Томас поднял голову и с готовностью встретил взглядом Питера. Тот пересекся с ним глазами всего на секунду, и обратил все свое внимание к Кину.
- Я волновался. Тебя не было дома, ты не брал телефон.
- Маркус, не слушай его, - Томас вышел на середину церкви и загородил собой фигуру Питера, - Не поддавайся ему, слышишь?
- Это тот ненормальный? Что ты с ним делаешь? Маркус, прошу, поехали домой.
Маркус Кин, экзорцист – не вздрогнул бы ни на секунду. Но Маркус Кин здесь, в иллюзии – да. Он дрогнул, сбиваясь с молитвы, и дернулся в попытке обернуться на голос. Потому что голос Питера был его маяком. И он, став здесь слабее не копии, а самого себя – манил, как сирена манит моряка.
Он повернул голову и сделал это зря.
Встретившись с глазами Питера, Маркус сглотнул. Ведь это был его Питер. Его муж, супруг, любовник, он – всё в его жизни. Хотелось вскочить и оказаться рядом: так, как он делал это, ожидая супруга после работы дома.
- Питер…?
Маркус развернулся корпусом к нему и напрягся. Потому что Питер смотрел так, что внутри кишки завязывались в узел. В этом было что-то неправильное.
- Ради нас людей и ради нашего спа …
Кин попытался продолжать читать молитву и смотреть в глаза своего супруга. Пытаясь собраться с силами и произнести еще хоть пару слова, Маркус запнулся. Язык прилипал к небу, голова кружилась и болела. Молитва застревала в горле, слова путались. Томас же сжал в руках крест и направился в сторону Питера, продолжив слова за Маркуса, зная их наизусть. Его голос звучал уверенно и ровно. В нем чувствовалась сила, которая к Кину еще не вернулась.
- Спасения сшедшего с небес, и принявшего плоть от Духа Святого и Марии Девы, и ставшего человеком.
Маркус сморгнул и вновь обратился к Библии, пытаясь подхватить Ортега в молитве. Но с появлением Питера стало выходить ещё хуже. Он застопорился, видя, как дрожат его руки, как прыгает перед глазами текст.
«Как глупо вообще находиться здесь!» - мелькнуло в голове, заставив сбиться, произнеся пару слов и замолчав.
- Маркус, идем! – прозвучало жестче. Питер оперся рукой о холодный камень церкви, оставшись стоять под все усиливающимся дождем.
Кин бездумно поднялся с колен. Гром зарычал над ними громким раскатом, будто угрожая расправой. Церковь начала осыпаться, под землей почувствовались толчки.
-Маркус, вспомни кто ты! Не поддавайся ему, отринь его! – Томас увернулся от упавшего с потолка камня и переключился на демона, в намерении ослабить его, заставив показать Кину свою настоящую сущность.
- Тебя, проклятого и навсегда осужденного демона, силой святого Иосифа, святого Габриила, святого Рафаила , святого Иоана и других ангелов и архангелов, я сковываю, обессиливаю и изгоняю из тела Маркуса Кина, из каждого места и дома, куда бы ни ходил он.
Лицо Питера стало каменеть, теряя дружелюбие и открытость. Он оперся о стену сильнее, сжимая зубы.
- Я демон, Маркус? Серьезно? Ты веришь этому психу с крестом?
Трещины расползались по стенам и потолку, штукатурка сыпалась вместе с пылью и каменной крошкой. Церковь стонала и прогибалась под тем, кто стоял на пороге.
Маркус дрожащими пальцами перевернул страницу Библии, в очередной раз пытаясь вернуться к молитве. Как объяснить, что их с Питером дом не выпускал его из себя?! Как объяснить, что двери, окна – все воспротивилось ему? Как объяснить червивые яблоки, реакции Питера, и его нежелание оставлять Маркуса одного в магазине и городе?
Губы шептали, а тело дрожало. Мелкие камешки сыпались на загривок, но Кин чувствовал, что ему нужно было дочитать, дойти до последнего слова.
- Распятого же за нас…, и страдавшего, и погребенного. И воскресшего в третий день согласно Писаниям.
- Маркус! Почему ты не отвечаешь мне, почему ты не смотришь на меня?!
Сильный толчок почти свалил экзорцистов с ног. Большое распятие, стоящее у стены, упало на пол и разбило Божий лик. Гром оглушительно ударил прямо над церковью.
