Ее требовательный крик, полный ярости, резко перешел в плач. Рука вскинулась в попытка схватиться за Томаса и притянуть его к себе.
- Отче. Мне больно. У меня так болит живот… Они не пускают ко мне врачей. Думают, я одержима.
Ортега переглянулся с Уильямсом и еще раз мельком оглядел состояние комнаты. Запах мешал думать; тошнота подступала к горлу, отчего приходилось сжимать зубы сильнее и терпеть. Пастор попытался переставить несколько тарелок, но девушка мгновенно оскалилась и подобралась с кровати, выхватывая у него посуду. Она прижимала ее к груди, будто это был последний кусок хлеба, который у нее отбирали.
- Не трогай мою еду, священник…
- Марта, но там ничего нет…
Девушка зашипела и стала отходить к кровати. Одна из тарелок выскользнула и разбилась об пол, но Марта не обратила на это внимания. Не отпуская остальные, она снова забралась под одеяло и стала отскребать присохшие остатки еды.
Это было ненормально, но и недостаточно для однозначного вывода о необходимости экзорцизма. Каждая деталь вызывала новые вопросы и сомнения. Одно Томас знал точно – ему необходимо выйти на свежий воздух и уже потом постараться обдумать все и прийти еще раз.
Присаживаясь на корточки, он подобрал крупные осколки и следом, невольно бросив взгляд под кровать, обнаружил источник запаха. Куча, куча огрызков валялось на полу в гнилой слизи, с кишащими в них насекомыми. Они ползли медленно, шевелились в углублениях и сваливались с остатков, начиная извиваться.
Томас не сразу понял на что смотрит, не сразу осознал и поверил своим глаза. Тонкая рука упала на пол, забралась к скопищу яблок и подхватила одно – наполовину съеденное. Взгляд священника последовал за рукой и остановился на лице свесившейся с постели девушки.
Она смотрела на него не отрываясь, поднося гнилой плод ко рту. Откусывая кусок вместе с кишащими в нем личинками, точно не замечая их.
- Хочешь кусочек, Отче? – широкая улыбка растянулась по скелетоподобному лицу, обнажая зубы с шевелящимися перекусанными белыми тельцами.
Отшатнувшись и резко отвернувшись от зрелища, Ортега закрыл глаза и прижал кулак к губам.
«Господь - Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться. Не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох - они успокаивают меня»
Точно слыша молитву, Марта утробно засмеялась и смех ее показался ниже, чем должен был быть у молодой девушки. Отец Уильямс ошалело посмотрел на нее и помог Ортега подняться.
- Дайте ей святой воды, - шепнул Томас, удерживаясь за плечо пастора. Уильямс замешкался, выискивая взглядом бутылку или графин с водой и чашку. Его промедление и растерянность раздражали, и Ортега вышел из комнаты, прося о помощи Алана.
Получив стакан с водой, он окрестил ее, прочитав молитву. Марта к тому времени успокоилась и вновь затаилась в кровати, переминая края одеяла худыми пальцами, следя за каждым движением оставшегося в комнате священника.
- Выпей воды, дитя, - получив от Томаса стакан, Уильямс поднес его к лицу Марты, надеясь успокоить своим присутствием. Ведь если она была больна душевно, то знакомое лицо должно было помочь выйти на контракт. Но девушка закричала и выбила освященную воду из рук, сваливаясь на пол и подхватывая осколок тарелки.
-Нет! Я хочу есть. Хочу есть. Хочу есть! Уходите!
Уильямс вскинул руки и под напором стал отходить к двери. Томас внимательно следил за девушкой, готовый броситься на перехват, если она решит напасть. Но ее брат шагнул вперед, закрывая священников собой.
- Марта… Они уходят. Отдай мне осколок. Сейчас я принесу еду… - он говорил спокойно, ровным тоном, не выдавая волнения. Из другой комнаты слышался тихий плач Роберты.
