матери, но Рейелу столько лет травил своим безумием Эйерис… матушка сильная, она выдержит. И Рейгар победит.
Ради дома Таргариен, ради улыбки матери и смеха Рейнис, Эйгона и Визериса. Ради Лианны… и, может, ему наконец-то удастся испробовать счастья?.. слишком сильно пропитало его душу горе Летнего замка, наполнило сердце дракона горечью до краев и витает над ним, кружит стаей алчного воронья.
Страшно, мучительно боязно было оставлять Лианну в башне, но Эртур не позволит случиться с ней дурному. А Мечу Зари дракон доверял как себе самому. В мечтах принц выстроил для возлюбленной Летний замок. Хотелось бы, что бы их сын родился там, но боги решили иначе. Ну и пусть. Когда Рейгар возьмет на руки их с Лианной дитя, Таргариен будет улыбаться, и отныне им не придется более прятаться.
Он любил в Лианне все - ее смелость, своеволие и упрямство, ее смех и улыбку, россыпь бледных веснушек на щеках и груди. А ей была мила “кислая физиономия” дракона - дерзкая северянка брала его лицо в ладони и целовала до тех пор, пока печаль в его пурпурных глазах не таяла под ее ласками. Поцелуи Элии сдержанные, сухие, с солоноватой ноткой дорнийских пустынь. Мать целовала первенца отчаянно, и горечь с ее губ обжигала кожу Рейгара. А в прикосновениях Лианны сладость весеннего утра и первого летнего дня. А он так нуждается в лете.
Может, истинно, он не рожден для счастья? Может, поэтому едет сейчас во главе войска к Трезубцу, где сойдется в решающем поединке с мятежным Баратеоном? В груди принца затеплилась было надежда, что кровь Роберта смоет с него эту обреченность, и Рейгар научится радоваться… рассветам, закатам, пению птиц, а рядом с ним будет его любимая женщина. Женщины. Ведь у дракона три головы. Скоро все закончится.