Чаще женщин воруют ночью, когда она разомлевшая и сонная, но то удел слабаков. Манс решил украсть ее утром, когда снега засверкают алмазной пылью, а воздух после сумерек остер и сладок, как поцелуй, взятый насильно. Далла вышла из крытого шкурами шатра, заспанная, дышащая паром. Она направилась в чащу леса, собирать хворост, и Манс направился за ней. Женщина что-то тихо напевала и не замечала Короля-За-Стеной. А может, делала вид, что не замечает. Пальцы Даллы поглаживали рукоять кинжала. Манс, притаившись за раскидистой пихтой, следил за одичалой сквозь разлапистые ветви. Женщина собирала хворост, звук ее дыхания и хруст снега под сапогами скрыл на мгновение присутствие мужчины. Манс, выскочив из своего укрытия, крепко обхватил Даллу за талию и повалил в снег. Собранный хворост рассыпался по земле, белая пыль взметнулась в воздух. Далла с яростным рыком принялась вырываться. Манс сжал ее запястья, не позволяя одичалой выхватить клинок. Она в ответ попыталась пнуть его между ног, и когда мужчина коленями сжал ее ногу, рванулась вперед, силясь укусить и шипя сумеречной кошкой. Бывшему дозорному едва хватило сноровки увернуться, и зубы Даллы впились не в нос его, а в ухо. Манс глухо выругался, выпустил ее запястье и сжал девичье горло сквозь слои мехов, но одичалая лишь сильнее сжала зубы и потянула на себя. Мужчина подался ей навстречу. Какой же из него король-то без уха? Далла рычала и фыркала, билась в руках “перелетной вороны” и зубы разжимать не спешила. Да и Манс отступать не собирался. Лежали они вместе с Даллой на снежном покрывале, слушая ее дыхание и биение сердца, и было это так славно, несмотря на то, что ухо горело, и за воротник сочилась кровь. Женщина нетерпеливо мотнула головой, и Король-За-Стеной навалился на нее всем телом. Копьеносица охнула, отпустив ухо, и Манс не сдержал облегченного вздоха. Губы Даллы были красны от крови, но их первый поцелуй был сладок.
Какие там дорнийки, когда одичалая трепещет в объятиях?
========== Простые радости (Арья Старк/Якен Хгар) ==========
Человек меняет лица легко, играючи, но девочка все равно узнает его. По взгляду, по запаху, по улыбке и даже по голосу. Девочка слишком сильно любит, чтобы забыть, и память ее крепче Севера.
Волки никогда не забывают.
Когда месяц ухмыляется человеку с небосклона, а ветер тихо шепчет, ероша кроны деревьев, она крадучись приближается к нему. Девочка не боится, совершенно ничего не боится, и ее бесстрашие горько-соленое, словно слезы, и пахнет печально полынью. Пахнет она лесом и снегом, а в глазах отражается лед, несмотря на то, что взгляд зверя горит янтарем.
Лютоволчица принюхивается, облизывается нетерпеливо. Шерсть на холке и вдоль хребта настороженно стоит дыбом, но человек знает, что зверь узнал его. Человек садится на земле, улыбаясь. Волосы, рыжие и полные серебристой сединой, падают ему на лицо. У человека много лиц, но девочка любит именно это.
Волки умеют любить.
Пальцы человека зарываются в густой жесткий мех, и он не успевает понять, когда волчий мех обращается нежной кожей, а сдавленное рычание вспархивает чуть слышным стоном. Золото звериных глаз сменяется холодным серебром, пылающим все так же жарко.
- Якен…
У человека много имен, но девочке достаточно одного. Одного имени, одного лица. Одного человека. И человек гладит спутанные каштановые волосы, чувствует, как горячие ладони прижимаются к его груди, слушая сердцебиение. Сердце Якена Хгара колотится так безумно и бешено только для миледи Старк. Целовать девочку… девушку сладко до боли от наслаждения и запретов. Арья обхватывает ногами его бедра, скользит губами по груди и плечам человека, прижимается к нему обнаженной грудью. Его девочка выросла… Якен тоже помнит ее имена. Арри, почти что Арья. Потом она стала Нэн. Каждое это имя северное, острое от мороза, колет язык и губы льдом. Эти же губы Арья целует жадно, повторяя их контуры языком. Простые радости простого человека.
