После битвы на Трезубце…
========== Верить в сказки (Юный Гриф/Санса Старк) ==========
Говорили, что король не может жениться на побочной дочери. Уговоры и льстивые слова лились медовой рекой, самые красивые леди из благородных и не очень домов прибыли в Красный замок якобы преклонить колено пред новым королем, а на деле - чтобы отвадить Эйгона от Алейны Стоун.
Ни розы, ни львицы, ни дорнийские красавицы не могли затмить для юного дракона образ каменной леди. Смуглая кожа была слишком темной, будто грязной, белокурые волосы - словно бесцветные, а кудри черные, как смоль, - непригляднее мейстерских чернил. Красивые, умные, знатные, богатые. Но не она.
А ведь когда-то они были равны - незаконорожденная дочь и наемник с волосами синими, что летнее небо. Девушка его сторонилась, держалась учтиво, но настороженно, а в темно-голубых глазах была мольба. О помощи, о любви, Неведомый знает, о чем еще, но Эйгон не мог бросить Алейну. Что бы не рычал Джон, как бы не укоряла его Лемора, они не смогли помешать дракону украсть его леди.
Она сопротивлялась и пыталась звать на помощь, но стоило Алейне узнать юношу, она бросилась к нему на шею. Эйгон спрятал лицо в ее каштановых кудрях, и Железный трон вдруг стал так неважен… лишь бы она и после обнимала бы его так же крепко.
- Я очень глупа, если продолжаю верить в сказки после всего, что случилось. Глупая, незаконорожденная… на что я тебе?
- Наемник из Вольных Городов, который пытается захватить трон. И все же ты со мной.
Алейна в ответ только улыбалась и прятала взор. Сдержанная улыбка блуждала на ее губах, когда Джон Коннингтон бросил ей в лицо настоящее имя: Санса Старк. Гордо вскинув голову, она пронзила грифона полным достоинства взглядом, спрятав свою боль под броней вежливых манер.
- Я имею честь быть дочерью Эддарда Старка и леди Кейтилин.
- Вы лгали, миледи! Лгали своему королю.
- Нет, мидорд, другим именем я назвалась наемнику с крашеными волосами. И признаюсь в этом его милости.
Что же такого в девицах Старк, что драконы из-за них теряют головы? Причем все три и сразу. В песне бы юный король тот час же потребовал бы септона, что бы обвенчаться с возлюбленной. Но жизнь не песня. Поэтому Эйгон Таргариен женился на леди Сансе Старк перед многотысячной толпой под приветственные крики его народа.
========== Принц Солнца (Мелларио из Норвоса/Доран Мартелл) ==========
Дорнийцы, мелькнула в голове шальная мысль, царапнувшая леди Мелларио острым любопытством. Солнце, пронзенное копьем, пылало золотом на багрянце знамен, горячие кони ржали и нетерпеливо били копытами землю. Девушка с жадностью вглядывалась в рыцарей в тонких кольчугах и ярких шелках и их дам, смуглых, черноволосых, в нарядах легких и соблазнительных. Тела их видны были сквозь тонкий шелк, украшения мерцали на руках и шеях. Глаза Мелларио восторженно вспыхнули, когда всадник в ало-оранжевых шелках спешился. Его одеяние, расшитое золотой нитью, сверкало и переливалось, словно дорниец облачен в языки пламени. В тяжелых смоляных волосах кое-где поигрывает серебро седины, но темные ониксы глаз насмешливо искрятся. Когда его взгляд остановился на даме из Норвоса, сердце Мелларио замерло на мгновение. Девушка трепетно вздохнула и повернулась к своему телохранителю. Арео яркая свита дорнийцев совершенно не впечатлила, страж был все так же невозмутим и спокоен.
- Кто это там так сверкает? Даже глазам больно, - Мелларио старалась говорить лениво, будто устало, но сама едва не подпрыгивала на месте от нетерпения как маленькая девочка. Дорнийцы казались ужасными грешниками в своих летящих шелках, пряными, остро-сладкими как лакомство, так сильно полюбившееся Мелларио. Созданы богами будто из песка, солнца и меди. Порочная мысль заставила девушку покраснеть - любопытно же, как будет мерцать белизной ее ладонь, лежащая на груди этого дорнийца.
- Принц Доран Мартелл, миледи, - прогрохотал Хотах, сжимая древко своей жены из стали и ясеня. Мелларио невольно поправила платье, не такое смелое как у дорниек, но обнажившее спину и плечи, грудь была целомудренно прикрыта пышным мирийским кружевом, а длинные рукава оторочены тонкой полоской беличьего меха. Было довольно прохладно, но девушку все же бросило в жар, когда принц Дорнийский поднес к губам ее чуть подрагивающие пальчики, и в глубине его глаз заплясало золотистое пламя, отчего Мелларио облизнула пересохшие губы.
