Часто смаргивая, стараясь выровнять дыхание, Маркус снова уперся лбом в кафель.
Он не имеет права сдаваться и показывать свою слабость.
***
Проснувшись в кровати, Маркус приоткрыл глаза и уставился в потолок. То, что все это не сон, мужчина осознал в первые три секунды. Ему не снились кошмары, он спал мертвым сном. За окном темнело, а значит прошло часов восемь с возвращения в мотель.
В желудке было пусто. Нестерпимо хотелось пить. Кашлянув, принимая сидячее положение и ощущая меньшую разбитость в теле, экзорцист поискал глазами Томаса, но не обнаружил его. Из гостиной фонил телевизор.
- Томас?
Пол был холодным. Ступая босыми ногами, пересекая комнату, Маркус наконец-то заметил силуэт напарника. Тот стоял у окна в небольшой комнате-гостинной, вмещавшей в себя кухонный уголок. И не двигался.
В правом углу с потолка на Кина смотрела икона Божией Матери. Боковым зрением экзорцисту на миг показалось в её лике движение, словно она усмехнулась.
Потерев переносицу и глаза, Кин нащупал включатель. Свет мигнул пару раз, а затем окончательно включился.
- Томас?
Секунду ему казалось, что что-то не так. Что Ортега…
Подойдя и рывком развернув его, не увидев ничего сверхъестественного, Маркус недовольно заворчал.
- Снова летаешь в облаках. Присмотри за вещами и не высовывайся.
Набросив поверх майки кожаную куртку, Кин вышел на свежий воздух. Было прохладно, но терпимо. В магазине у придорожного мотеля Маркус провел не много времени.
Уже в номере на стол легли четыре бутылки пива, две упаковки фастфуда, состоящие из картошки фри, гамбургеров, круассанов, сырного и томатного соуса, и два небольших стаканчика кофе. Себе Кин предпочел взять пиво.
Открыв бутылку и сделав пару глотков с горла, он нехотя потянулся за пивным стаканом. Затем сел за стол и потер подбородок.
- Ешь, Томас. Нам нужны силы, чтобы…
Замолчав, Маркус уставился в экран старого телевизора. Местные новости начались совсем внезапно и, конечно же, с экстренной новости. Антена ловила плохо, из-за чего звук то и дело прерывался.
- Сегодня ночью в городскую больницу была доставлена молодая девушка…
Черт.
- Двадцатилетняя Марта Данн подверглась физическому истязанию… Врачи обнаружили ее в крайне тяжелом состоянии. Мать девушки утверждает, что в её дочь вселился демон и поэтому она воспользовалась услугами экзорцистов…
…Двое экзорцистов производили церковные обряды над больной…
… В следствии чего… Зафиксирована смерть… В результате разрыва аппендикса, приведшего к коме…
На экране замелькали кадры задержания двоих подозреваемых. Мигающая карета скорой помощи грузила девушку на носилках. Камера зафиксировала худое, грязное лицо Марты с разбитой губой. Без сознания. Затем в кадре мелькнул в наручниках Кин. После камера навелась прямо на лицо Томаса, оказавшегося вжатого в дверь полицейской машины. Офицер силой опустил ему голову и усадил в автомобиль на заднее сидение. Одна из журналистов пыталась в эфире взять интервью у старшего офицера, получая односложные ответы.
-… Дело остается под внимательным надзором полиции и первая жалоба передана мэру. Отец Уильямс уверяет, что двое задержанных священников должны быть судимы и лишены церковного сана.
Маркус, сделал очередной глоток пива, скривился и со стуком отставил кружку в сторону. Взгляд упал на газету, на первой полосе которой тоже были их «лица».
- Черт!
Выругавшись, поджав губы, Кин качнул головой.
- Старый хрыч… Лезет не в свое дело.
На экране почти сразу после Уильямса появился Алан Данн. Обеспокоенный, раздраженный. Смотрящий слишком зло в камеру, с подрагивающими пальцами и губой.
