— Это дело никогда не требовало пояснений, — заявил Комплейн.
Он кинул взгляд в сторону Роффери.
— Не пытайтесь спровоцировать меня, — сказал оценщик. — Я иду за нашим вождём и изрублю каждого, кто попробует мне мешать.
— У нас будет ещё достаточно забот, чтобы, по крайней мере, в этой области успокоить ненасытные стремления, — сообщил Вэнтедж тоном проповедника. Потом повёл рукой в сторону поджидающей их стены зарослей. — И нам было сказано, чтобы мы перестали мозолить друг другу глаза и приберегли свои мечи для врагов.
Неохотно, но они признали его правоту.
Маррапер расправил свой короткий плащ, внимательно разглядывая его. На боку запеклись капли крови.
— А теперь мы пойдём спать, — заявил он. — Мы вломимся в первое попавшееся помещение и разобьём там лагерь. Там мы и проведём ночь. В коридорах мы слишком заметны, а в комнате мы можем выставить часовых и спать спокойно.
— А не лучше ли было бы до сна удалиться от Кабин как можно дальше? — спросил Комплейн.
— Если я что-нибудь советую, то советую наилучшее, — сказал Маррапер. — Или вы думаете, что кто-то из этих ленивых стервецов станет подставлять свою немытую шею, отправляясь на незнакомую территорию, где так легко угодить в засаду? Я не стану утомлять свой язык, отвечая на ваши идиотские вопросы, скажу коротко и ясно: вы должны делать то, что вам приказано. Именно на этом и основано единство, а без единства все мы — ничто. Твёрдо придерживайтесь этого принципа, и тогда мы все преодолеем. Рой? Эрн? Вэнтедж? Фермор?
Священник по очереди пригляделся к каждому из них, словно проверяя, все ли на месте. Под его взглядом все они щурили глаза, словно четыре сонные совы.
— Мы уже приняли эти условия, — нетерпеливо заметил Фермор. — Чего большего ты от нас хочешь? Чтобы мы поцеловали твои башмаки?
Несмотря на то, что таким образом он лишь выразил их общее мнение, остальные трое принялись исподтишка ворчать на него. Легче было срывать своё раздражение на нем, чем на священнике.
— Мои башмаки ты сможешь поцеловать лишь тогда, когда заслужишь право на эту награду, — заявил Маррапер. — Я надеюсь, что вы не только станете слушаться меня без дискуссий, но и прекратите взаимные перепалки. Не рассчитывайте, что я буду подбивать вас на самолюбование или ещё на какие-нибудь глупости. Я не требую изменения догматов Науки. Если мы отправимся в Долгое Путешествие, то сделаем это самым ортодоксальным способом. Но мы не должны позволять себе постоянные распри и ссоры — хорошие времена в Кабинах кончились бесповоротно. Некоторые опасности, с которыми мы можем столкнуться, нам известны: это мутанты, Чужаки, другие племена и, наконец, странные люди Носа. Однако у меня нет сомнений, что нас могут поджидать и опасности, о которых мы понятия не имеем. Если вы испытываете неприязнь к кому-либо из своих спутников, лучше приберегите эти чувства для того неведомого, что нам встретится. Пригодится! — Маррапер изучающе посмотрел на них. — Поклянитесь! — приказал он.
— Все это крайне мило, — пробурчал Вэнтедж. — Конечно же, я согласен, но ведь это означает полный отказ от собственной личности. Если ты этого ожидаешь от нас, то и мы в свою очередь кое-чего ожидаем от тебя, Маррапер. Что ты прекратишь эту болтовню. Просто-напросто скажи нам, в чем заключается дело, и мы будем знать, что от нас требуется, но избавь нас от выслушивания всех этих твоих нравоучений.
— Совершенно верно, — быстро добавил Фермор прежде, чем разгорелась новая дискуссия. — Бога ради, поклянёмся и на боковую.
Они согласились пренебречь своим правом на ругань и вслед за священником начали пробираться сквозь переплетения водорослей. Маррапер на ходу извлёк из бездонных карманов огромную связку магнитных ключей. Через несколько метров они наткнулись на первую дверь.
Они остановились, и духовник принялся пробовать ключи один за другим. Комплейн прошёл дальше и мгновение спустя они услышали его голос.
— Тут дверь выломана! — крикнул он. — Наверное, здесь проходило какое-то другое племя. Мы избавим себя от хлопот, если заберёмся сюда.
Остальные подошли к нему, раздвигая шелестящие водоросли. Дверь была приоткрыта на ширину пальца. Они с тревогой уставились на неё. Каждая дверь была неведомым путём в неизвестное. Всем были памятны рассказы о смерти, таившейся за такими вот закрытыми дверями, и страх перед ними был заложен в каждом с раннего возраста.
Подняв парализатор, Роффери пнул дверь. Она распахнулась и наступила полная тишина. Комната была абсолютно тёмной. Источник света, видимо, был уничтожен ещё в незапамятные времена. Если бы комната была освещена, водоросли в своей погоне за светом высадили бы дверь, но тёмных закутков они не любили ещё больше, чем человека.
— Тут только крысы, — сказал Комплейн. Он перевёл дыхание. — Входи, Роффери, чего ты ждёшь?
Ни слова не говоря, Роффери достал из своей котомки фонарик и зажёг его. Он двинулся первым, остальные толпились за ним. Помещение было очень большим — восемь на пять шагов — и совершенно пустым. Неровный свет фонарика выхватывал перекрытия потолка, нагие стены и пол, заваленный разбитой мебелью. Кресла, столы, ящики которых были выдвинуты, носили на себе следы мощных ударов топором. Лёгкие металлические стеллажи были погнуты и валялись в пыли. Пятеро мужчин остановились на пороге и насторожённо присматривались, пытаясь прикинуть, как давно произошёл этот варварский акт, и чуть ли не ощущая его в воздухе, поскольку разрушение в отличие от созидания переживает тех, кто был его творцом.
— Здесь можно спать, — коротко заметил Маррапер. — Рой, загляни-ка за дверь вон в той стороне.
Дверь, на которую он указал, была наполовину приоткрыта. Обогнув остатки стола, Комплейн толкнул её. Показалась небольшая ванная, где также царил дух разрушения: фарфоровая раковина расколота, а трубы водопровода вырваны из стены, на которой все ещё были заметны потёки старой ржавчины. Вода не текла здесь давным-давно. Комплейн осматривал ванную, когда грязно-белая крыса неожиданно выскочила из трубы, промчалась по полу, увернулась от пинка Фермора и скрылась в чаще водорослей.