- Счастлив познакомиться, миледи. Скажите, а все норвосские женщины так же красивы, как вы?
- Приезжайте и сами узнаете, - робеть перед мужчиной не в характере Мелларио, - лучше зимой. Посмотрите, как пляшут медведи на ступенях храма…
- И буду плясать рядом с ним, пытаясь согреться. Нет, миледи, посетите лучше вы Солнечное Копье. Чем скорее, тем лучше.
Арео Хотах нахмурился, остро заточенное лезвие его секиры алчно сверкнуло, но принц Доран того не заметил. Он жадно вглядывался в раскрасневшееся личико Мелларио, на котором расцвела обольстительная улыбка.
-Это что, приказ, ваше величество? - слова чуть горчили насмешкой. Уголки губ Мартелла дрогнули.
-Это предложение, миледи.
========== Нежные руки (Иллирио Мопатис/Серра) ==========
- Лиссенийская красавица, господин, - надушенный управитель борделя в розовых и белых шелках да кружеве подтолкнул вперед девушку, - чистая и сладкая, что ежевичное вино.
Иллирио окинул проститутку ленивым взглядом, апатично перебирая унизанными перстнями пальцами яшмовые четки. Красавицы о всех концов света - черные, как порок, летнийки, дотракийки, блестевшие намасленной кожей в свете свечей, увешанные золотом и бриллиантами, надушенные, готовые на все ради зятя кузена пентошийского принца. Но ни разу не вспыхнул огонек интереса во взгляде магистра. До сего момента.
- Ее зовут Серра, - проворковал лиссениец и сорвал с девушки шелка, нежно-лазурные и тонкие, итак почти не скрывавшие стройного тела, - умела и искусна, просто создана для вашего наслаждения.
Глаза хрустально-голубые, как утреннее небо, взирали на Иллирио с опаской, хотя девичьи губы цвели обворожительной улыбкой. Мужчина подался вперед, но выражение лица оставалось надменным и скучающим.
- Прелестна, - обронил он холодно и зевнул. Если Прасет заметит, что девушка понравилась магистру, ее цена вырастет вдвое. Руки Серры лежали на чуть округлом животе, тонкие пальцы касались золотистых тугих завитков. Юная проститутка была мила, своей особой чистой и свежей красотой, присущей только лиссенийским женщинам, она выделялась среди прочих девиц, но руки… холеные, белые, изящно-тонкие – краше них Иллирио ни у кого не видел. Даже ловкие пальцы и ладони Вариса не могли с ними сравниться, раз уж на то пошло. Серра ничуть не стеснялась своей наготы, но щечки ее пунцовели румянцем. От тревоги, от волнений – быть может, господин магистр изволит выбрать именно ее и увезет из «Жемчужины».
- Ну, как она вам? Правда ведь, хороша? – Прасет то и дело облизывал тонкие губы, предчувствуя выгоду. Предыдущих его жемчужинок магистр отсылал, едва завидев, а на Серру вон как любуется. А может, изъян выискивает? Лиссениец накинул на плечи проститутки шаль. Пусть покупает и смотрит магистр, сколько пожелает. Девушка нерешительно запахнулась, но Иллирио повелительно взмахнул рукой. Агат, черный янтарь и бирюза призрачно мерцали на его пальцах.
- Подойти ко мне, красавица, - Серра нерешительно взглянула на Прасета, и тот кивнул, пускай и неохотно. Но не отказывать же зятю пентошийского владыки!
От нее пахло лимоном и тмином, прохладой и весной. Иллирио протянул ладонь, и Серра робко коснулась его пальцев. От застенчивого нежного прикосновения по коже магистра пробежали мурашки, сладкая дрожь прокатилась по телу и растаяла, стоило девушку убрать руку. Мужчина улыбнулся проститутке ласково. Так он не улыбался даже собственной жене, благородной, знатной и богатой.
- Вели отвезти рабыню Серру в мой дворец, - вымолвил он, наконец, и очи лиссенийки вспыхнули радостью и страхом. Серебристое пламя, пляшущее в глубине ее взгляда, сулило сжечь Иллирио, хитрого, осторожного магната и магистра Пентоса. - Я заплачу за нее тройную цену. И еще, - стянув с пальцев перстни, мужчина швырнул их онемевшему от несказанной удачи Прасету. - Это за ее руки. Во всех Вольных Городах не сыщешь столь нежных рук.