- Эти двое обманули мать. Вы видели, что они сделали с моей сестрой?! Это все церковь. Церковь, с очередными шарлатанами, мнящими себя черт знает кем! Моя мать, больная женщина, расстроенная поведением моей сестры им…им поверила! А теперь нам придется… Хоронить нашу Марту! Потому что некоторые священники возомнили себя экстрасенсами! Я хочу сказать…
Пальцы Маркуса огладили бокал. МУжчина поднял его и сделал еще три глотка. До дна оставалось меньше половины. Пить на пустой желудок не очень хотелось, потому Кин закинул в рот пару картофельных палочек, и не отрывая взгляда от экрана.
- Я хочу сказать, что все должны быть осторожны… Потому что нельзя слепо доверять церкви и тем, кто носит «белый воротничок».
Томас по-прежнему стоял у окна и перебирал четки. Мысли о еде поднимали тошноту, хоть в теле и ощущалась слабость. Шум телевизора спасал ровно до того момента, пока священник не стал к нему прислушиваться. Репортаж вызывал горькую усмешку. Ему хотелось переключить канал, но знать, что о них говорят было не менее важным.
Закрыв глаза Томас выдохнул. Значит разрыв аппендицита, кома и смерть. Она дергалась в постели, тянулась к животу и поджимала ноги. Теперь все становилось предельно ясным. Мог ли произойти разрыв именно в ее попытках высвободиться? Молодой священник не знал, но едва ли ответ облегчил бы его самоистязаний.
Представляя мучении Марты, Ортега сжал четки и прислонил их к губам, нашептывая молитву за упокой. Перекрестившись, он убрал руки в карманы и встал у стула Маркуса.
- Что нам делать дальше?
Кин молчал и продолжал смотреть в экран. Это не означало, что он игнорировал Ортега. Он думал. Пальцы вновь огладил бокал с пивом.
- Она говорила того, чего не могла знать.
Начав анализировать произошедшее, Маркус не только брал себя в руки. Сделав небольшой глоток пива, он откинулся на спинку стула и сощурился. Сеточка морщин охватила глаза сильнее. Несмотря на то, что он выспался, усталость продолжала таиться в теле, прячась до подходящего момента для нанесения удара по нему.
- Она говорила на арамейском. Ломано, но… Говорила.
Качнув головой, на пару секунд закрывая таки глаза и потирая переносицу, экзорцист пытался поймать нечто важное и ускользающее. Оно было где-то рядом, совсем рядом – на поверхности.
Но что это? Чутье Кина заставляло его думать.
- Думай, думай…. – пробормотав сам себе, Маркус поднял голову на экран и постарался что-то понять. Что именно не давало ему покоя?
- Она не могла знать обо мне…
Не могла.
«Не могла знать, что я… Про меня и Питера. Про мою жизнь».
Также как не могла знать тех мелких вещей про Ортега.
Кин осознал, что им просто нужно понять, куда делся демон. И путь к этому – разобрать все детали. Найти то, что прятало и пряталось Лукавым от них; чем он воспользовался, какой лазейкой.
- Томас, что было такого в Марте, что тебя настораживало?
- Я… не могу сказать. Просто чувствовал, что с ней что-то не так…
- Что значит не можешь?! Думай, Ортега! Ты увидел ее первым. Напряги свою память и начни шевелить мозгами.
Скривившись, потирая висок, Маркус кивнул на стоящий рядом стул и внимательно посмотрел на Томаса, слушая.
- Ее голод. Когда я впервые пришел она говорила, что хочет есть и ее не кормят. А затем, под кроватью… - Томас поморщился от воспоминания, предполагая, что Кин хочет услышать с чего все началось при первом посещении, - Она достала яблоко, проеденное червями, и откусила кусок вместе с ними.
- Голод. Она говорила, что ей голос говорит вещи. Вещи, которые она не знает. Причем здесь яблоко и черви? Это следствие, Томас, а не причина. Мне нужна причина. Причина твоими глазами! Сядь и слушай меня внимательно.
Скрестив руки в замок, Маркус замолчал и дал Томасу время остыть и занять стул напротив, вместо предложенного.
- Подумай, что ты чувствовал. Соберись и вспомни, что мы пропустили. Она говорила то, что не могла знать. Ей кто-то это сказал. Но демон исчез, затаился. Мы что-то упустили из виду. Что?
Размышления пока никуда не приводили. Кин злился, залпом допивая остатки пива. Отставив опустевший стакан на газету, он принялся за фастфуд. Второй пакет был подвинут к Ортега.