Их соседи не выходили из дома. Вокруг стоял только шум деревьев, пение птиц, шелест травы.
Маркус вышел из машины первым, забирая пакет с книгами и продуктами. Питер следовал за ним тенью. Казалось, он должен был высадить Маркуса у дома и уехать, но мужчина не торопился. Пристальный взгляд скользил за экзорцистом повсюду. В Кине чувствовалась перемена. Опасная перемена, которую демону требовалось убрать. Мягко и ненавязчиво, не допуская ошибок, совершенных в книжном магазине.
Связка ключей звякнула о деревянную поверхность кухонного стола. Туда же Маркус поставил покупки и принялся разбирать их. Питер наблюдал за ним из коридора, привалившись к стене. Лицо не выражало ничего, но глаза впивались в каждое движение, от чего Кину становилось не по себе. Ему хотелось передернуть плечом, оскалиться, развернуться. Но он сдерживался, нутром чуя, что выдавать себя нельзя.
Для этого требовалось отвлечение и Маркус остановился взглядом небольшом круглом отпечатке чуть выше внешней стороны запястья.
«Откуда оно?»
Пальцы невольно прошлись по месту, погладили его. Вспышки памяти не произошло. Он просто не помнил.
«Что вообще происходит?»
«Вспомни, чем ты занимался вчера? Кем ты был до того, как проснулся сегодня? Ты помнишь хоть что-то о прошедших днях? Где ты был, с кем ты был, что делал, что ел?» - громкий голос психопата затараторил в голове Маркуса и он сильнее нахмурился.
«Где я был позавчера?»
Постороннее присутствие и давящий в спину взгляд мешали сосредоточиться. Чего Питер ждет? Ему разве не нужно было торопиться на работу?
- Питер… - все-таки обернувшись и успев поймать взгляд супруга, Кин вытащил из кухонной тумбы нож и взял чистое яблоко из корзины.
Сок брызнул на поверхность стола, побежал по острию ножа. Разрезанное на две части яблоко показало сердцевину с зернами. Маркус взял одну половину и отрезал себе дольку.
Подняв её к губам, мужчина откусил кусочек, прожевывая и склоняя голову на бок, смотря на Питера аналогичным продолжительным взглядом. Не любяще, не влюбленно, не подобострастно, не голодно. А внимательно, задумчиво, настороженно.
Кин пытался сопоставить факты, словно ощутил, что жил в вакууме и давно не выходил на улицу, отвык от действий и других людей, погрязнув только в Питере.
Его Питере.
Губы обхватили оставшуюся половину дольки, зубы надкусили её. Кисловато-сладкий сок приятно ложился на язык. Но не утолял жажды, как должен был.
Жажда.
Жажда дикая, как сама потребность, и тяга к заботе: тот самый голод, который почувствовал в нем демон. Он клубился в глубине зрачков Маркуса Кина, заполняя радужку, как морская волна в прибое, но тут же сходил на нет, заменяясь многолетним недоверием, жесткостью и раздражением, присущим стареющему экзорцисту. Таким колючим, перетекающим из глаз в саркастично дрогнувшие губы.
Все менялось в нем, отражаясь во взгляде, который считывался насторожившимся демоном.
Упрямство. Властность. Издевка.
Заботливость. Стертая черта стыда, ставшая чем-то неразличимым. Признание необходимости и зависимости.
Сила воли и вера: спрятанная и усыпленная, как дикое опасное животное, словившее транквилизатор из ружья охотника, который сумел загнать в угол и усыпить, чтобы поймать.
Настороженность, сражающаяся с жаждой и голодом к теплу и покою, к заботе и желанию быть любимым.
Кин моргнул, кончиком языка собирая капли яблочного сока с губы.
- Разве тебе не нужно ехать на срочный вызов, Питер?
Мужчина не вздрогнул, он скорее сфокусировал внимание на вопросе. Фигура расслабилась, напряжение ушло. Шаг пошел на приближение вместе с легким раскачиванием рук.
- Просто засмотрелся на тебя. Ты такой…сосредоточенный на чем-то.
Приблизившись, Питер положил руки на столешницу, рядом с ножом. И оставшимся яблоком.
- Вспомнил нашу встречу. Ты меня долго изучал и не сразу сбросил броню отчуждения, - в глазах Питера искрилась нежность, - Хм. Это было так давно, а я до сих пор не могу поверить в то, что время пролетело так быстро. Обычно люди привыкают и начинают воспринимать друг друга как должное, а то и интерес теряют. Но с тобой все не так. Так ведь и будет всегда, да, Маркус?