Девочка засыпает у него на груди, но исчезает с приходом рассвета. На коже человека еще хранится ее аромат и следы прикосновений. Алые, словно облака, окровавленные светом нового утра. Человеку не снятся сны, потому он знает, что девочка-волчица приходила к нему. И придет еще не раз.
А человек будет ждать.
========== Поцелованный огнем (Сандор Клиган/Робб Старк) ==========
Сандору Клигану всегда нравились рыжие. Несмотря на народные россказни о «поцелованных огнем». Если потаскушку, рыжую и конопатую, пламя нежно чмокнуло, то что же говорить о Псе, которого огненный поцелуй обезобразил настолько, что даже самые циничные шлюхи жмурились и отворачивались.
Мужчина любил представлять, что сжимая в кулаках волосы, шелковисто-мягкие локоны куртизанок из борделей Королевской Гавани или же жесткие, словно солома, волосы гулящих девок из придорожных гостиниц, он укрощает огонь. Грубо берет тех, кого пламя отметило своей милостью, вколачивается в податливое тело, с садистким удовольствием упиваясь протяжными стонами. С силой дергает за волосы, сжимает девичье горло в бессильной ярости, обращая на нее свою месть брату… и огню. Но если буйной стихии отомстить Сандор не в силах, то уж Григору от него не уйти.
Запечь бы его в собственных доспехах, думает Клиган рассеянно, въезжая во двор Винтерфелла вслед за принцем.
В семье Старков много рыжих.
Первой на глаза Псу попалась Кейтилин Талли, красивая, улыбающаяся, чьи локоны золотистым огнем рассыпались по плечам и волчьему меху. Рядом стоял Эддард Старк, темноволосый и с глазами холодными, как Север. Но взгляд других глаз вынудил Сандора судорожно сглотнуть и приподняться в седле.
Рыжие волосы, немного вьющиеся… ресницы были тоже рыжие и настолько густые, что казалось, будто глаза принадлежат девице. Но глубокой синевой, оправленное в осеннее золото, смотрел на мир сынок Неда Старка. Сандор слышал, как его представляют королю Роберту, в чью честь, несомненно, мальчишка и был назван. Робб сдержанно улыбался Баратеону, но взгляд юнца полнился разочарованием. Уголок рта Сандора дернулся. Да уж, это похотливый боров мало чем походит на короля.
На пиру Псу выпала честь сидеть рядом с Джоффри. Мальчишка во все глаза пялился на дочку Старков и не замечал, что телохранитель откровенно разглядывает ее брата. Робб Старк был молод и хорош собой, обладал всем тем, чего Сандор был лишен. И, самое главное, - пламя его тоже поцеловало, причем с особой любовью. Клиган сжал чашу, и свет факелов, дробившийся в темном вине, словно насмехался над ним. Но вино-то он выпьет и отольет потом за конюшней, а зубоскальства в его жизни меньше не станет. Мужчина вновь посмотрел на Робба. Юноша смеялся какой-то шутке щенка с Железных островов, и у Пса промелькнула шальная мысль, что этот рот, красный от вина, можно бы занять кое-чем другим. Заставить парня опуститься перед ним на колени, запустить пальцы в золотисто-каштановые волосы и вдавить лицо волчонка себе в пах. Мальчишка бы сопротивлялся, но с Сандором ему не сладить. Юный Старк тут же предстал пред мысленным взором Клигана. Тяжело дышащий, раскрасневшийся и улыбающийся порочно. Алые губы блестят влажно, он то и дело обводит их языком, а по белому плоскому животу вниз идет дорожка рыжих завитков… Пес залпом осушил свою чашу, которую тут же наполнили, но в глотке пересыхает, и мужчина дышал хрипло и надрывно, будто… пес после долгого бега. А мальчишка Старк сидел за высоким столом, потешаясь над Клиганом даже не ведая того. Заставить бы его заткнуться, стонать, погасить его пламя!.. мужчина глотнул еще вина. Может, не стоит ему столько пить?
- Взгляни-ка, Пес, - язык Джоффри заплетается от количества выпитого, кошачьи глаза горят дикой золотистой зеленью, - это моя невеста. Хорошенькая, правда?