Осадив полицейского, старавшегося повалить Томаса, Кин хмыкнул. В отличие от самого Ортега, он был без сана, но скалил зубы и пользовался дурным характером, не позволяя измазать себя в дерьме этой комнаты. Ему нужно было понять и потянуть время. Демон мог проявить себя сейчас.
Рыдания Роберты прервали голоса, в момент когда она оказалась у кровати и сжала руку дочери.
- Вы… Вы помогли ей? Вы это сделали? Моя девочка… Моя маленькая девочка…
- Мэм, мэм отойдите, - один из полицейских бережно взял женщину за плечи и отвел в сторону от постели, пропуская медиков с носилками.
Томаса грубо подняли с пола и придержали за локоть, выводя вместе с Кином к патрульной машине, после того как врачи вынесли Марту из дома. Наручники болезненно сдавливали запястья, но, к сожалению, экзорцисту это было не впервой.
Отец Уильямс давал показания в гостиной, Алан стоял у машины скорой помощи. Синий свет мигалок привлекал соседей. В основном они подглядывали в окна, но некоторые выходили и на улицу. Ортега не отводил взгляда от врачей, фиксирующих кому Марты. До него долетали лишь обрывки фраз, но их оказалось достаточно, чтобы подтвердить самые худшие опасения.
- Доизгонялись? Почти свели девку в могилу, проклятые святоши. То детей трахают, то это…
Томас прикрыл глаза. После смерти Энди чувство вины обострилось, и теперь он считал виноватым себя в состоянии Марты. Что если она не выберется из комы? А что если демон взял паузу и собирает силы, выжидая время для побега, как было с Кейси? Даже если предупредить сейчас полицию, то его не послушают. Тычок в шею, заставил мексиканца пошатнуться и едва не упасть грудью на машину.
Резкая вспышка ослепила глаза, а через секунду на полицейского рядом обрушились вопросы журналиста, удачно словившего сенсационную новость, проживая по-соседству.
- Что вы думаете о произошедшем? Это экзорцизм? Сколько дней над девушкой издевались? Ватикан причастен к этому?
Большего Томас не слышал. Под скупые ответы с обещанием поделиться информацией после допроса, молодого священника впихнули к Кину на заднее сидение полицейской машины.
========== Глава 2. Нас почитают обманщиками, но мы верны. ==========
Кин сидел в небольшой комнате у стола. Один. Огромное двустороннее зеркало висело на стене, камера видеонаблюдения располагалась в углу. За ним следили и записывали всё, что происходит.
Крест выделялся черным мазком на рубашке, надетый на шею повер ткани. Маркус не отдал его, аргументируя тем, что он человек церкви. Он верующий и молитва к Богу – все, что у него есть.
Металл наручников уже не холодил кожу. Ожидание не нервировало. Маркус был спокоен и внешне расслаблен. Его мысли занимал демон и то, что они сейчас теряли время. А значит следовало быстрее избавиться от полиции и оказаться на воле; позвонить Мышке и узнать, что там с Беннетом. Они договорились поддерживать связь и информировать друг друга о любых происшествиях.
Когда дверь открылась, руки Кина лежали на столе, пальцы переплелись меж собой. Уголки губ немного дрогнули. Глаза Маркуса чуть сощурились.
- Офицер.
Голос – спокойный, поза расслабленная, точно не он тут сидит в наручниках. Словно ему не хватало лишь чашки кофе и газеты для полного комфорта.
Потому что Маркус бывал в таких ситуациях. И не раз. В его жизни имелись приводы. В первый раз, еще в юности, за ним в участок приходил его наставник, Отец Джонатан. В первый раз всегда все страшно, даже если ты не показываешь виду. Маркус предполагал, что в этот момент Томас испытывает страх и очень нервничает. Ведь полицейские умеют давить, а Ортега так еще не попадался. Это он, Кин, был прожженным.
«Старый педик», - подсознание усмехнулось экзорцисту голосом одержимой Марты, - «Ты же такой опытный. Набрался за всю свою жалкую никчемную жизнь».