В голове Уильямса творилось черти что. Неделю назад эта девочка была иной. Он видел ее, он отмаливал ее грехи, читал молитвы и не видел сопротивления. Только болезнь и отчаяние.
- Пусть убираются! – выкрикнув со злостью, яростно смотря на Томаса, Марта швырнула в их сторону осколок и побрела к кровати.
Алан поспешно закрыл дверь и прислонился к ней лбом.
- Господи спаси нас…
Отец Ортега вышел на улицу, не чувствуя ни свежести воздуха, ни солнечного тепла. Он не хотел делать поспешных выводов, однако последние минуты, проведенные с Мартой, могли трактоваться двояко. Алан остановился рядом и закурил, молча смотря себе под ноги.
Томас повернулся в сторону мужчины, затем перевел взгляд на дом.
- Как вы, почему…Ее комната рассадник для болезни.
Тот усмехнулся и пожал плечами, делая затяжку.
- Она никого не пускает. Кричит, рычит. Когда мы пытались вымести все из-под кровати, она бросилась на меня.
- С чего все началось?
- Она хотела уехать. Познакомилась с парнем, решила выбраться из этой дыры. Но наша мать…устроила скандал. Парень больше не появлялся, а уехать Марта не смогла.
- Тогда она замкнулась в себе?
- Да. Сильно злилась на мать. А потом что-то случилось и …вот.
Снова ответы шли в разрез с тем, что могло бы убедить Томаса в правильности вывода, к которому он склонялся. Он не боялся демонов. Он боялся ошибиться. Потому что все, что он слышал сегодня и видел – почти все – могло сопутствовать психическому расстройству. Однозначного симптома одержимости не было. А одного видения было недостаточно, потому что…
«Ты впустил демона в свой разум. Теперь все твои мысли отравлены» - как заевшая пластинка крутилась в голове фраза Маркуса, лишая молодого экзорциста уверенности.
- Вы замечали какие-то странности в ее поведении?
- Нет. Кроме того, что она стала много есть, но худела из-за нервов – нет.
- А перемена в поведении, прострации?
- Нет. Просто… наша мать умеет обрезать крылья. Как бы вы себя вели, разрушь кто-то вашу мечту?
Томас вздохнул и устало потер глаза. Для проведения обряда он не должен сомневаться. Что если не Бог, а демон посылал ему видения, настраивая на уничтожение невинного человека с отравленным разумом?
***
Мышка ждала у машины, остановившись на парковке рядом с церковью. Пока Томас отсутствовал, она успела пополнить запасы еды и воды в дорогу и теперь озиралась по сторонам в поиске Ортега. К мобильному он не подходил, а поэтому ей оставалось только ждать в назначенном месте. И стараться не переживать раньше времени – хвоста за ними вроде как не было.
Местного священника в приходе не оказалось, но его помощники сказали, что он отошел навестить одну семью прихожан с другим святым отцом, которого раньше не видели в городе.
Завидя Томаса издалека, Мышка направилась ему на встречу.
- У тебя здесь нет друзей, так ведь? Где ты был?
Умеючи сдерживая беспокойство, вызванное бледным и задумчивым видом молодого экзорциста, она вновь огляделась по сторонам.
- Я ходил в один дом. Тут что-то не так.
- Что не так?
- Девушка. С ней что-то не в порядке, но я не уверен до конца.
Томас открыл машину со стороны водителя, намереваясь сесть за руль, но Мышка преградила ему путь. Карие глаза внимательно обежали лицо, тая в себе понимание и сочувствие, граничившие с необходимой твёрдостью и жесткостью.
- Откуда ты узнал про нее?
Священник мельком улыбнулся, избегая взгляда и ожидая того же нравоучения, что не раз слышал от Маркуса. Он не хотел отвечать, но понимал, что его не оставят в покое. В конце концов теперь Мышка была его напарницей и ему следовало довериться ей.