Маркус сбился с мысли. Слова Питера били в самое незащищенное место, которое только знал демон.
- Я помню наш первый ужин. Мы встретились у моста.
«Но я не помню, что именно ты мне говорил».
Настороженность проигрывала тяге. Проигрывала жажде. Маркус ощущал нарастающий трепет. Раздражение от нарушения личного пространства било по рассудку, пульсировало в висках и переплеталось с совершенно иным чувством.
Порывом губы смяли чужие, тело притерлось к телу. Пальцы забрались в седые волосы, сжимая пряди, стискивая, не давая отстраниться от себя. Терпко, жестко, горячо и голодно.
Поцелуй ударил по Кину гребаным шквалом. Девятым валом, швырнувшим прямо в объятия острых скал, прямо в руки собственному забвению.
Ладонь прошлась по затылку, вторая огладила бедро. Тело вжалось, повторяя чужой изгиб, как паразит, от которого почти невозможно отказаться. Он пробирается в тело, опутывает своей сетью хребет, пронизывает легкие острыми иглами и вынуждает стучать сердце быстрее, вызывая тягу к источнику яда.
- Ты смог до меня достучаться… До настоящего меня. Ты стал первым, - проговорив хрипло и отрывисто, Кин издал низкий рык-стон. Но взгляд внезапно остановился на часах и экзорцист словно очнулся.
Время. Оно обычно бежало вперед. Но сейчас с ним было что-то не так. Почему так… медленно?
- Время. Тебе нужно идти. Ты опоздаешь. Не хочу, чтобы у тебя были проблемы. Иди, Питер. Иди сейчас же.
- Кхм… - прочистив горло и проскользив взглядом от глаз Маркуса до его губ и обратно, Питер широко улыбнулся и почти засмеялся, - Ты выставляешь меня за дверь после такого? Да ты садист. Я, между прочим, тут живу и имею право остаться.
Все было под контролем. Питер снова чувствовал себя спокойно и уверенно. Он не получил желаемое «Да», но получит его. Вечером, как только вернется с «работы». И весь этот фарс будет окончен.
Однако злорадные мысли не отражались в глубине зрачков мужчины. Он продолжал улыбаться, нападая короткими поцелуями на губы Кина: скорее дразня, чем намереваясь переходить к большему. Ему нужно было следовать легенде.
Маркус Кин снова находился в его власти, и его можно было спокойно оставить одного. Потому что внимание требовал еще один человек. Выпавший из вида демона уже на довольно продолжительное время.
- С тебя причитается, бессовестный. Я постараюсь освободиться, как можно скорее.
Делая шаг назад, Питер убрал руки в карманы. Перед тем, как выйти из дома, он подмигнул Маркусу. И через пару минут отъехал от дома.
Восстановить дыхание было трудно. Маркус дышал прерывисто и улыбаясь. Чувство тревоги крошились и исчезало. Ему было хорошо. Ему было до такой степени горячо, что он казался себе печкой, пылающим костром, в который подлили бензин. Рука едва не дернулась, чтобы остановить Питера и не дать ему уйти. О, он мог бы схватить его за запястье, дернуть обратно к себе и увести в спальню. Да к черту спальню, они могли бы прямо здесь, на кухне.
Маркус облизнул губы, слыша, как за Питером закрывается дверь с показавшимся громким щелчком. Глаза закрывались, разум обращался к ощущениям. Поцелуи Питера всегда заводили, оставляя странное послевкусие; вызывая непроходящий голод, который могло утолить только возвращение супруга.
Кин облокотился руками о столешницу. В конце концов, что ему мешает почти в душ и сбросить напряжение там? Или даже здесь. Если бы это была рука Питера, то он бы…
- Черт, - собственная рука зацепила нож, и тот упал на пол. Наклонившись и подняв его, Маркус вздохнул: до вечера оставалось еще слишком много времени.
Вернувшись к яблоку, отрезая новые дольки прямо в руке, он принялся есть. Сок показался кисловатым, но это не привлекало внимания. Мысли лениво ползли в голове. Ещё одна долька. Ещё. Все ведь хорошо. Приедет Питер и они продолжат то, на чем остановились. И никакая Библия и псих Томас Ортега…