Небольшая папка ударилась о стол, но священник и так знал, что в ней. У него была «богатая биография», как нравилось говорить полицейским. Поэтому Маркус даже не бросил на нее взгляда. Откинувшись назад на спинку стула, он, не размыкая пальцев, касался запястьями стола, натянув цепь наручников почти до предела.
Толстый полицейский отодвинул стул и, кряхтя, устроился напротив, деловито пододвигая к себе распечатанные материалы.
- Не часто встретишь священника с таким послужным списком. Что Вам в церкви не сиделось, падре?
- Пути Господни неисповедимы. Мой долг помогать заблудшим душам не только в стенах церкви.
Стандартная фраза. Кин всегда начинал с неё, выискивая бреши в линии поведения офицеров при допросе. Этот полицейский был явно из тех, кто предпочитал докапываться и долго изводить своего оппонента. Маркус узнавал таких по глазам и движениям.
- Церковь должна помогать, офицер, вы разве так не думаете?
«Конечно, ты так не думаешь. Ты думаешь только о том, чтобы набить свое пузо, добраться до фастфуда и потешить свое самолюбие».
Взгляд Кина остался спокойным и безмятежным, не выражающим его саркастичных мыслей.
- Помогать, привязывая больную девочку к кровати и внушая её родным сказки об одержимости?
- Мне ли Вам, офицер, рассказывать таинства экзорцизма? - Маркус выдохнул и разнял пальцы, потирая костяшки. Его взгляд наконец-то упал на папку.
- Порой методы Церкви кажутся несколько… суровыми. Но поверьте, мы не желаем зла детям Господа нашего. Но и пройти мимо страждущих не имеем права. Марта больна, и ей нужна помощь. Её мать - добропорядочная милая женщина. Жаль, что её и её семью постигло такое горе.
Полицейский хмыкнул и покивал, словно его беседа с Кином была простой галочкой для протокола.
- Да. Вы правы в одном. Марта больна, - он придвинулся ближе и сложил руки в замок на папке, устремляя взгляд на Маркуса, - Сейчас она в коме. У нее разрыв аппендицита. Она не просилась в больницу, Отче?
Если бы Кин был на лет десять моложе, он бы может и вздрогнул.
- Нет, не просилась.
Могли ли слова полицейского быть ложью? Могли. Экзорцист не раз встречался с такими приемами. Но доля сомнений присутствовала, ведь Марта на последней молитве уже не подавала признаков жизни, как и сам демон. Что если… не успели?
- Вы можете не верить мне, но я как человек Церки, могу заявить, что мой сан и опыт разрешают и дают возможность не только видеть ростки зла в душах, но и помогать людям и детям, вроде Марты в их нуждах.
- Вы забыли упомянуть о том, что Вас отлучили от Церкви. Не так ли? - мужчина усмехнулся, словно подловил Кина на ловко заброшенный крючок.
- У меня есть разрешение Папы и его покровительство, - парируя вопрос, Маркус улыбался совсем не губами, - Можете подать запрос. Правда, я конечно же понимаю, какие будут последствия для Вас и вашего отдела в этом случае.
Мягко, вкрадчиво. Кин смотрел в глаза офицера и знал, что язвить нельзя. Но легкая колкая насмешка насчет того, как может разозлиться Церковь в его словах присутствовала. Он мог делать только так: напористым упрямством и ложью брать очередного полицейского в очередной раз. Однако, не стань Беннет демоном, на его защиту можно было положиться, не блефуя.
Как и ожидалось, услышав о возможных проблемах полицейский насторожился. Его лицо приобрело кислое выражение, открывая неприязнь к Кину. Ставить себя под удар не хотелось.
- К тому же, офицер. Я не вижу обвинения в свою сторону. Нет заявления, не так ли? Роберта его не написала. Вы можете удерживать меня и отца Томаса не более суток здесь. Не имея никаких доказательств и все того же обвинения. Я прав?
- У нас маленький город, мистер Кин. Если с Мартой что-то случится, то на Вас лягут серьезные обвинения. Но заявление на Вас будет, не сомневайтесь. Как Вы оказались в доме семьи Данн и что там происходило? Расскажите Вашу версию.
Заметив, что вопросы про сан отошли в сторону, Кин понял, что это – победа. Оставалось лишь слегка надавить. Ещё совсем немного извернуться…