- Маркус, умоляю тебя, здесь опасно. Выйди из этого здания, поехали домой.
Томас успел удержать от падения ведро со святой водой и окунул в него руку. Подбежав к Питеру он окрестил его, сбрасывая капли освященной влаги на кожу. Его фигура закрыла демона от взгляда напарника. Лукавый понял это и не сдержал маски.
Лицо Питера исказилось, он зашипел, ринувшись к Ортега, чтобы схватить его и выволочь за порог церкви. Карие глаза превратились в две бездонные черные ямы.
- Ты не справишься священник, отступись. Он мой, - держа Томаса за грудки, он зашептал с нескрываемой злобой. И тут же взрыкнул, стоило влажным пальцем коснуться его лба, чертя крест.
- Во имя Бога Отца, Бога Сына, Бога Духа Святого выходи из тела Маркуса Кина, злой дух, - Ортега перехватил мужчину за руку, не позволяя отдернуться от себя, - Заклинаю тебя всеми Божьими именами, самим Господом Богом, Пресвятой Богородицей, Иисусом Христом, Пресвятой Троицей, четырьмя Евангелистами - Марком, Лукою, Матфеем, Иоанном, ангелами и архангелами и всеми Святыми.
Одна из балок на потолке треснула и полетела прямо на Кина, чудом успевшего отскочить в сторону. Но Библию он не выронил и не прервался в чтении.
- И восшедшего на небеса, и сидящего по правую сторону Отца, - в груди появлялось тепло, в ушах шумело. Глаза Маркуса жгло от горячей влаги, слезы стали скатываться по щекам. Он чувствовал, как сила Господа проникает в него, как мертвое до этого сознание начинает просыпаться, - И снова грядущего со славою, чтобы судить живых и мертвых…
Питер ударил Томаса головой о стену, выводя из равновесия. Тот пытался зацепиться о выступ, но сполз. Взгляд Маркуса оторвался от Писания и метнулся к порогу церкви. Это помешало демону закончить с Ортега.
- Маркус, выйди! Тебя сейчас убьет! Что я буду делать без тебя?! Ты моя жизнь!
- Его же Царству не будет конца, Маркус, - повысив голос, молодой экзорцист попытался перекричать слова демона и очередной раскат грома, веля мужчине продолжать молитву.
- Этот фанатик погубит тебя. Выходи немедленно, Маркус! – не переступая порога, Питер протянул ладонь в сторону мужчины. Кольцо на безымянном пальце блеснуло, как еще один удерживающий старого экзорциста якорь.
- Неужели ты не веришь мне? Как же наш брак, Маркус? Как же восемь лет нашей жизни? Прошу тебя, прекрати это. Я боюсь за тебя.
Маркус остановился в конце молитвы и посмотрел на супруга, дарующего ему душевный покой и тепло. А затем сделал шаг вперед. Что-то зашуршало под ногой, заставив опустить. Край подошвы носка прибил к полу газету, с громким заголовком: «Очередная жертва фанатиков веры. Кто виноват – мать или церковь? Маленький мальчик никогда не ответит на этот вопрос».
Сначала Кин не смог разобрать, что там написано. Буквы были тусклыми и размытыми. Но с каждой секундой они обретали четкость. Как и сама фотография ребенка со свернутой шеей. Мексика. Тот случай в Мексике, перевернувший всю его жизнь.
Маркус поджал губы. Перед глазами вспыхнули картины прошлого: отрывисто, быстро, мелькая и усиливая головную боль до тошноты, заставляя морщиться. Вот он читает молитвы в комнате, а тело на кровати бьется и извивается. Вот его первый демон. Наставления отца Шона. Вот он, Томас Ортега, пришел к нему первый раз, увидев во снах.
- Маркус? Маркус? Посмотри на меня!
Кин поднял глаза на зов и снова пошел навстречу. Бросив быстрый взгляд на Ортега, мужчина кусками вспомнил их совместные дела, борьбу за Кейси, за Энди; то, как он отчитывал молодого экзорциста за промахи и говорил, что его дара нужно опасаться; то, как он в тайне радовался победам священника из прихода Святого Антония.
Церковь трещала по швам, стонала каждым камнем. Библия захлопнулась в руках Маркуса, а сам он остановился напротив Питера и замолчал. Свободная рука потянулась к лицу напротив, ладонь накрыла седую щетину.